Из-под земли. Часть 1. - Готлиб Новамский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Как тебя зовут? Ты давно в Башне?
- Я — Лаин Наидин. Моё обучение началось шесть лет назад.
- Ты дворянин?
- Да, моя семья из старых Дуиданских господ. Мой отец, Виндельго Наидин из Луака, оплатил обучение.
- Неужели, и сколько стоило обучение? – Юноша слегка смутился, и Сидиан понял, что был не вполне тактичен. Впрочем, его ошибку можно было оправдать тем, что обычно в Башне не брали плату за обучение. Первые несколько лет ученик мага — скорее его слуга, чем ученик. Никто не берёт учеников ради денег. Большинство магов, которые, в принципе, берут ученика, берут только одного, чтобы передать накопленные за жизнь знания. Да и магический дар с большим состоянием — редкое сочетание. – Впрочем, не важно, скажи лучше, кто твой учитель?
- Луидан из Раима. – Сидиан не знал про этого мага ничего, кроме того, что такой есть и что он, вероятно, из Раима.
- Ты говоришь, что учишься здесь уже шесть лет, это странно, я был здесь последний раз четыре года назад и тебя не видел.
- Я проходил испытание высоко в горах.
- Какое же испытание ты проходил на втором году обучения?
- Трёхдневную медитацию.
Тут пришла очередь Сидиана удивляться. Это, действительно, одно из базовых испытаний для мага, заключающееся в единении с магическими потоками и полном погружении в себя. В течение медитации маг должен лучше прочувствовать свою связь с магией, заглянуть внутрь себя и в то же время поддерживать свою жизнь за счёт тех же магических потоков. Чтобы как следует провести трёхдневную медитацию, нужны стальная воля и самоконтроль. Сидиан не знал магов, которые достигли бы такого результата за два года обучения.
- И как, успешно?
- Я сильно исхудал, так что мастер сказал, что результат неудовлетворительный, но я ни на секунду не прервал медитацию. Я был доволен тем, как всё прошло.
Сидиану не понравилась такая формулировка. Если учитель сказал, что результат неудовлетворительный, значит, ученик никак не может быть доволен.
- И почему же ты был доволен?
Кажется, Лаин не заметил укоризненной нотки и вразрез с его обычной манерой общения весьма увлечённо стал объяснять:
- Я никогда ещё не чувствовал такого в своей жизни! Я, конечно, медитировал и раньше, но в этот раз всё было иначе. В первый день магические потоки струились плавно и успокаивающе, как обычно. Но во второй день их сила начала нарастать. К утру третьего дня я ощущал вокруг и внутри себя настоящий вихрь и при этом чувствовал каждую частицу магии. Мир в моём обычном понимании перестал существовать, оставив лишь свой мерцающий образ, полностью состоящий из меня и магических завихрений.
- Интересно, и что сказал твой учитель по этому поводу?
- Ничего. Он даже слушать не стал. Сказал, что задача была поддерживать жизнеобеспечение за счёт магических потоков, с чем я не справился, вот и весь разговор.
«Так-то оно так, — отметил про себя Сидиан, — да только это не главная задача, а с главной задачей как раз почти никто и не справляется. Кроме этого юноши».
Чем больше узнавал Сидиан молодого мага, тем меньше ему нравился этот Луидан. Берёт деньги за обучение, но так невнимателен к ученику. Впрочем, юноша мог представить своего учителя в дурном свете. Нельзя утверждать что-либо наверняка до личного знакомства с Луиданом. Сидиан только собрался спросить у Лаина, как учитель нашёл его, но тут послушник остановился и с полупоклоном произнёс:
- А вот и Ваша комната. — Лаин указал на толстую дубовую дверь и протянул Сидиану ключ. - Очень рад знакомству с Вами. Теперь я должен известить о Вас совет.
- Мне тоже было приятно с тобой пообщаться. Ступай.
Юноша ещё раз поклонился и ушёл, оставив Сидиана наедине со своими размышлениями.
Глава 8. Догадка.
Нейтана окружала обволакивающая тьма, в которой не было ничего, кроме него самого. Ощущение покоя и безмятежности преобладало среди прочих чувств. Внезапно появилось ещё одно. Боль. Болело всё. Нервы в его теле, о существовании которых он даже не подозревал, отчаянно посылали в мозг сигнал тревоги. Каждый нерв агонизировал. Не самое приятное пробуждение.
Постепенно Нейтан начал приходить в сознание. Наконец, кроме боли, он сумел ощутить ещё кое-что. Он лежал. Лежал на чём-то мягком. Даже был укрыт одеялом. На теле явственно ощущались бинты и перевязки. Он был жив, хотя не должен бы.
Он лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь. Издалека раздавался обычный городской шум. Вокруг ничего не происходило. Только рядом некоторое время раздавался скрип пера по бумаге, и один раз кто-то прошёл мимо. Через пять минут Нейтан всё же открыл глаза. Рядом сидел человек средних лет. Он был худощав, тонкие морщины прорезали лицо, а острые скулы сильно выступали над впалыми щеками. Его карие глаза смотрели проницательно, в них виднелась живая мысль. На нём были светлый колет поверх чёрной рубахи и чёрные штаны. Рядом на тумбочке лежали стопка бумаг и перо. Увидев, что Нейтан пришёл в себя, он слегка улыбнулся и как будто выдохнул.
У Нейтана на уме было несколько вопросов. Как он выжил? Где он? Кто этот человек? Сколько прошло времени? Но с пробитой щекой волей-неволей становишься молчаливее. Тем временем незнакомец начал говорить:
- Добрый день, позвольте представиться, я Эрнесто — главный врач этой больницы. Должен сообщить Вам, что Ваше выживание — результат счастливой случайности вкупе с моим профессионализмом. Случайность заключается в том, что место инцидента, произошедшего с Вами, оказалось на пути обхода стражи, которая принесла Вас сюда. Многие врачи нашего времени назвали бы Ваши раны несовместимыми с жизнью, но только не я. Благодаря использованию новейших методик и лекарственных препаратов, придуманных лично мной, Вас удалось спасти, и через неделю-другую мы поставим Вас на ноги.
Казалось, Нейтан должен быть благодарен этому человеку, но манера его общения вкупе с неприкрытым самодовольством вызывали раздражение. Тем временем Эрнесто как будто ожидал какой-нибудь реакции, так что Нейтан прохрипел:
- Ну, спасибо.
Мысли медленно циркулировали в его голове. Итак, он всё ещё жив, но понятия не имеет, сколько времени тут находится, что с его друзьями и сколько уйдёт времени на выздоровление. Если бы только кто-нибудь отнёс его к магу.
Эрнесто делал пометки на
