Волчье Логово - Дэвид Геммел

— Я сделал для тебя все, что мог, парень, — сказал Нездешний и встал. — Удачи тебе. На твоем месте я бы здесь долго не задерживался. Эти олухи, чего доброго, решат позабавиться и приведут сюда лучника. — И человек, не оглядываясь на собаку, углубился в лес.

Луна стояла высоко, когда он остановился на ночлег в укромной пещере, где не был виден его костер. Он долго сидел у огня, завернувшись в плащ. Да, он сделал для собаки, что мог, но вряд ли она выживет. Ей придется самой добывать себе еду, а с такими ранениями это трудно. Будь она чуть покрепче, Нездешний поманил бы ее за собой и привел домой. Мириэль полюбила бы ее. В детстве она, помнится, усыновила осиротевшего лисенка. Как же она его назвала? Голубчик, вот как. Он прожил у хижины около года, а потом убежал и больше не вернулся. Мириэль тогда было двенадцать. А потом случилось это…

Конь падает, катится по земле, слышится страшный крик…

Нездешний закрыл глаза, отгоняя непрошеное воспоминание и рисуя себе, как маленькая Мириэль кормит лисенка хлебом, размоченным в теплом молоке.

Перед самым рассветом он услышал шорох. Вскочив на ноги, он выхватил меч. Серый, похожий на волка пес вполз в пещеру и лег у его ног. Нездешний усмехнулся и спрятал меч в ножны. Присев, он протянул руку, чтобы погладить зверя. Тот предостерегающе заворчал и обнажил клыки.

— А ты мне нравишься, ей-ей, — сказал Нездешний. — Ты — вылитый я.

Мириэль смотрела, как гладиатор, весь мокрый от пота, подтягивается к ветке.

— Вот видишь, — говорил он, — вверх идешь плавно, ноги вместе. Касаешься ветки подбородком и опускаешься, но не быстро. Не напрягайся. Думай о другом. — Его голос звучал ровно, как будто Ангел не испытывал никаких усилий.

Он был мощнее, чем ее отец, — на плечах и руках бугрились рельефные мускулы, и струйка пота, стекающая вниз, походила на ручей, бегущий через холмы и долины. Солнце блестело на его бронзовой коже, и шрамы на руках и груди белели, как слоновая кость. Мириэль перевела взгляд на его лицо — сплющенный нос, разбитые бесформенные губы, раздутые уши. Как разительно оно отличается от красивого тела!

Ангел с усмешкой соскочил вниз.

— Будь у нас время, я проделал бы всю сотню. Но и пятьдесят неплохо, как по-твоему?

Захваченная врасплох Мириэль покраснела.

— Посмотреть на тебя, так это очень просто, — сказала она, отводя взгляд. Она сама после трех дней занятий едва дотягивала до пятнадцати раз.

Он пожал плечами.

— Ты не так уж намного отстаешь от меня. Надо больше работать, и все будет в порядке. — Он набросил себе на шею полотенце.

— А что случилось с твоей женой? — спросила она вдруг. — С которой из них?

— Сколько ж их у тебя было?

— Три.

— Не слишком ли много? — съязвила она.

— Теперь мне тоже так сдается.

— Что ты сделал с первой?

— Это была дикая кошка, — вздохнул он. — Вот уж кто умел драться, клянусь небом! Наполовину демон — и это была еще лучшая половина. Одни боги знают, откуда взялась другая. Она клялась, что отец ее был дренай, но я не верил. Однако нам бывало чертовски хорошо вместе.

— Она умерла?

— От чумы, — кивнул он. — Она стойко сражалась с болезнью — все бубоны уже сошли, краснота пропала, и даже волосы начали отрастать. Но она схватила простуду, а сил для борьбы уже не осталось, и ночью она мирно почила.

— Ты тогда уже был гладиатором?

— Нет. Я служил у купца в приказчиках.

— Не могу в это поверить! Как же вы встретились?

— Она была плясуньей в трактире. Однажды какой-то мужик ухватил ее за ногу. Она лягнула его в челюсть, и он взялся за нож. Я его остановил.

— Остановил? Это приказчик-то?

— Мужество человека и его сила не зависят от ремесла, которым он занимается. Я знал одного лекаря, который мог послать стрелу сквозь золотое кольцо с сорока шагов. И дренанского метельщика улиц, который долго сдерживал натиск двадцати сатулов и убил троих, а потом доставил в лагерь раненого офицера. Суди о мужчине по его делам, не по его занятию. А теперь нам пора за работу.

— Расскажи о других женах.

— Ага, не хочется трудиться? Ну, что тебе сказать о Калле? Она тоже была плясуньей и работала в южном квартале Дренана. Вентрийка. Хороша была, но имела одну слабость — любила мужчин. Никому не могла отказать. Наш брак длился восемь месяцев, потом она сбежала с машрапурским купцом. Третьей была Вория — старше меня, но ненамного. Я тогда был молодым бойцом, а она — патронессой шестой арены. Она положила на меня глаз и стала осыпать меня подарками. Должен сознаться, что женился на ней ради денег, но потом полюбил ее на свой лад.

— Она тоже умерла?

— Нет, она застала меня с двумя служанками и выгнала вон. После этого моя жизнь превратилась в сущий ад — три года она пыталась убить меня. Однажды подсыпала снотворного в мое вино перед боем. Я едва передвигал ноги, когда вышел на арену. Потом наняла двух убийц. Пришлось мне на время уехать из Дренана. Я дрался в Вагрии, в Готире, даже в Машрапуре.

— Она до сих пор ненавидит тебя?

Он покачал головой.

— Она вышла замуж за молодого вельможу, завещала ему все свои деньги, а потом внезапно умерла. Выпала из окна, случайно будто бы. Но слуга сказал мне, что как раз перед падением у них с мужем произошла бурная ссора.

— Думаешь, это он ее выбросил?

— Уверен.

— Так он и живет на ее деньги?

— Нет. Он случайно выпал из того же окна через две ночи после нее и сломал себе шею.

— И ты, конечно, был ни при чем?

— Я? Как ты могла подумать? Ну а теперь, с твоего позволения, займемся делом — сразимся на мечах, пожалуй.

Но Мириэль, не успев вынуть меч, вдруг заметила какое-то движение в кустах к северу от хижины. Сначала она подумала, что это вернулся отец, поскольку человек, появившийся оттуда, тоже был одет в черное, — но потом она разглядела темную бороду и длинный лук. За бородачом шел человек пониже ростом, в бурой кожаной куртке.

— Делай, как я, — прошептал Ангел. — И молчи, даже если они с тобой заговорят.

Стоя на месте, он дождался, пока двое не подойдут к нему.

— Добрый день, — сказал бородатый лучник.

— Добрый день и тебе, друг. Охотитесь?

— Ага. Думаем выследить оленя.

— Их много водится к югу отсюда. И кабанов тоже, если они вам по вкусу.

— Славный дом. Твой?

— Мой.

— Значит, тебя Дакейрасом звать?

— Верно. А это моя дочь Мория. Откуда вам известно, кто здесь живет?

— Мы встретили каких-то людей в горах, и они сказали, что у вас тут дом.

— И вы решили навестить нас?

— Не совсем так. Я подумал, что это может быть мой старый друг, тоже Дакейрас, но он выше тебя, и волосы у него темные.