Мери-Сью - Ольга Табоякова

- Я отсюда, - сказал он, когда мы вынырнули из леса к широкой дороге, ведущей к озеру. Я бы перевел это, как "я здесь родился".

- Твои люди? - я спрашивал о семье.

- Нет, - Икрых ответил не совсем ясно. То ли все погибли, то ли еще что. Но это меня уже не особо волновало. Я разглядывал озеро. Там такая красивая вода. Меня тянуло подойти ближе. И я, как загипнотизированный, шел и шел. Очнулся уже в воде по горло. При этом рядом была Татьяна и Рыв тоже. Миура я не видел, но он нашелся очень быстро. Миур стоял за мной. Икрых же за ним. Рядом с Икрыхом еще две женщины. Я оглянулся и увидел, что и дети идут в воду. Козы как-то испуганно жались к деревьям и несколько агрессивно блеяли.

Татьяна сделал еще шаг. На следующем она вдохнет воду. Я резко потянул ее назад.

- ВвввЙ! - вдруг завопила она и галопом поскакала из воды.

Пришлось в спешном порядке хватать и остальных. Как только я прикасался к ним, то люди визжали и выскакивали из воды. Понимая, что они пришли в себя, я старался успокоиться сам.

- Что это? - уже стоя на берегу, я следил, а вдруг опять...

- Кватернох, - примерно нечто подобное сообщил Икрых.

Рыв зарычал и сплюнул.

Долгих расспросов не понадобилось. Кватернох выглянул из воды сам. Он похоже расстроился, что жертвы исчезли так внезапно. Морда у квартерноха миленькая. Эдакий водяной динозавр в помеси с противной акульей физиономией.

- Но почему так? - я спрашивал про способ охоты. Кватернох как-то загоняет жертв к себе путем первобытного гипноза.

- Он недвижим, - Миур постарался продемонстрировать манеру охоты квартерноха, что чрезвычайно развеселило детей и женщин.

Как я понял, эта тварь сидит на большой и толстой заднице и вынуждена использовать свои супер способности, чтобы добывать пропитание.

- Нам туда, - указал Икрых. В воде потерялся его левый кроссовок, но этот упрямец теперь ходил в одном. На мои возражения, что неудобно и что он может повредить ноги, Икрых лишь тыкнул пальцами мне в глаза. У них это заменяло нечто привычное нам "не хочешь, не смотри, а я в советах не нуждаюсь". Причем эти варвары могли вполне выткнуть глаза. Институт советников здесь не поощрялся.

Я попытался себя уверить в своей избранности. Ведь я очнулся раньше всех, то есть я единственный очнулся. Это лишь мелкий штришок моей исключительности. Но замечание Рыва разбило мою манию величия в щепки.

- Слишком много жертв, не удержала водная тварь, - весьма ругательно заявил он.

Что ж и это возможно. Но тогда я лишь тешу себя глупостями.

"Туда" означало по берегу озера до следующего леса, точнее рощи. И дорога нормальная. Я бы сказал, что специально сделанная и поддерживаемая. Роща встретила меня стрелой в зад. Я бы назвал это стрелой, но это скорее маленькое копье, которое метают. Среднее между стрелой и дротиком.

- АУААА! - я не мог поверить в этот ужас.

- УАУАА! - вдруг радостно ответил весьма высокий, но худой абориген, появившийся откуда-то с дерева.

Затем он ловко выдернул свое страшное оружие и приложил к моей попе какой-то зеленый лист. Такой же неприятной процедуре подверглись все, даже козы. Икрых объяснил, что проверяют на то, человек ли пришелец. Мой затуманенный мозг решил, что здесь уже бывали инопланетяне. Боль под действием сока этого целебного листа прошла. Кровь перестала выделяться, и мне выдали еще один подобный зеленый лист. Так мы шли: медленно, можно сказать, величественно и прижимая листики к нужному месту. Лишь козы жаловались, что их никто не любит.

- Зачем Икрых? - я обращался к нему, потому что не ожидал ответа от таких ужасных аборигенов.

- Здесь много не моих, - сообщил он.

Я нечего не мог взять в толк. О чем он говорит. Глупости какие-то получаются, или это я плохо понимаю язык. Мы прошли по тропинке еще шагов сорок и оказались в их поселении. Это были пещеры в холмах. Странно, что глядя сверху на долину, я их не заметил.

- Сьша! - весело послышалось справа. Это был Тлен. Я осмотрелся. Вроде бы это тот краснокожий, что начинал Большой сбор. А это еще один. А вот этих я тогда видел тоже. Значит, вот в чем был вопрос. В миграции. Теперь только интересно, зачем именно нужна была миграция и почему сюда.

Здесь был огонь, и это стало для меня подлинным счастьем. Я подумал о горячей пище. Кстати, и одеты здешние были лучше нас. Но все равно Икрых выделялся этим страшным кроссовком на правой ноге.

Нам выделили весьма неплохие апартаменты. Целых три пещеры. Пусть и маленькие, но получались индивидуальные апартаменты. Детей забрали в подобие детской группы. А нам предоставили возможность отдохнуть. Козами велели заниматься самим.

Я надеялся, что на следующий день или через день или через два что-то будет. Но все было самым обычным. Мы сходили на рыбалку. Причем рыбачить можно было со спины кватерноха. Там опасности не было. Женщины собирали дикоросы и жарили рыбу, активно интересовались козами, сплетничали, шили шкуры и занимались детьми. Вот и вся жизнь, наступившая после столь длинного пути. Динозавров мы гоняли, но в меру. Те не ходили за озеро. Получилось, что сферы влияния поделены.

Я занялся подсчетами населения. Всего получилось четыре тысячи триста сорок два. Затем я занялся подсчетами нор, то есть входов. Их было на семьсот больше. Так прошло три недели. Я зверел. Моих вопросов про то, что дальше никто не понимал и не разделял. Всем было достаточно хорошо жить просто вот так.

А потом я понял, что уже не верю ни во что в жизни. Я мечтал утопиться. Может быть в брюхе кватерноха мне будет не так противно спокойно. Скука заедала меня, сжирала и радостно надо мной еще и издевалась. Свои пустые теории, что я избранный, я отбросил.

Я пытался заняться выяснением обстоятельств прошлой жизни Икрыха, но никто ничего не знал. Я хотел знать, почему мы мигрировали, но и здесь никто толком ничего не знал, или я не мог понять их объяснений. А еще я обдумывал и искал доказательства, что здесь где-то есть пришельцы из нормального мира. Я верил, что та бумажка не могла мне пригрезиться. Икрых же оправился от такой тяжелой травмы. Но и здесь был тупик.

Как можно жить, когда смысла в этой жизни нет. Я прикинул, что особо ничему полезному для одиночного выживания в лесу, я научиться не смогу. Мне было страшно уходить просто так в неизвестность. Может быть раньше бы я и ушел, но не сейчас. Тогда бы ушел потому, что не видел земель вокруг. А здесь мы уже прошагали достаточно, добираясь сюда. Нигде не было таблички с указанием "выход здесь". Я могу бесконечно ходить и ничего не найти.

Сознание, что я пленник в этом мире, стало самым страшным испытанием. Нет, точнее не сознание, что я пленник, а мысль, что я здесь местный. Из плена можно вырваться, а вот из дома вряд ли. Двери открыты, но идти-то не куда. Везде одно и тоже. Я плакал по ночам. Татьяна не понимала в чем дело, но жалела меня. Я объясниться не мог.