Медный гамбит - Линн Абби

Рабы не слишком любят своих хозяев. Ненависть, сильная и оправданная, вот что клубится под любой подобострастной улыбкой раба. Небольшую наглость еще могут потерпеть, даже в Урике, лишь бы раб подчинялся без разговоров, но никакой раб не пережил бы такой взгляд, которым халфлинг глядел на своего хозяина.

Тем не менее, как и Рокка по отношению к женщине-друиду, Экриссар не стал делать ничего.

Боль терзала его по-прежнему и Павек не сразу сообразил, что Экриссар не знает секрет жидкости, кипящей сейчас на треножнике. Он уставился на треножник, представляя себе как как его ноги ударяют по его ножкам, опрокидывая его в огонь, и видимо Экриссар сумел проникнуть в его мысли.

— Давай, пытайся, если ты хочешь перед смертью почувствовать себя лучше, но твой героизм не даст ничего. У нас уже есть достаточно Лага, чтобы накормить им весь Урик. У нас есть планы, Павек, планы на весь Атхас, после того как Дракон, как ты сам сказал, был затравлен стаей джозхалов.

Лаг.

Ноги Павека остались, где были. Дыхание Рала расслабляло напряженные мышцы и снимало головную боль. Лаг сводил людей с ума, а потом убивал их. Он не смог сложить два и два, но ведь он не был алхимиком. Зато халфлинг без сомнения был; и именно Лаг халфлинг делал в своем тигле. Со своими наполненными ненавистью глазами раб был ближе к чистому злу, чем Элабон Экриссар; может быть даже ближе, чем сам король-волшебник, Хаману.

Может быть умереть сейчас, до того, как Элабон Экриссар распростанит свой яд на все Пустые Земли, будет не самая плохая идея.

— Король Хаману уничтожит вас всех. — Он буквально выплюнул слова из себя прежде, чем успел подумать о последствиях.

— И кто расскажет ему? Ты? Наш могучий король ничего не узнает — пока не станет слишком поздно. Придут дожди и Атхас будет принадлежать нам. — Экриссар замолчал, игра ему надоела. — Избавьтесь от него!

Павек взглянул на алхимика прежде, чем Рокка и Дованна схватили его за руки. Выражение лица халфлинга не изменилось. Крошечная искорка победы пробежала по ребрам Павека: рабы всегда рабы. Этот, он был уверен, перережет горло своего хозяина, когда Экриссар утратит хотя бы на миг осторожность. Время придет, сомнений нет.

А потом Дованна толкнула его в дверной проем. Великаныш принял его в свои смертельные объятия.

— Сасел! — крикнула Дованна, обращаясь к великанышу так, как если бы он был глух как пень. — Пошли вместе с ним наружу.

Ага, она не хочет отдавать кому-то другому честь избавиться от него.

— Нет, ты нужна мне здесь, — скомандовал Экриссар. — Сасел знает, что нужно сделать — не так ли, Сасел?

Великаныш положил обе руки на череп Павека и начал было давить.

— Нет, не здесь, — быстро сказал инквизитор. — Отведи его наружу. Приведи его туда, где никто не заметит лишний труп.

Павек не смирился со смертью, как он думал еще несколько мгновений назад. Пока Сасел вел его через катакомбы на улицу, его ум метался в поисках спасения. Проблема с великанышами была не столько в их тупости, сколько в том, что они все понимали буквально. В уме Саселя «наружу» могло означать «наружу от катакомб», а могло значить и «наружу от городских стен». Если имело место быть последнее, для избитого и окровавленного регулятора еще была маленькая надежда.

— Нет никакой необходимости избавляться от меня, Сасел. Выведи меня за стены города, а дальше я уже сам избавлюсь от себя. Ты никогда не увидишь меня опять, а также и никакой другой житель Урика.

— Не идти за стены. «Приведи его туда, где никто не заметит лишний труп.» За стенами трупы не валяются. Идти на кладбище. Никто не заметит лишний труп на кладбище.

Еще одна неудача: Сасел совмещает преданность с буквальным пониманием. Павек попробовал другой трюк. — Ты не темплар, Сасел. Только темплары могут оставлять трупы на кладбище и не платить смотрителю у ворот.

Сасел поскреб одной рукой в бороде, пока его вторая крепко обвила грудь пленника. Павек стоял спокойно, не жалая тревожить великаныша, пока тот решал трудную логическую задачу.

— У Сасела есть деньги. Сасел платить. Лорд Экриссар снова платить Сасел, за то, что выполнять хорошо приказы.

— А что, Элабон Экриссар всегда вознаграждает Сасела, когда тот подчиняется его приказам?

— Всегда. Сасел всегда подчиняться его приказам, всегда получать монеты.

— Золотые, Сасел? — сказал Павек, страясь, что в его голосе не звучало отчаяние, так как Сасел опять пошел вперед, неся его в сторону городского кладбища, которое и на самом деле было замечательным местом для того, чтобы оставить там труп, а смотритель у ворот брал любые подарки и не задавал никаких вопросов. — Ты должен будешь заплатить смотрителю золотом, Сасел, если хочешь, чтобы он держал свой рот на замке.

Великаныш заворчал. — Золото? Нет золото. У Саселя есть серебро, не золото.

— Тогда Сасел не сможет исполнить приказ Элабона Экриссара. Экриссар будет очень зол. Он накажет Сасела, а не наградит его. Сасел должен спустить Павека на землю и слушать его.

Великаныши могли изменять свою непоколебимую верность с потрясающей скоростью, но тут Павек переиграл.

— Павек-темплар должен слушать Сасела. Темплар красиво говорить со смотрителем. Смотритель пустить Сасела на кладбище без денег.

— Павек-темплар никогда не сделает это.

— Тогда Павек-темплар умирать прямо здесь, на улице. А Сасел сказать ложь великий Лорд Экриссар, Сасел говорить, что тело Павека на кладбище. Может быть Лорд Экриссар узнать правду завтра. А может быть Лорд Экриссар никогда не узнать правда. Сасел получать награду сегодня ночью.

Павек признал свое поражение. Он никак не ожидал хитрости, достойной темплара, изо рта великаныша. Атхас действительно изменился. — Но ты не можешь донести меня до ворот кладбища. Я не могу «красиво поговорить» со смотрителем, пока ты держишь меня подмышкой. Он просто не послушает меня.

Великаныш поменял хватку и аккуратно поставил Павека на ноги. — Сасел не подумал об этом. Теперь Павек идти.

Но Павек не пошел: он рванул со всей доступной ему скоростью в ближайшую темную улицу. Он успел сделать не меньше двадцати шагов, прежде чем Сасел сообразил что происходит.

Времени чтобы скрыться было недостаточно; Сасел имел перед ним тоже самое преимущество, что и Рокка — он видел в темноте, а Павек нет. Но зато было время найти хоть какое-либо оружие. Маленький металлический нож не мог ничего сделать великанышу. Павек надеялся найти хоть что-нибудь, что можно использовать как копье или дубинку, но мусорщики Урика хорошо знали свое дело. Самое лучшее, что он смог найти, был кусок кирпичной кладки, достаточно большой и тяжелый, чтобы раздробить череп великаныша, если — очень большое если — он сумеет подойти достаточно близко, чтобы воспользоваться им. Павек спрятал кирпич за спиной.