Хроники оборотней - Галина Черная

— Многообещающая встреча, — пробормотала я, но отступать было некуда. — Привет, девчонки! Мне нужна Джейн Аслоп, говорят, что она всякое болтает про Попрыгунчика, и большей частью полную нелепицу!

— Чего?! Это я болтаю нелепицу?! Да я с ним встречалась лично! Не сойти мне с этого места! — крикнула самая маленькая красотка с веснушчатым носиком. — Кому, как не мне, знать его, ведь он нападал на меня целых два раза и, не дай бог, явится снова. Вот мы с сестрами и приготовились к встрече — уж примем с большими почестями!

Действительно, по «Делу Попрыгунчика» я знала, что Джейн единственная, на кого было совершено два нападения с разницей в неделю. Мы приехали вчера, в день второго покушения. Кажется, девушка даже гордилась нападениями на нее, ведь Джек — знаменитость, восходящая звезда преступного мира, таинственный «маньяк на ходулях»! У нее брали интервью для газеты, приглашали на опознание в Скотленд-Ярд и вообще едва ли не сделали из Джейн национальную героиню… Еще бы, девушка, дважды давшая отпор монстру!

— Точно, моя сестра видела Прыгуна своими глазами, — вступила в разговор толстая девица со сковородкой в руках. — А вот ты что за птица?

— Я? Да так… просто знала Джека, ходили в один детский сад. Какой это был славный мальчуган… Мы росли по соседству — послушный, добрый, ласковый, душка, и только, — протянула я самым сентиментальным тоном и, пропихнувшись внутрь, плотно прикрыла за собой дверь. — У него были такие румяные щечки и пухлые губки. Он искренне рыдал при виде птички, повредившей крылышко и с жалким видом убегавшей от соседской кошки. Правда, птичку он сам подбил камушком и кошку привел, шалунишка… Но в кого он потом превратился?! И главное, так неожиданно для тех, кто его любил…

В глазах у сестер заблестели слезы. Я тоже всхлипнула, достав огромный носовой платок Алекса и смущенно и громко высмаркиваясь.

— Ага, очень интересно, ну и что же дальше? — с издевкой фыркнула Джейн Аслоп. Чем-то я ей не угодила, но прочие были явно увлечены моим проникновенным рассказом.

— Вот так толстопузый мальчуган стал высоким худощавым мужчиной спортивного вида, с правильным греческим профилем. А не длинноносым коротышкой, как ты утверждала во вчерашней «Таймс», милочка! К чему эта пустая ложь? К тому же нет у него никакого шрама на пупке!

Вчерашней «Таймс» я не читала, подобной статьи в газете точно не было, я несла сущий бред. Но стоило пойти ва-банк, наверняка эта девица наплела всем с три короба и, конечно, сама не помнит кому что.

— Чушь! Да более мелкого паскудника, чем Попрыгунчик, я еще не встречала, хотя при моей работе уборщицей в мужском клубе «Старьевщиков-стриптизеров» всяких джентльменов навидалась. Он мне и до шеи не дотянулся, пытался в отместку расцарапать грудь огромными когтями! — гордо вскинув голову, вспылила Джейн. — У него были длинные желтые когти, у нормальных людей такие не растут. Я еще подумала: чем он их, интересно, укрепляет? Противные такие, но крепкие, не слоятся…

— Хм, важная подробность, мужчины не поймут… А он что-нибудь говорил? Журналисты врут, что милый Джек приставал к тебе с непристойностями…

— Но он и вправду приставал! Не хочется повторять такие мерзости, при мужчине никогда бы не произнесла такого, но вам, леди, так и быть, повторю: «Будь моей гейшей, крошка!»

— Кем, кем?! — не поверила я, а в голове разом всплыло название нового проекта художника комиксов.

— Гейшей! — вытаращив глаза, повторила Джейн. — А ведь это, как известно, самые падшие женщины где-то на Востоке. За такое оскорбление убить его мало!

— Действительно, как он смел сделать вам столь неприличное предложение? Тем более что вас друг другу даже не представили! — участливо вздохнула я, достав блокнотик и делая первую запись.

Лица сестер озарились радостным пониманием.

— Так вы из газеты! Что же вы сразу не сказали, мисс?! Наверное, вы первая женщина-корреспондент, это такая редкость!

— Ха, более того, я сама владелица новой лондонской газеты! Первое издание, исключительно для женщин, называется «Крылатые новости Олвис-Таймс». Мы публикуем истинную историю девушек, пострадавших от мужского шовинизма Джека. Ну и воспоминания их ближайших родственниц…

Результат не заставил себя ждать. Все трое наперебой кинулись заваливать меня целым потоком самых секретных и никому не рассказанных сведений. Был быстренько накрыт стол, закипел кофейник, я только-только успевала записывать. То есть слушала всех, а записывала, естественно, одну Джейн.

— У него родинка на шее слева! Противная и волосатая…

— А еще такой странный запах изо рта, словно он казеинового клея напился.

— И пуговицы, такие запоминающиеся медные пуговицы с выгравированной змейкой!

Я успела выпить пару чашек кофе, съесть пару булочек и пирожок. Это школа котика, ведь день длинный, а удастся ли перекусить у Рейнольдсона, неизвестно…

Сестрички, ахая, возмущались, как можно любить такое чудовище, интересовались, где мы с Попрыгунчиком росли вместе и не намерена ли я выйти за него замуж, дабы наставить на путь истинный. Я добродушно отвечала, что детская любовь давно прошла, росли мы в Австралии, там он и научился прыгать, а о замужестве речи быть не может, так как я помолвлена с другим.

Меня отпустили сытую, в приподнятом настроении, вполне довольную собой и обществом. На прощание я посоветовала девчонкам не утруждаться, так как, по сведениям полиции, сегодня утром Попрыгунчик сел в Восточный экспресс и, не взяв обратного билета, поехал отмечать Рождество к морю, в кругу родственников.

Опять поймала кеб, указала адрес, что гораздо удобнее, чем бродить с картой. Так, значит, наш объект называл мисс Джейн Аслоп гейшей? А один небезызвестный мне тип очень хотел рисовать с меня именно «японскую подружку» Джека? А дело-то становится все теплее и теплее…

По дороге думала о предстоящей встрече с прославленным в веках писателем. Чувства были сумбурные и противоречивые, это пугало… Неужели я снова влюбилась? А как же тогда Алекс? Я дорожу им, боюсь его потерять, но люблю ли той самой настоящей любовью, о которой мечтают все девчонки? Совсем недавно я была стопроцентно в этом уверена, а сейчас… Господи, чем забита моя голова? У нас ведь скоро свадьба, шеф дал добро, осталось только подождать, пока дела немного схлынут.

Работать, как всегда, некому, а мы уже побывали во внеочередном отпуске, о чем наше начальство никак забыть не может. Вот и гоняет без продыху: монстрам-то все равно, кто их будет ликвидировать, а у нас аврал за авралом. Но что-то я отвлеклась…

Что бы подумал об этом Алекс: простил бы, понял, начал ругаться, удушился бы от ревности? Неизвестность мучила больше всего. Наверное, утренняя встреча с молодым красавцем Чарльзом Диккенсом действительно что-то во мне изменила… Профессор это сразу определил, он тонкий психолог (перечислять все его достоинства — еще на три книги хватит!), вот и закатил истерику, явно что-то почувствовав по голосу.

…Квартира-студия Рейнольдсона находилась на четвертом этаже многоквартирного дома. Хозяин встретил меня с искренним удивлением:

— О! Ви все-таки пришли! Признаться, это весьма неожиданно. Сколько девушек обещалось, но… Не будем медлить, мисс, я вижу, что вам таки нужны деньги! Ну, раздевайтесь же и к делу, — тараторил художник, нетерпеливо потирая руки.

Он быстро провел меня в большую запыленную комнату, в центре которой стоял мольберт с подрамником и холстом. Нарисованный силуэт показался мне знакомым, комиксист быстро накрыл картину драпировкой и убрал ее подальше, засунув в кучу прислоненных лицом к стене других полотен.

— Что ви так уставились? Это всего лишь портрет моего умалишенного дяди, написанный по заказу Королевской медицинской коллегии как учебное пособие для студентов, — цинично заявил он. — Прискорбное зрелище, мисс… Вот ширма, пожалуйста, раздевайтесь побыстрее, — добавил он, как-то странно облизывая губы, но в тот момент я не обратила на это внимания.

Черт, видимо, придется все-таки позировать… Ладно, в конце концов, все это ради искусства и нашего задания! Я неторопливо разделась (топлесс, думаю, с него хватит!), завернулась в предложенную простыню. А выйдя из-за ширмы, увидела, что лежанка в углу уже застелена, фрукты на маленьком столике разложены, а сам Рейнольдсон дрожащими от нетерпения руками разливает по бокалам вино! Встретившись с сальным взглядом этого мерзкого типа, я наконец сообразила, какие планы помимо творчества были у него на уме.

Я-то, дура, думала, попозирую, хоть и без особого энтузиазма, но ради дела, и в процессе рисования вытяну нужные сведения. Но после такого притворяться не имело смысла… И фиг с ним, пусть я испорчу все!

— Ви так побелели, что случилось? — невинно поинтересовался озабоченный тип. Он не знал, что бледнею я исключительно от ярости, и тогда… Ух, кому-то крупно не повезет!