Звездопад - Отиа Шалвович Иоселиани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, не вышло, — повторил он, отыскивая сообщение Информбюро. — Наша армия наносит врагу существенный урон. Вот смотрите… — Он опять взял очки, но не одел их, а только поднес к глазам. — В одном только столкновении враг потерял до двухсот солдат, шесть танков, семь ручных пулеметов, зенитные орудия. Но даже не в этом дело, фашистский план молниеносной войны провалился. Москвы им не видать, там идет нормальная жизнь, даже строительство метро не приостановлено. Мы победим… — Он встал, подошел к окну, потом повернулся и, кивнув нам, убежденно повторил: — Обязательно победим!
Гоча молча обернулся ко мне и кивнул. Я не сразу отыскал глазами Тухию. Он сидел, опершись на руку своей большой головой, и, широко раскрыв глаза, смотрел на учителя.
На перемене я столкнулся во дворе с Буду. Я думал, что он опять бросится ко мне и станет донимать своим «За что?», но он стушевался, испуганно отвел глаза и нырнул в толпу мальчишек.
Я подошел к забору и остановился возле Гиги, долговязого сына кузнеца. У Гиги был перевязан большой палец на левой руке.
— Что с тобой? — спросил я.
— А что? — не понял он.
— Что с пальцем?
— Зашиб.
— Тесал что-нибудь?
— Нет. Ковал.
— Ковал? — переспросил я, не понимая. Он, наверное, хотел сказать «подковывал».
— Гвозди ковал для подков, — пояснил Гига.
— Ты сам куешь?
— И кую и подковываю — бык без подков не ходок, сам знаешь.
— А сегодня не смог бы подковать моих?
— Сегодня после уроков будем убежище в школе копать.
— В школе? Нам ничего не говорили.
— Скажут еще.
Зазвонили к уроку.
Двор быстро опустел.
— Гига, когда у тебя найдется время?
— Время? — Он улыбнулся и развел руками.
— Понимаешь, отец поручил мне… — Я умолк на полуслове. При чем тут отец и его наказ. И без того ясно, что быков надо подковать.
— Письма от отца получаете? — спросил вдруг Гига.
— Нет. — Я покачал головой.
— Ни одного не было?
— Было одно. И все… А от твоего отца?
— Приходят пока что.
— Адрес на них есть?
— Какой адрес? — удивился Гига.
— Чтоб ответить можно было.
— A-а, есть: номер полевой почты.
— А на нашем письме и номера нет.
Я увидел, как дверь нашего класса закрылась, и заторопился.
— Ну ладно, Гига, побежал…
— Постой! Приводи быков.
— Чего же их приводить, если ты…
— Придумаем что-нибудь. В конце концов, ночью подкуем.
— Я помогу тебе, Гига. Ты не думай — чем-нибудь да помогу.
— Ладно, ладно… — Он ушел.
Мимо меня пробежала запоздавшая Гогона. На ней было платье, которого я никогда раньше не видел: вроде синее и не синее — какое-то рябое.
— Здравствуй, Гогона! — крикнул я на ходу. — С обновой тебя!
Она оглянулась, обиженно сверкнула на меня глазами, и я догадался: «Перекрасила!» Она перекрасила свое желтое платье.
Я открыл дверь в класс:
— Можно? — и остановился в растерянности: на втором уроке у нас должна была быть математика, но вместо нашего учителя математики у стола сидела незнакомая молодая женщина. «Уж не забежал ли я в другой класс?»
— Входи, входи, — разрешила молодая женщина, не спрашивая причины опоздания. — Как фамилия?
Я назвался.
— Садись.
Я пошел к своей парте и сел, не в силах избавиться от растерянности.
— Учителя математики забрали на фронт, — шепнул мне Гоча.
Я снова окинул взглядом наш класс, долго смотрел на незнакомую учительницу и на минутку действительно поверил, что попал в чужой класс, больше того — совсем в другую школу.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
КУЗНЕЦ
Ночью при свете аробной плошки мы подковали быков.
Я боялся, справимся ли мы с Гвинией, но все вышло хорошо. Гига крепко обмотал веревкой рога и морду Гвинии, веревку пропустил между задних ног быка и сильно потянул. Гвиния возмутился, замотал головой. Но от каждого движения веревка еще туже затягивала его. Он пошатнулся и упал на передние колени. Попытался встать, но опутанные задние ноги не слушались, вывернутая голова все сильней прижималась к плечу, еще одно усилие — и он завалился на бок. Гига споро сунул ему под ноги колоды, схватил их веревками, потом подставил под колоды высокие трехногие козлы, и ноги вола оказались задранными вверх.
Я бросился в кузницу, вынес гвозди для подков.
— Вот так держи! — показал мне Гига, потом клещами выдрал из копыта остатки старых подков и выскреб и очистил копыто.
— Подбери там подкову побольше! — Меж пальцев левой руки он зажал гвозди в точности так, как делал это его отец.
Я выбрал самую большую подкову, но и она оказалась маловата для Гвинии.
— Делать нечего, — сказал Гига, — подкуем этим. Подвинь-ка плошку поближе!
— Ладно, подковывай, — согласился я, поднося ему огонь.
Гига направил гвоздь в подкову чуть наискосок, чтобы не вогнать его слишком глубоко, и, подставив под копыто головку клещей, осторожно ударил по гвоздю молотком.
Гвиния рванулся, дернул связанными ногами. Я отскочил в сторону, думал, что Гвиния разнесет колоды, разорвет путы, но Гига не тронулся с места: стоял и ждал.
— Хватит, — сказал он потом. — Молодец, хватит.
Наконец бык угомонился, и Гига снова взялся за работу. Он легонько стукал по гвоздю до тех пор, пока не вогнал его почти по шляпку, и тогда еще раза два ударил посильней. Острый конец гвоздя вылез сбоку из копыта, и, когда Гига умело загнул его клещами и молотком плотно прижал к копыту, я удивленно заметил:
— Прямо как настоящий кузнец!
Гвиния сопел, дрыгал ногами, но Гига продолжал свое дело спокойно, как его отец.
Когда Гига принялся за второго быка, я напомнил про его больное копыто.
— Посмотрим, — ответил он, опутывая быку ноги.
— Не заходи сзади, Гига, он лягается! — предупредил я.
— Ничего, быки почти все бодаются или лягаются! — Он взял у меня коптилку и стал осматривать больное копыто.
— Удержит гвоздь-то?
— Кто его знает! Но без подковы хуже. Надо попробовать.
Когда Гига приступил к работе, коптилка вдруг стала гаснуть.
— Что с ней?
— Не знаю. — Я взболтнул коптилку. В ней не было керосина. — Керосин кончился.
— Вытяни фитиль, может, успеем подковать.
Фитиль скоро догорел, опять пришлось выковыривать его гвоздем.
Пламя вспыхнуло ярче, и я заметил за собой чью-то тень. Я обернулся и вздрогнул: рядом со мной стоял Клементий Цетерадзе. Встретив мой взгляд, он заулыбался.
— Молодцы, ребята, право слово, молодцы!
Теперь и Гига оглянулся на голос.
— Вот что значит настоящие парни. Хорошего быка по походке видать, а птицу, как говорится, по полету узнаешь. Из вас настоящие люди вырастут, факт!
Коптилка совсем погасла, фитиль сухо тлел без
