Империя тысячи солнц. Том 2 - Шервуд Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Предводитель клана Комори поддел предмет одетой в броню ногой. Это была голова его легата, Урмана Лиссандира; черви уже кишели в пустых глазницах и ползали по рукояти сломанного меча из каменного дерева, торчащей изо рта.
«Зато мы сохранили его сталь, и преданность Лиссанда мне теперь обеспечена – по крайней мере за их ненависть к Железной Королеве можно поручиться».
Напьер скрестил руки на груди и посмотрел на небо, где первые лучи восходящего солнца горизонтально пронзали пыльный воздух над Домом Комори. Осада началась. Но если верить послу тазуроев, держаться им придется недолго.
Точно в ответ на эту пыль в ноздри Напьеру ударил запах протухшего жира. Он обернулся и увидел низенькую, скрюченную фигурку Арглебаргля. Утыканный перьями фетиш в его носу болтался перед оскаленными в улыбке гнилыми зубами. Ростом тазурой был всего в три четверти метра, но почти так же широк, и его засаленное одеяние не скрывало могучих мускулов и громадного, твердокаменного брюха.
Арглебаргль окинул взглядом высокого вождя Комори и голову, лежащую в пыли перед ним. Его ухмылка стала еще шире.
– Железная Королева шлет нам лакомый кусочек прямо к завтраку.
Желудок Напьера взбунтовался, но он любезно кивнул дикарю. Еще в самом начале их переговоров он сообразил, что тазурой любят подшучивать над обитателями Кляксы – даже имена у них шутовские. Они не называют чужим настоящих имен и выдумывают взамен клички позаковыристее. Чем выше дикарь по рангу, тем смешнее у него имя, и наивысший их восторг – заставить чужаков произносить это всерьез.
Но сейчас Арглебаргль, или как там его звали на самом деле, не совсем шутил: тазурой жили далеко за пределами Кляксы, в мелких кратерах, оставленных осколками Звездопада, где имелось достаточно микроэлементов для поддержания человеческой жизни, и они были каннибалами. Свои жертвы они варили в огромных чугунных котлах – символах своего богатства, и котлы эти никогда не опорожнялись. Напьеру не хотелось даже думать о том, каков может быть на вкус пятисотлетней давности суп из человечины. Неудивительно, что от тазуроев так воняет.
– Извини, мой высокий гость, – сказал Комори, – но боюсь, что мать Узмана воспротивится этому.
Арглебаргль заржал, окатив Напьера зловонным дыханием.
– Скажи старой суке, что я ей отдам половину мозгов.
Напьер с облегчением отвернулся, когда подбежала адъютант и отдала ему честь.
– Капитан Арбаш докладывает, что небольшой артиллерийский отряд противника отступает от перекрестка дорог. Он полагает, что у них есть потери. – Она смотрела то на тазуроя, то на своего капитана.
– Хорошо. – Напьер подтолкнул голову ногой к молодой женщине, на лбу которой виднелся кастовый знак стерильности. – Отдай это Лиссанд, матери Урмана, и скажи, что я разделяю ее горе и ее гнев.
Она, кивнув, осторожно взяла гниющую голову за волосы и пошла прочь, держа руку на отлете, оставляя за собой след из червей.
Арглебаргль пожал плечами с деланным разочарованием.
– Слишком давно не пробовал я изысканных блюд нашей кухни. – Ученое слово, блеснувшее в его речи подобно гаума-жемчужине в навозной куче, еще раз напомнило Напьеру, что нельзя недооценивать этого нелепого с виду дикаря – ум у него первоклассный, и он может говорить не хуже любого легата, если захочет. – Но ничего, – продолжал Арглебаргль. – Ночью вернулся один из моих нетопырей. Шлегманнигль с ордой будет здесь через два или три дня – и уж тогда мы свое возьмем. – Он махнул подбородком в сторону стены, через которую им перебросили голову Урмана. – Тазурои попируют на славу!
«И Кратер получит удар, от которого никогда не оправится. – Напьер посмотрел, как тазурои топает прочь, оглядывая укрепления. – И тебя тоже ждет сюрприз, мой засаленный дружок».
Мало того, ночью хирург радостно доложил ему, что изолятка опять беременна – и, похоже, снова двойней!
Ядовитые лучи Шайтана коснулись верхушки стены, и Напьер Ут-Комори, прищурившись, вздохнул полной грудью.
Победа будет на его стороне – он это чувствовал.
26
«САМЕДИ»– Критическое время, – сказала Ласса почти неслышно из-за сирены, подтвердившей ее слова.
Тат из-за пульта прищурилась на экран, передающий ей, что происходит на мостике, – капитан открыл этот канал по ее просьбе.
– Моб! – рявкнул Быстрорук. Он не попадал в кадр имиджера, но в голосе слышалась тревога.
Драко быстро застучала по клавишам.
– Сканирование следов не обнаружило.
Тат затаила дыхание: ее аргус засек разбросанный код, соответствующий критическому положению. Моррийон!
Преисполнившись свежей энергии, она забросила кодовый невод в сторону адресов, указанных аргусом, – невод слишком тонкий, как надеялась она, чтобы его обнаружить.
– До светила 35,2 светоминуты, 33 отметка 75. – Пальцы Лассы бегали по клавишам. – Начинаю навигационный поиск. – Тат слышала, как стрекочет навигаторский пульт – компьютер искал четвертую планету. Даже если в системе Геенны есть маяк, полагаться на него нельзя.
Тот поиск, который вела сама Тат, пока не включил никакой тревожной сигнализации – уже хорошо. Окно на ее пульте пульсировало в такт с работой генератора ключевых слов; она подключила его к борийскому историческому чипу, который дал ей Лар, когда она рассказала о своей гипотезе.
«Мне сдается, ты права, – сказал он, порылся в своем шкафчике и дал ей этот чип. – Ни один должарианец не станет копаться в борийской истории – и рифтеры тоже. – Он вздернул губу. – Во всяком случае, не наш экипаж».
Тат присмотрелась к окну повнимательнее: поиск шел уже среди концептуальных ассоциаций второго порядка, генерированных познавательными схемами нейраймаи – пока безрезультатно.
Пульт Лассы издал трель.
– Планета обнаружена, системная марка 2-70. Орбитальный радиус 23 светоминуты.
– Курс на системную марку 2-70, плюс тридцать пять светоминут, – приказал Быстрорук. – Лавируй, сколько потребуется, чтобы удержать нас подальше от Узла. Моб?
– Если я что-то найду, ты первый узнаешь, – буркнула Драко.
Тат вернулась к работе. Они почти не замечали времени, за которое «Самеди» совершил серию скачков, приведших их в точку на плоскости эклиптики, в тридцати пяти минутах от солнца системы, которая была ближе всего к Геенне. Желудок Тат жгло от крепкого алигрианского чая, испытанного стимулирующего средства всех программистов Тысячи Солнц, и глаза болели. Но разгадка была рядом – Тат уже чувствовала присутствие Моррийона. Внезапно ее пульт защебетал, и открылось еще одно окно. Прилив адреналина заставил Тат выпрямиться. Один из ее наживочных фагов обнаружил нестандартный чистящий вирус. Должно быть, моррийоновский – тот замаскировал свой массив, сделав его невидимым для стандартных чистильщиков системы. Но ни одна программа не сработает, если не вернуть использованное пространство обратно.
Тат поспешно застучала по клавишам. Да! Она напала на один из файлов Моррийона. Она перевела его в стазис и начала осторожно вытягивать из него заголовок, опасаясь самоубийственного кода и битобомб. Отделив заголовок, она подключила битовый поток к нейраймаи. Сейчас она кое-что узнает!
Сирена зазвучала снова, и что-то на мостике привлекло внимание Тат. Быстрорук сидел выпрямившись, в своем командном кресле, и по повороту его головы она поняла, что он смотрит на главный экран.
– Тридцать пять до системы, наводка на 2-70, – доложила Лаоса. – Курс на Геенну.
– Здорово грязная система, – сказала Моб. – Контроль повреждений, доложи.
Гальпурус за своим пультом прошелся по клавишам своими маленькими руками, нелепыми по сравнению с мощными бицепсами.
– Щиты смогут выдержать одну десятую «це» – или чуть побольше. Выше абляция пойдет неважно – можем даже воспламениться.
Необычность ситуации на миг отвлекла Тат от ее работы – впрочем, вскрытие моррийоновского чистильщика шло в основном автоматически. «Самеди» пойдет в систему Геенны в реальном времени, на одной десятой световой скорости, полагаясь на экраны для защиты от грязи и льда, сконцентрированных, согласно законам орбитальной динамики, в эклиптике. Никто не пошел бы добровольно на пробег в реальном времени: корабль в обычном пространстве слишком уязвим, и потом – это так медленно!
Красная роза расцвела перед глазами Тат, и голос Быстрорука сказал по нейросвязи: (Пока ничего?)
(Я напала на след.) Интересно, чувствует ли он по босуэллу ее усталость и возбуждение. (Скоро дождемся.)
(Хорошо бы. До Геенны двадцать часов ходу – если крейсер появится, его щиты позволят ему идти куда быстрее нашего. Пока этого не случилось, я хочу выкинуть должарских гадов из компьютера.)
