Кто свергал Николая II и рушил империю? - Валерий Евгеньевич Шамбаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но без денег «борцы за свободу» никак не могли, и можно обратить внимание, что российские магнаты, спонсировавшие большевиков, плохо кончили. Савва Морозов, щедро выделявший деньги Красину и Горькому, искренне желал улучшения положения рабочих. «Кровавое воскресенье» и декабрьское побоище в Москве стали для него страшными ударами, у него началась тяжелая депрессия. Добавился конфликт с родственниками, которые отнюдь не одобряли связей Морозова с революционерами. Врачи констатировали у него серьезное нервное расстройство, настояли на поездке за границу на курорт. Он приехал в Канны, но в мае 1906 г. его нашли в номере отеля мертвым, с простреленной грудью. Рядом лежали револьвер и записка «В моей смерти прошу никого не винить». Но в официальную версию самоубийства никто не поверил. Даже община старообрядцев, очень строгих в данном отношении, похоронила его по христианскому обряду.
А накануне гибели Морозова видели с Красиным. Подозрения в убийстве падали в первую очередь на него. Морозов, как и Гапон, слишком много знал о тайной подоплеке «Кровавого воскресенья и революции. Но впоследствии стали вскрываться и другие обстоятельства. У сожительницы Горького Марии Андреевой, перед тем, как она перешла к писателю, был бурный роман с Морозовым. Она и позже оставалась душевным другом Саввы Тимофеевича, кружила ему голову. Незадолго до смерти через Андрееву Морозову внушили мысль — застраховать свою жизнь на огромную по тем временам сумму, 100 тыс. руб.
Полис он отдал своей бывшей фаворитке, приложив письмо, что в случае кончины поручает деньги ей. Уезжая в США, Андреева передала эти документы под расписку адвокату Павлу Малянтовичу. Он сумел обналичить полис, когда актриса была уже в Америке. Сохранились ее письма из Адирондака к Малянтовичу и своей сестре Екатерине Крит: «У тебя, милуша, должна храниться расписка Малянтовича в том, что я ему передала полис С.Т. [Морозова — авт.], и собственноручное его письмо… В нем сказано, что С.Т. (Морозов — авт.) поручает деньги мне, так как я одна знаю его желания, и что он никому, кроме меня, даже своим родственникам, довериться не может. Затем, я считаю, что распорядиться деньгами следует так: 1) уплатить расходы Малянтовичу, полагаю, это будет не больше тысячи, 2) отдать Л.Б. (Красину — авт.) 60 тысяч целиком, 3) отдать долг К.П. — полагаю, что это будет тысяч 15, 4) все, что остается, — тебе на расходы! Исходя из расчета, что получено будет 89.000, 13 000 — приблизительно — тебе. Надеюсь, что этого тебе на год хватит?»
А племянник Морозова, «красный фабрикант» Николай Шмидт, при подавлении восстания в Москве попал в тюрьму. Большевики установили с ним связи и уговорили написать завещание в пользу РСДРП. Почти сразу после этого жизнь Шмидта оборвалась при загадочных обстоятельствах. Ходили версии, что он был убит уголовниками. Другая — что рабочие хотели освободить его, и при этом он погиб. Состояние он оставил немалое, 280 тыс. руб. Родственники опротестовали завещание. Младший брат Шмидта Алексей со своими адвокатами приезжал к Ленину в Финляндию, вел переговоры. Большевики не уступали.
Но в российском суде родственники все-таки выиграли. Тогда большевики пошли на мошенничество. Алексей Шмидт и его сестры, Екатерина и Елизавета, были несовершеннолетними, распоряжаться своими долями наследства не могли. Но революционеры обработали сестер. Екатерина Шмидт вышла замуж за адвоката Андриканиса. А Елизавете вскружил голову и стал ее любовником партийный активист Виктор Таратута (Арон Шмуль Рефулов). Уговорил ее вступить в брак с большевиком Игнатьевым. По закону, после замужества проблема несовершеннолетия снималась, и мужья от имени жен могли распоряжаться деньгами.
Не прекращались и попытки наскрести средства за границей. Их собирали под старыми прикрытиями — на помощь «жертвам погромов», «потемкинцам». Но и это становилось все труднее. Потому что Англия вслед за Францией предприняла демонстративные шаги к сближению с Россией. Начались переговоры о разделе сфер влияния в Иране, Афганистане, Тибете. Состоялась встреча английского короля Эдуарда VII с Николаем II. Причем британское общественное мнение было перевозбуждено против русских. Английские газеты называли царя «обыкновенным убийцей», обагренным кровью своих «лучших подданных», а Россию «страной кнута, погромов и казненных революционеров».
Но «кто платит, тот и заказывает музыку». Эту истерию затормозили. Появились вдруг вполне дружественные и благожелательные публикации о России, вспомнили, что царь и британский король — родственники. А министр иностранных дел Грэй убеждал членов кабинета и парламентариев, что «Антанта между Россией, Францией и нами будет абсолютно безопасна. Если же возникнет необходимость осадить Германию, это можно будет сделать» [23].
Однако в США вбросы антироссийской пропаганды еще продолжались, и оппозиционеры всех мастей тянулись за океан. Там появился лидер Крестьянской партии России Аладьин — один из самых радикальных депутатов разогнанной I Думы. Через некоторое время снова приехал и присоединился к нему эсер Чайковский. Оба гостя удостоились чрезвычайного внимания. Под эгидой «Общества друзей русской свободы» им был предоставлен огромный Карнеги-холл (4 тыс. слушателей). Чайковский и Аладьин выступали там несколько раз. Мероприятия освещались ведущими газетами. Публиковались имена тех, кто заказывал ложи, — Марк Твен, мультимиллионеры Шифф, Зелигман, епископы, сенаторы.
Чайковского американская пресса окрестила «отцом русской революции», он провозглашал: «Русское самодержавие танцует над кратером вулкана, и уже слишком поздно избежать насилия и кровопролития. В России началось царство террора, и ответственность за все это справедливо возлагается на российское правительство. 84 из 87 губерний России находятся сейчас в военном положении». Аладьин от газетчиков тоже получил звучный титул, «апостол русской свободы». Он вторил Чайковскому: «Приговор царю близится, великая революция надвигается». Разумеется, это сопровождалось сбором средств.
По приглашению Чарльза Крейна в Нью-Йорк прибыл и Милюков. Его встретили вообще по высшему разряду. Для его выступления тоже сняли Карнеги-холл. Потом повезли в Вашингтон, его приняли члены правительства, была организована встреча со ста членами Конгресса США. Но все визитеры, пытавшиеся убедить американцев в скором падении монархии и подогреть их интерес к русской революции, все спонсоры, устраивавшие для них пышные гастроли, откровенно лгали.
«Кратер вулкана», о котором говорилось в речах, явно угасал. Без прямой помощи иностранных держав революционеры оказались совершенно беспомощными! В России Охранное отделение и Департамент полиции работали четко, быстро выслеживали смутьянов. Правда, система побегов из ссылок действовала исправно. Но тем, кто скрылся из Сибири, оставалось только удирать за границу. Или они
