Истории психотерапии - Алексей Сергеевич Вилков

Тогда точно не откачают. Только никому ни слова! Я знаю ваши идиотские правила, что если буду высказывать плохие мысли, меня упекут обратно на вязки. Инквизиторы! Вы же не скажете им? Или вы с ними заодно? О чем я?! Вы же сплоченная команда!

– Не скажу, обещаю. Только будьте со мной честны?! Мы все хотим, чтобы вы скорее вернулись к нормальной жизни. Для этого вы здесь, и я готов помогать вам, сделаю все возможное, что в моих силах. У вас есть ресурс, и если вы пока не видите его, то я помогу отыскать. В нашем отделении есть индивидуальные занятия, а также есть группа, и если у вас появится желание, я обязательно приглашу посетить ее.

Изучая нежданную гостью, Борис отметил изможденное морщинами лицо и выразительный взгляд, приземистую фигуру, родимое пятно под разведенным подбородком, сгорбленную позу, слипшиеся темные волосы, убранные в хвост. Она не производила впечатления депрессивной или маниакальной, сидя в потрепанной шерстяной кофте, но чувствовался гигантский надрыв, внутренняя борьба между скрытностью и желанием довериться. Марфа полна противоречий и конфликтов. Ей показана долгосрочная психотерапия без резких техник, чтобы по крупицам укреплять внутренние границы, стабилизировать самооценку, освоить методы релаксации, научить адаптивно реагировать на стресс и развить коммуникативные навыки.

Прогноз сомнительный. Потребуется много усилий. Марфа относится к категории пациентов, медленно реагирующих на лечение и готовых обнулиться когда угодно. Доверие выстраивается маленькими шагами, как фундамент строится из мизерных плит, подгоняемых вручную со скоростью черепахи.

Прокрутив в сознании типичные случаи, Борис отметил, что таким пациентам особенно свойственны срывы, когда они добираются до важного рубежа. Они отказываются от ответственности, проявляют негативный перенос и осознанно ухудшают общее состояние. Лечить Марфу как пахать плугом песок в пустыне, но кому-то придется заняться ею фактически на общественных началах.

Пять лет назад похожий пациент выжимал все соки, но не прекращал терапию, будто специально издевался, проверяя на прочность психику доктора. Борис стоически держался, отправлял его на группу, просил лечащего врача скорректировать препараты и скрупулезно подумать над целесообразностью психотерапии, а бессовестный психиатр уверял, что видит позитивные сдвиги. Ему бы тащить непосильный груз – возмущался Борис, подавляя крамольные мысли. Совсем недавно его усилия сравнивали с землей, он был козлом отпущения и терпел насмешки ортодоксов, а кто-то заметил «позитивные сдвиги»? Фантастика! Его не напугать испытаниями, но зачем тратить здоровье впустую? Чтобы избежать выгорания, Борис пытался экономить ресурсы, но почему-то не получалось. Он всего лишь рядовой сотрудник муниципальной больницы и обязан помогать каждому, а что из этого выйдет – покажет время. Долг не даст уклониться от вызовов, коих накопилась толстая стопка.

К концу диагностической сессии Борис проникся к Марфе сочувствием. Надо отдать ей должное в способности честно выражать эмоции. Наверно, в этом есть и его заслуга, ведь даже неугомонный ворчун начмед Полозов успокаивался в его присутствии.

Для соблюдения протокола он попросил Марфу поведать о раннем развитии и отрочестве, привычках и увлечениях, образовании и личной жизни, не углубляясь в подробности. Марфа отчеканила краткий пересказ анамнеза. Борис довольствовался малым, собираясь найти недостающие сведения в архивных картах, и пригласил ее явиться в следующий четверг, а если возникнет острая необходимость, можно записаться пораньше, не сокращая посещения психиатра.

– Вы полагаете, есть смысл ездить к вам? – спросила Марфа с подвохом. – Полтора часа туда и обратно – дорогое удовольствие.

– Я полагаю, что нет смысла относиться к лечению формально. Результат наших занятий зависит и от ваших усилий тоже. В течение недели старайтесь получать больше позитивных впечатлений. Учитесь замечать вокруг радостные моменты. И записывайте в тетрадь, когда вы были встревожены, когда портилось настроение, и когда приходили интересные или просто хорошие мысли. Предлагаю вам завести дневник и фиксировать любые переживания – поможет собрать в папку разрозненные идеи и снизить беспокойство. Не пробовали?

Марфа скептически улыбнулась.

– Не доводилось. Хорошо, возьму на заметку. А что с лекарствами?

– Принимайте по прежнему назначению. Мы не будем их касаться. За этим следит Вадим Петрович.

– А вы типа психолог?

– Я тоже врач, врач-психотерапевт, – степенно объяснил Борис. – И помните, что все наши беседы останутся между нами. Я не пишу подробных записей. У нас полная конфиденциальность. В целом вы сейчас чем занимаетесь?

– В салоне свояченицы подрабатываю нелегально, помогая с товаром. Я чуть-чуть дизайнер, оцениваю одежду на предмет качества, подмечаю, что и как лучше выставить. С хозяйкой не сближаюсь, боюсь испортить общение. Получаю пять копеек, зато не сижу у телевизора под мычание сериалов.

– Прекрасно, когда есть творческая занятость.

– Когда как! Бывают настолько адские дни, что пропади все пропадом. А как страдают писатели, композиторы, когда их покидает вдохновение? Как рождаются великие произведения? Через тяжесть и самоистязание, не иначе.

– Во многом так и есть, – согласился Борис. – Только не надрывайтесь. Усталость ухудшает общее самочувствие. И обязательно высыпайтесь.

Окунувшись в бушующий мир Марфы, Борис отвлекся от переутомления, показав высокую вовлеченность. Слабость и заплетающийся язык сигналили, что пора выпить кофе с сахаром. Только напиток богов и спасал, чтобы не уснуть за столом, прилипнув к засаленным карточкам.

Неприлично широко зевнув, Борис занялся бумажной волокитой. Следующий прием отменился, а остальные заранее перезаписаны на другие дни. До обеда он просидел на совещании с закатанными глазами, выслушивая, как правильно заполнять статистические талоны, и сколько осталось схимичить приписок для выполнения плана. Администрация угрожала репрессиями и призывала сохранять тонус и понимание. Рядовые будни. Врачи ко всему привыкли.

…Воспитываясь в семье инженера и преподавателя истории, Борис вдруг увлекся биологией, получил призовое место на ботаническом конкурсе и без протекций поступил в медицинский. Вовсе не планируя заниматься душеведением, до третьего курса он собирался стать анатомом и самозабвенно препарировал трупы, пока не понял, что эта деликатная сфера не для него. В группе отличался шабутным нравом, был заводилой и лихо решал чужие проблемы. С его мнением считались, но он не стал общественным активистом, хотя умел поддержать в нужный момент и проанализировать житейскую переделку.

От природы коренастый и атлетичный, с квадратным лицом, раздвоенным подбородком, оттопыренными ушами и стрижкой под «ежика», всегда уравновешенный и неторопливый Борис усиленно занимался в тренажерном зале, наращивая мышечную массу и участвуя в межрайонных соревнованиях. Впоследствии выбрав учебу, он приостановил спортивную карьеру, поднимая гири и штанги лишь ради удовольствия. После анатомических опытов увлекся неврологией и чертил рефлекторные дуги, выступив с докладом на областной конференции на тему значения проводящих путей и кортикальных связей в терапии мигрени.

Внешне Борис производил впечатление человека с железными нервами, но прислушиваясь к себе, отчетливо замечал, что когда сильно