Всегда война Часть 10 (СИ) - Сергеев Станислав Сергеевич

И только что вышедший из кабинета генерал Оргулов, которого сопровождал глава секретной службы Сталина Берия, подтвердил своим ультиматумом, что с послом Японии в СССР теперь будут разговаривать не дипломаты, а военные.

Они все знают, они готовы и делают свой шаг. Что он там говорил про испытание бактериологического оружия? Генерал Татэкава не понял, но предположил, что японская разведка в связке с англичанами вытворили что-то такое на территории Советского Союза, что пришельцы восприняли как открытую угрозу. Он слышал, что в этом направлении в Империи ведутся секретные разработки, но Оргулов прямым текстом дал понять, что для них это не секрет. Получается против граждан, членов, сотрудников Новоросского Корпуса был проведен какой-то акт агрессии или испытания оружия, и именно это вынудило пришельцев из будущего выступить на стороне СССР не просто как инструкторов и консультантов, стоящих чуть в сторонке, а как мощной силе способной решать стратегические задачи.

Сейчас, в ближайшее время должно произойти что-то страшное, что покажет Японии всю шаткость положения. А угроза полностью заняться уничтожением японцев не похожа на импровизацию и какой-то нервный срыв — пришельцы точно к Империи Восходящего Солнца имеют претензии и четко их выразили. И Оргулов не нервный мальчик, бросающий пустые угрозы — это матерый головорез с опытом и с огромным своим кладбищем за спиной, да и его соратники и окружение такие же.

Генерал чуть повернул голову к военному атташе, который все так же стоял по стойке смирно, ожидая решения посла.

— Капитан Исоба, вы все слышали. Срочно шифровку в Токио, передайте слово в слово, что было сказано в этой комнате, и припишите, что при разговоре присутствовал глава секретной службы Берия, что говорит о том, что данный визит согласован со Сталиным.

Капитан 2-го ранга Исоба, поклонился, и немедля ни минуты побежал писать донесение, шифровать и передавать в Токио, где по времени уже было около семи часов времени и пока еще было кому принять, прочитать, проанализировать и принять решение…

Прошло несколько томительных часов. Ни посол, ни атташе ни другие сотрудники японского посольства не покидали своих рабочих мест, в ожидании известий, параллельно прослушивая все доступные радиостанции, пытаясь выловить именно те новости, что ждал генерал-лейтенант Татэкава, прекрасно понимающий, что после ТАКОГО ультиматума пришельцев, должна последовать демонстрация силы и возможностей выполнить свои угрозы.

Пока не было ничего интересного, пока в дверь кабинет Татэкавы постучали и получив разрешение зашел лейтенант Такадзи, начальник шифровального отдела и почтительно сделав несколько шагов с обязательным поклоном младшего перед старшим положил перед послом папку с расшифрованным сообщением.

Генерал, кивнул головой, давая понять, что лейтенант-шифровальщик ему больше не нужен, открыл папку, пытаясь сдержать дрожь в пальцах — все-таки возраст давал о себе знать. Первое что бросилось в глаза это отправитель — не секретариат министра иностранных дел, на которого замыкались все послы по всему миру, а личная канцелярия премьер-министра Японии генерала армии Хидэки Тодзио.

Прочитав несколько раз полученное сообщение, Татэкава откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, крепко сжав кулаки и пытаясь завыть раненным зверем от безысходности, а в голове как огненные метеоры проносились строки сообщения: «В 18.20 по токийскому времени сверхскоростным стратегическим бомбардировщиком пришельцев с использованием сверхмощных бомб на основании деления ядер были полностью уничтожены секретные центры „Отряд 731“ и „Отряд 100“ по разработке биологического оружия на территории Китая. В 19.26 тем же бомбардировщиком была проведена демонстрационная бомбардировка императорского дворца деревянными муляжами авиабомб. Средства ПВО Империи оказались полностью бессильны перед летательным аппаратом пришельцев. Начинайте переговоры со Сталиным. Попытайтесь выиграть время».

Генерал-лейтенант Татэкава замер в рабочем кресле, смотря куда-то вдаль невидящими глазами. Папка с секретным сообщением-приговором лежала перед ним.

Прошло полчаса, и немного взволнованный личный адъютант посла заглянул в кабинет, позвал своего начальника, но тот не откликался. Не решаясь идти дальше без разрешения, адъютант вызвал старого слугу генерала, с которым поделился подозрениями, что с послом случилось что-то плохое. Осторожно подойдя к замершему в кресле послу, старый японец, шедший за спиной генерала многие годы, пристально смотрел на немигающие глаза генерал-лейтенанта Татэкавы, в которых уже давно не было жизни.

Генерал как истинный самурай умер на боевом посту, куда его поставил Император и даже фактом своей смерти выполнил приказ — дал возможность потянуть время…

Через несколько минут в Японию и в секретариат советского министерства иностранных дел пошли сообщения о скоропостижной смерти от сердечного приступа посла Японии в Советском Союзе генерал-лейтенанта Ёсицугу Татэкавы.

После того как была отдана команда на проведение ядерной бомбардировки японских центров по разработке биологического оружия, Берия, все это время отмалчивающийся и наблюдающий, и, видимо имеющий на этот случай конкретные распоряжения, предложил поехать снова в Кремль и оттуда из центра цифровой связи понаблюдать за происходящим — до Усадьбы добираться намного дольше, да и в случае ЛЮБОГО результата товарищ Сталин хотел бы обсудить дальнейшие действия. По этому поводу на три часа дня были снова вызваны члены ГКО — событие то знаковое, причем как раз ожидалась примерно на это время реакция японского правительства после нашего тонкого намека на толстые обстоятельства.

Единственное что немного омрачило нынешний день, то что первый сброс тактического ядерного заряда я смотрел в записи — пока с Берией и с большой кавалькадой охраны мы добирались до Кремля, ребята-пилоты уже отбомбились по «Отряду 731» и чуть промахнувшись, сделав круг снова заходили уже на второй объект «Отряд 100» где непосредственно выращивали в промышленных масштабах боевые биологические материалы, ну и конечно, уроды, тоже проводили опыты над людьми.

После того как бомбер сбросил свой груз и резко ускорился, чтоб подальше уйти от зоны ядерного взрыва, мы, со Сталиным, Берией, подъехавшими Жуковым и Шапошниковым, наблюдали трансляцию ядерной вспышки, снимаемой специальной защищенной от электромагнитного импульса и прикрытой кучей светофильтров видеокамерой, изображение с которой передавалось на специально поднятый в воздух второй наш бомбардировщик Ту-95 который в данный момент не только подстраховывал, но и являлся ретранслятором. Он кстати тоже нес спецзаряды, но это была просто мера предосторожности, на случай если сброшенные бомбы просто не сработают и придется быстро и оперативно решать вопрос, чтоб спецбоеприпас не попал в руки к противнику.

Мы наблюдали на большом экране поднимающийся характерный гриб ядерного взрыва. Страшное зрелище, конечно, но тут реально защищали себя и показывали всему миру, что любая агрессия будет наказана. На соседних экранах место взрыва снималось с пролетающего спутника оптико-электронной разведки, но так, издалека, чтоб его не задело ЭМИ ядерного взрыва. Пока эти спутники были штучным товаром и работали просто на износ, фотографируя и исследуя поверхность планеты в интересах военной разведки СССР. К тому же, ресурс маневренных двигателей был почти на исходе — за последнее время приходилось слишком часто корректировать орбиту, чтоб интересующие заказчиков районы попадали в поле зрения систем оптико-электронной разведки.

Но, несмотря на это, все равно переориентировали спутник на просмотр применения ядерного оружия и находясь в подвале Кремля с долей удовлетворения наблюдали за разворачивающейся картиной, все-таки это было знаковое событие.

Вывалив свой ядерный груз на место дислокации «Отряда 100», Ту-160, набрал высоту и разогнавшись до крейсерской скорости взял курс на Токио, в сторону легендарного дворца Мэйдзи, символа императорской Японии. Просто акцию устрашения нужно было довести до логического конца, так сказать показать самураям насколько они беззащитны перед нами, и лучше бы они продолжали воевать с американцами на Тихом океане и не лезли бы к нам.