Нильс - Андрей Валентинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Стоять здесь!
Доктор Иоганн Фест почему-то обиделся. Полицейский участок? Здесь место пьяницам, дебоширам и еще карманникам, всех кто посерьезнее увозят в Главное управление, что на Унтер-ден-Линден. Он что, недостоин? Выходит, нет. После получаса ожидания такой же сонный «бык», но явно офицер, отвел на второй этаж, причем даже не в камеру, а в пустой кабинет, где явно намечался ремонт. Стол уже вынесли, стулья пока оставили, два целых, один трехногий. На стенах пусто, если гвоздей не считать. И шторы сняли.
— Стучите, если что, — зевнул на прощание «бык».
Хлопнула дверь.
Доктор Иоганн Фест садиться не стал. На подоконнике обнаружилась пепельница, полная пыльных окурков. Он посмотрел в черное стекло и достал пачку «Юно». Хорошо, догадался сунуть в карман!
После первой затяжки стало немного легче. Если подумать, все логично. Куда стапо увозило арестованных? Это знал весь Берлин — на улицу Принц-Альбрехт-штрассе. А что там теперь? То-то! Его просто некуда девать!
Доктор Левеншельд, германист из Швеции, злорадно рассмеялся. Да у вас и камер уже нет, погорельцы! Жаль, гараж не сгорел, ходили бы пешком — или на такси тратились!
Когда окурок присоединился ко всем прочим, Иоганн Фест выбрал стул поприличнее и устроился у стены, чтобы окно оставалось перед глазами. Не смотреть же на дверь!
…Почему он не в камере? Криминальная полиция так-сяк, но законы соблюдает. Его никто не арестовывал, для этого нужны бланк, печать — и начальственная подпись. А где это все? В иной канцелярии — адской!
Настроение сразу улучшилось. Ничего, поскучаем! Одно непонятно, что за чушь нес господин Никак? Сатанизм? «Бык» что, вообразил себя Крамером — и заодно Шпренгером[14]? «Компендиум магического искусства» могли посчитать шифровальной книгой. Бред, но вполне в нынешнем духе. Но тетрадь Рауха?
Доктор Иоганн Фест поглядел сквозь стекло, но там ничего не было, кроме густой вязкой тьмы.
Нацисты все-таки идиоты!
* * *В Швеции, куда пришлось бежать, спасаясь от неизбежного ареста, он думал пробыть недолго, месяц, в крайнем случае, два. «Сейчас ночь бешеных псов, — сказал на прощанье Шейх, давний приятель, — Подожди до утра!» Но утро никак не наступало. О возвращении не приходилось и думать, коричневые штурмовики из СА ждали на каждом пропускном пункте. Чем именно он заслужил такую честь, доктор Фест мог лишь догадываться. Лично спрашивать не хотелось.
Что делать германисту в Швеции, особенно если знаешь язык не уровне туристского разговорника? Tyvärr, kollega, jag talar väldigt illa på svenska[15]. Но и тут помогли друзья. Коллеги из Стокгольмского университета начали работу над переизданием первого шведского перевода «Народной книги» о докторе Фаусте, к которой прилагался том статей и комментариев. Диссертацию будущий доктор писал по правлению императора Фридриха III, так что эпоха была знакома, и старонемецкий в отличие от шведского он знал неплохо.
Доктор Фауст? Почему бы и нет?
Смешно, однако, многие в Швеции встретили идею переиздания в штыки. Для кого-то Фауст оказался недостаточно шведским по духу, других смущал тот самый сатанизм. О, ужас! Книгу станет читать молодежь, наша шведская молодежь! Чему научит история доктора Фауста, чародея и чернокнижника? Первоисточник, говорите? Первоисточник, простите, чего?
В результате оба тома до сих пор лежат в издательстве, покрываясь пылью. Ему, однако, почти однофамилец помог. Доктору Фесту выделили ставку, начислили жалование в полновесных кронах и пустили в архивы. В одном из них — архиве Браге — он и нашел тетрадь Фридриха Рауха, бывшего профессора Гёттингенского университета, двоеженца и эмигранта.
Потрескавшаяся кожаная обложка, желтые страницы, исчезающий след чернил. Последнюю фразу профессор Раух написал в 1765 году. Точку так и не поставил.
— Раух? — удивился шведский коллега. — Так он же сумасшедший.
Копию все же снять разрешили — под честное слово с обещанием не печатать без дозволения. Данное слово доктор, конечно же, нарушать не собирался, но коллеги из Швеции зря беспокоились. Кто станет издавать записки давно забытого ученого? Он же не Капитан Астероид!
Иоганн Фест рассудил, что папки с бумагами наверняка отдали шифровальщикам. То-то порадуются!
Дверь открылась, когда он докуривал третью сигарету.
— На выход!
* * *Когда слева и справа конвой, выглядывать в окно автомобиля не очень удобно, но он все-таки попытался. Темно, совсем темно! Почудилось или нет, но дома, стоявшие вдоль трассы, исчезли. Значит, не ошибся, они едут не в центр, а совсем наоборот. Кажется, лес…
Доктор Иоганн Фест прикрыл глаза. Не хотелось думать о том, почему арестованного везут не в тюрьму, а подальше от тюрьмы. Тем более, если ареста и не было. Чтобы законопослушные немцы забыли объявить о мере пресечения и сунуть под нос бумагу с печатью? Абсурд и нонсенс!
А книги им зачем? Из служебного рвения?
Негромко гудел мотор, убаюкивая и обещая покой. Скоро, скоро… И не будет ничего, ни боли, ни страданий, ни сомнений.
Не пылит дорога, Не дрожат листы… Подожди немного, Отдохнешь и ты.Знакомые с детства слова классика внезапно вызвали яростный протест. Его бы сюда, в Рейх, небожителя! Интересно, чтобы он выбрал: пение осанны нацистам и Бесноватому, эмиграцию или Дахау? Нет, у Брехта определенно лучше. Вроде бы о том же, но не в пример актуальнее.
Войска с пулеметами взяли народ в оборот. Уцелевшие тотчас воды
