Чарли П - Ричард Калич

Однако каков бы ни был ответ на этот первостепенной важности вопрос, по наблюдениям Чарли П, сделанным им за последний летний сезон, многие женщины взяли моду, сняв свитер, завязывать его рукавами на талии, чтобы скрыть самую привлекательную часть своего тела. Зачем они это делают, вздыхает Чарли П. Почему они лишают меня одной из немногих оставшихся в жизни радостей, не говоря уж о многочисленных из вышеперечисленных удовольствий? У человека мыслящего, каковым является Чарли П, возникает бесконечный ряд вопросов. Есть ли это проявление той самой загадочной женской натуры? Или в их поведении кроется некий символ и метафорический образ Адама и Евы, добра и зла, греховного начала и современной теории хаоса, экзистенциальной и пост-экзистенциальной концепции, утверждающей, что зыбкая неопределенность и есть единственная твердая реальность; или, может быть, это просто наше пуританское прошлое поднимает голову. Или все это результат пронзительных воплей шовинистов, орущих с противоположного конца света (а также из жарких пустынь): «Держите их на кухне. Заприте их в спальне. Закутайте их с головы до ног в непроницаемые покрывала».

Que sera, sera,[8] не побоимся упростить сложное, делает вывод Чарли П. Есть одна вещь, которая не подлежит сомнению. Оставим в стороне вопрос о том, что сводит мужчину и женщину, но все же это намного лучше, чем соскабливать кожу с пальца ради получения генетического материала для клонирования себе подобного.

Узнав, что один манхэттенский актер-режиссер-писатель мысленно раздевает всех попадающихся ему на глаза женщин, Чарли П отправляется в кругосветное путешествие. Он идет пешком и за восемьдесят дней успевает обойти весь земной шар, после чего, истоптав ноги до колен, он валится совершенно обессиленный.

– Почему ты не полетел, ну, хотя бы на воздушном шаре? – спросил доктор.

– Ни в коем случае, – ответил Чарли П. – Тогда я не смог бы подобраться достаточно близко, чтобы рассмотреть их получше.

Мужчина, который умеет слушать

Хотя он не собирается заниматься саморекламой и превращать в предмет коммерческого интереса то, что у него есть (на самом деле он скорее предпочтет не выставлять напоказ свои сокровища и держать под надежным замком свое духовное богатство), – но в то же время Чарли П отлично знает, почему он пользуется таким огромным успехом у женщин.

Естественно, его популярность никоим образом не связана с его манерами и воспитанием. Он, например, совершенно не умеет вести себя за столом, едва может отличить ложку от вилки и с еще большим трудом первое блюдо от десерта; он жует, широко разевая рот, и кладет на скатерть руки, локти и плечи. И конечно же, изысканный французский ресторан значит для него не больше, если не меньше, чем какая-нибудь захудалая пиццерия. А его утонченный вкус и понятие о деликатесном мясном блюде сводится к сочному биг-маку. Да, также добавим ко всему вышесказанному его неуклюжесть: сколько тарелок он перебил в тех редчайших случаях, когда вдруг предлагал свою помощь хозяйке, а сколько лиможского фарфора и дорогих стойбеновских ваз выскользнуло из его неловких пальцев и скатилось сначала ему на колени, а потом на пушистые персидские ковры девятнадцатого века. Откровенно говоря, если бы это зависело от него, Чарли П предпочел бы вообще обойтись без трапезы и сразу перейти к делу.

Что же касается таких вещей, как обаяние, находчивость, умение вести светскую беседу и чувство юмора, то достаточно будет отметить полное отсутствие у Чарли П всех этих замечательных качеств. Вы скорее услышите, как он бранится, словно пьяный матрос; а его привычка стрелять глазами и откровенно пялиться на окружающих не раз приводила к тому, что его глаза вылезали из орбит, и поэтому Чарли П носит лошадиные шоры и черную повязку. И тем не менее, когда он обедает где-нибудь в ресторане со своей подругой и мимо проходит симпатичная женщина, Чарли П никогда не упустит случая поглазеть на нее, подмигнуть или даже незаметно просунуть через барьер, разделяющий столики, бумажку со своим номером телефона; и в довершение всего скажем: успех Чарли П зачастую основывается на завоеванной им репутации, которая опережает его самого. Если же мы обратим внимание на то, как он одевается, и на вопросы личной гигиены, то не будет скрывать – Чарли П одет плохо и безвкусно, а душ принимает крайне нерегулярно, если вообще когда-либо моется. Потрепанный галстук болтается на нем, как веревка на шее висельника; также, страдая патологической рассеянностью, он вечно забывает застегнуть ширинку, и его ничем не стесненный «клювик» покачивается на ветру – ритмично и плавно, словно маятник.

И коль скоро мы коснулись данной темы, нам следует упомянуть, что он всегда относился к существам противоположного пола как к какому-то особому подвиду – mysterium oppositorum;[9] он никогда не знал, как с ними общаться, не умел разговаривать на их языке и не мог смотреть им прямо в глаза. На светских раутах он обычно сразу же переходит на другую половину зала и присоединяется к мужскому обществу с той лишь целью, чтобы вернуться к дамам под конец вечера, когда события начинают развиваться самым интересным образом. Не секрет, что в прошлом Чарли П делал над собой усилие и пытался поговорить с женщинами на их языке. Но каждый раз он либо сморозит какую-нибудь глупость, либо сядет в галошу, либо попадет в такой просак и так крепко там увязнет, что однажды врачам даже пришлось ампутировать Чарли П левую ногу, чтобы вытащить его оттуда. А был случай, когда он сильно оробел, потом одеревенел, а затем от страха проглотил собственный язык, в результате чего наступила не только полная немота, но и общее онемение всех членов, похожее на трупное окоченение; у Чарли П развился паралич лица и намертво заклинило челюсть. Поначалу врачи думали, что причина кроется в редкой форме пищевого отравления. Но после многолетних наблюдений и лечения, созвав на консилиум медицинских светил со всего света, – и то благодаря чистой случайности или, точнее, попугаю, который принадлежал соседу по палате и отличался глубоким знанием непристойных выражений и грязных ругательств и, как заметила больничная уборщица, все время сидел на плече у Чарли П, – врачи поняли: дело не в отравлении, а скорее в том, что организм пациента усвоил известное количество нечистот, содержащихся в язьше, который он проглотил. Случай Чарли П не только потряс весь научный мир, но и стал той первопричиной, по которой все просвещенное человечество, а также отдельные личности, страдающие навязчивым бредом чистоты физической и духовной, требуют от нас тщательно мыть руки перед едой и после посещения туалета.

Но так или иначе, именно это болезненное состояние, как мы уже говорили выше и как Чарли П сам отлично знает, и является причиной того, что он пользуется таким огромным успехом у женщин, хотя и не умеет разговаривать на их языке, не обладает изысканным вкусом, хорошими манерами и внешней привлекательностью, если в случае Чарли П вообще можно говорить о привлекательности, которая компенсирует отсутствие всех остальных положительных качеств. Чарли П стал любимцем дам просто потому, что он может часами, днями, месяцами и годами сидеть рядом с женщиной и, не проронив ни слова, не раскрывая рта, слушать ее жалобы на то, на се и на мир в целом. Как уверяет одна из его горячих поклонниц: «Только представьте себе, после многолетних поисков я наконец нашла идеального мужчину – мужчину, который умеет слушать».

Толстой был здравомыслящим человеком

Толстой был здравомыслящим человеком, говорит Чарли П. Он умел взглянуть правде в глаза и знал, что делал. Во-первых, жена – дочь лекаря, у которой во всем ее толстенном дневнике объемом в шестьсот страниц не нашлось ни одного доброго слова в адрес мужа; она занималась детьми, вела хозяйство, а по ночам корпела над его пухлыми рукописями и, с трудом разбирая каракули графа, послушно переписывала их своим аккуратным почерком. Конечно, при такой жизни Лев Николаевич мог позволить себе разгуливать по Ясной Поляне, вырядившись в свободную крестьянскую рубаху и подпихнув пальцы под толстый кожаный ремень. Пройдя по угодьям, он соберет с крестьян и помещиков причитающуюся ему ренту, а заодно, как теперь вьгасняется, разживется сюжетами для своих произведений. Но и это еще не все – величайший писатель и мыслитель держал специального слугу, которого заставлял ложиться в свою постель, а при случае мог и гостью подсунуть, – но вовсе не для того, чтобы согреть простыни, а с тем, чтобы натравить на слугу клопов. Избавленные таким образом от глупой докуки, он и его жена (чего не скажешь о госте) вставали утром отдохнувшие и со свежими силами приступали к своим ежедневным трудам праведным. В случае с литератором дело вполне понятное: в конце концов, создание таких шедевров, как «Анна Каренина» и «Война и мир» требует, как минимум, спокойного ночного сна.