Дочь железного дракона - Майкл Суэнвик

— Успею, — разом помрачнев, сказал он.

Он склонился, нахмурясь, над цифрами. Его лицо было еле видно в бледно-серебристом свете, шедшем от рун. Джейн знала, как трудно то, что он затеял. Ей самой пришлось умерить свои амбиции и вместо полного контроля над всеми системами дракона ограничиться основными функциями управления.

— Да ты и читать-то не умеешь!

— А вот и умею!

— Ну что тут написано? — Она ткнула пальцем в руны, означающие «сопротивление 3,2 ома».

— Слушай, мне не обязательно понимать эти закорючки. Мне надо их запомнить. Я их вижу не хуже тебя и могу запомнить, как картинку.

Крутой поставил себе невыполнимую цель. Джейн плюнула и пошла спать, радуясь, что хоть раз выспится. Она не сомневалась, что Крутой сдастся после ночи бесплодных усилий. В крайнем случае после двух ночей. И тогда она сможет продолжать собственные занятия.

Но он не сдавался. Он просидел над гримуаром всю эту ночь, и следующую, и еще три ночи подряд. Джейн возмущалась про себя. В конце концов, это была ее книга, нужная ей самой. Крутой не понимал намеков, не слушал упреков, а когда она наконец потребовала в открытую, чтобы они читали гримуар по очереди, только отмахнулся.

С ним невозможно было разговаривать, он был как одержимый.

Накануне предполагаемого визита высокого начальства детей потащили в умывалку и заставили вымыться в корыте, хотя была только середина недели. Их загоняли в ванную по одному. Холстина придирчиво осматривала девочек, тыча жесткой щеткой на длинной ручке в те места, куда им самим было трудно дотянуться. Блюгг развлекался, наблюдая.

Когда дошла очередь до Джейн, Холстина замахала своей щеткой с особым пылом. Она явно пыталась что-то доказать Блюггу, но что — Джейн не понимала.

— Ну шевелись, шевелись, раздевайся! Быстро, быстро! — покрикивала Холстина.

Джейн, стараясь не смотреть на Блюгга, разделась и неловко залезла в корыто. Она в основном оправилась от побоев, но синяки еще цвели вовсю, черно-желтые с фиолетовым, как грозовые тучи. Вода в корыте еще не совсем остыла, мыльные хлопья плавали по поверхности.

— Да ты обделалась, свинья!

— Нет! — невольно закричала Джейн.

— Как нет? А это что? А это? — Холстина тыкала жесткой щеткой ей между ног. Больно было до слез. Джейн, расплескивая воду, прижалась к дальнему краю корыта, но Холстина и там доставала ее, царапая кожу тычками жесткой нейлоновой щетины.

— Все, хватит! — Она бросила Джейн грязную тряпку. — Вытирай свою грязную рожу!

Одеваясь, Джейн украдкой подняла глаза и поймала странный взгляд, которым обменялись Холстина и Блюгг, как заговорщики. Она не понимала, что этот взгляд значит, но чувствовала, что он насыщен каким-то зловещим смыслом.

Во время завтрака по лицу Крутого блуждала болезненная улыбка. Руки у него дрожали, глаза смотрели в никуда. С тех пор как он начал проводить ночи в тайнике, он выглядел еще более усталым, измученным, бледным, чем всегда. Но в это утро в нем ощущался какой-то непривычный приток энергии, мышцы его подергивались, словно под действием электрического тока.

— Крутой! — тихонько позвала Джейн. Кроме нее, никто не замечал, в каком он состоянии. Головы у всех были заняты приездом начальства. — Ты не переживай, если не… — Договорить она не смогла.

— Вот и пришел этот день. — Его зубы блеснули в загадочной, страшноватой улыбке. — Знаешь что? Я все Ходулин голос слышу. Он вроде как не умер, понимаешь, а прячется где-то в тени или у меня в голове. Думаю, он сегодня порадуется. Это все ради него.

— Да, но если…

— Тихо! — Он подмигнул и приложил палец к носу. Неслышным кошачьим шагом подошла Холстина и приказала построиться.

— Как жизнь молодая, Холстушечка?

— О себе заботься! — Она схватила его за ухо и крутанула. — Чтоб вел себя как положено, а то мало тебе не будет, болван!

Крутой отдернул голову и отвел глаза, но, когда она отошла на несколько шагов и уже не могла оглянуться без потери достоинства, громко прошептал:

— Фу-ты ну-ты, прямо Блюгг номер два!

У Холстины слегка напряглась спина, но она, не оглядываясь, пошла дальше.

А по пути на работу с ней случилось несчастье. Дети как раз шли мимо смоловарни. Холстина подскочила к Крутому, чтобы выровнять строй, и тут кто-то толкнул Колючку, она, не удержавшись, налетела на Холстину, та от неожиданности зашаталась, поскользнулась, взмахнула руками — и влетела головой в бочку с горячим дегтем. Когда она выпрямилась, вид у нее был как у пугала. Черный блестящий деготь густо облепил ей лицо и волосы.

Дети засмеялись.

— А ну, молчать! — заорала Холстина. — Молчать, молчать, молчать! — Рот ее смешно открывался и закрывался на черной физиономии. Она отчаянно терла руками глаза.

Блюгг разъярился:

— Убирайся сейчас же! Дубина стоеросовая! Немедленно в ванную и чтоб отскоблила это! Чтобы к полудню оттерла, хоть вместе с кожей!

— Я не виновата! — заныла Холстина. — Это все…

— Пошла вон! — Блюгг огляделся и упер толстый палец в Крутого. — Ты! Беги на склад, получи курьерский жилет, да новый возьми, самый лучший! Видит Цернунн, ты не ахти что, но авось сойдешь как-нибудь!

— Так точно, сэр, слушаю, сэр! — Крутой дернул себя за чуб и склонил голову, чтобы скрыть торжествующую улыбку.

Это был самый длинный день в жизни Джейн. Хотя работы им никакой не давали — работу они могли делать лишь грязную, а пачкаться им было нельзя, — их гоняли туда-сюда, то строили, то разбивали на группы, и напряжение не ослабевало все утро и большую часть дня.

Наконец, когда день уже начал клониться к вечеру, приехал инспектор.

Высокопоставленный эльф шествовал по заводу, гоня перед собой волну страха; трепет ожидания витал в воздухе. Не было никого, от кобольдов, домовых и кикимор до самого распоследнего чертенка и какого-нибудь беспятого анчутки, кто не знал бы, что завод удостоился посещения главного инспектора. Облако света разливалось по помещению за секунду до того, как он туда входил, заставляя всех бросить работу и повернуться к двери.

И вот он появился на пороге сборочного цеха.

Инспектор был высокий и величественный, в итальянском костюме и шелковом галстуке, с белым цилиндром на голове. Лицо с квадратной челюстью сияло сверхчеловеческой красотой. Волосы и зубы были великолепные. Начальника сопровождали два тильвит-тега в высоких чинах. В руках они несли кейсы, начиненные электроникой. Замыкал шествие эксперт-оценщик из главной бухгалтерии. У этого была голова стервятника.

Блюгг стоял, гордо выпрямившись, в ряду встречающих управленцев. Он так надраил себе физиономию и рога, что они светились. Сбоку и чуть позади красовался Крутой в жилетке, участник его торжества. Маячил поблизости и Гримпке. Он нервно улыбался, сутулился и потирал руки. Когтистая, внушительных размеров лапа возвышалась в центре помещения.