Доктор Данилов в дурдоме, или Страшная история со счастливым концом - Андрей Шляхов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава восьмая
Профессорский обход
За неделю накопилось множество впечатлений. Отрицательных, положительным здесь взяться было неоткуда. Раздражало все – начиная с донельзя грязного туалета и заканчивая отсутствием занавесей или штор на окнах. Раздражало несмотря на принимаемые таблетки, вызывающие апатию и сонливость.
«Спокойно, Вольдемар!» – то и дело одергивал себя Данилов, чувствуя, что начинает заводиться. Он прекрасно понимал, что здесь, «по ту сторону баррикад», не стоит на каждом шагу качать права. Только хуже сделаешь. Лучше потерпеть, ведь это скоро пройдет.
Терпения хватило ненадолго – до очередного профессорского обхода…
– Как у нас здесь дела? – Профессор присел на край даниловской кровати и посмотрел на Безменцеву.
Свита, все те же персоны, частоколом окружила кровать.
– Проводим лечение, Валентин Савельевич, – бодро начала Тамара Александровна. – Переносимость хорошая, состояние постепенно стабилизируется. Проведены консультации невропатолога и терапевта, терапевт назначил УЗИ органов брюшной полости…
– Нашли что-нибудь? – Профессор ободряюще улыбнулся Данилову.
– Нет, никакой патологии не выявлено…
– Странно, если бы она была выявлена, – вырвалось у Данилова…
Ультразвуковое исследование оказалось чистой воды фарсом, не более того.
Как и положено – накануне Данилова предупредили о том, что от завтрака следует воздержаться. Он воздержался, заодно пришлось воздержаться и от обеда, потому что его повели на «ультразвук» лишь в третьем часу.
– Там очередь, – отвечали, а точнее огрызались в ответ медсестры, когда Данилов спрашивал, будут его сегодня смотреть или нет.
– Врач у нас сейчас один, а больных – тысяча шестьсот! – чуть подробнее ответила пришедшая на обход Безменцева. – Ждите, про вас не забудут!
И правда – не забыли. Явился санитар и отконвоировал Данилова в соседний корпус. О том, чтобы выдать ему куртку и «уличную» обувь, никто не позаботился. Пришлось идти так, как есть: в казенной пижаме и казенных тапочках.
От свежего воздуха закружилась голова. Данилов дышал во всю мощь своих легких, щурился на выглянувшее из-за облаков солнце и совершенно не смотрел под ноги. В результате дважды наступил в лужу.
– Смотри, куда ступаешь! – сделал замечание санитар, погрозив Данилову свернутой в трубочку историей болезни. – Нечего по больнице грязь разносить.
Данилов промолчал, хоть ему и было что ответить. Санитар, высокий, широкий в кости, с угрюмо-презрительным выражением лица, явно относился к той категории людей, которые плохо понимают слова. Вот кулаком в зубы – совсем другое дело!
Но сегодня «кулаком в зубы» было не совсем актуально.
У дверей кабинета ультразвуковой диагностики змеилась очередь человек на двадцать. Нет – на десять, ведь очередь была двойной, каждого пациента сопровождал санитар или кто-то еще в белом халате.
«Все равно часа на полтора», – подумал Данилов, но ошибся – едва успев войти, обследуемые уже выходили из кабинета. Не прошло и получаса, как Данилов вошел в кабинет. Санитар вошел следом.
– Ложитесь на спину! – потребовала толстуха в белом халате, сидевшая у аппарата. – Не раздевайтесь, просто задерите одежду!
Данилов лег на кушетку, покрытую скользкой клеенкой, и задрал пижамную куртку вместе с надетой под нее своей футболкой.
Толстуха крутанулась на стуле и ткнула Данилову в живот датчиком. Провела слева направо (смазанный гелем датчик скользил беспрепятственно), повернула, подвигала вверх-вниз и сказала в пространство:
– Историю!
Санитар подал ей даниловскую историю болезни.
– Это все? – изумился Данилов.
По его представлениям самое короткое исследование подобного рода должно было бы длиться минут пять. Ну – пусть три, но никак не десять – пятнадцать секунд.
– Все, можете одеваться! – рявкнула врач и добавила уже для санитара: – Сто раз говорила – не скручивайте истории! Что за народ!
– А чем можно вытереться? – Данилов встал, придерживая одежду рукой, чтобы она не испачкалась в геле.
– Полотенце с собой надо носить! – услышал он в ответ. Пришлось вытираться футболкой.
– А вы хоть что-то успели увидеть? – с сарказмом спросил Данилов.
– Я увидела все, что мне было надо! – последовал ответ. – Я – профессионал, а профессионалы работают быстро! Держи!
Санитар взял историю болезни со вклеенным в нее бланком исследования.
– Пошли, чего встал?!
Данилов молча вышел в коридор.
– Татьяна Николаевна – классный специалист, – сказал ему санитар. – К нам из госпиталя ветеранов пришла, не из районной поликлиники!
Данилов мысленно порадовался за ветеранов, потерявших такого «специалиста-профессионала»…
– Почему странно? – Профессорские брови от удивления сложились «домиком». – Поясните, пожалуйста.
– Провести мельком датчиком по животу – это не УЗИ, а профанация, – сказал Данилов.
– А вы, простите, врач-«узист»? – дружелюбно, без капли иронии, поинтересовался профессор.
– Нет, у меня другие специальности, – чувствуя, что разговор сейчас зайдет не туда, куда надо бы, ответил Данилов.
– Какие же?
– Врач «скорой», анестезиолог, сейчас учусь в ординатуре на кафедре патологоанатомии.
– Обожаю «скоропомощников»! – всплеснул руками профессор, обращаясь к свите. – Они такие категоричные! Все знают, всех учат!
– А что им еще делать? – хмыкнул Геннадий Анатольевич. – Менталитет…
– Без обид, пожалуйста, – попросил профессор, заметив, как изменилось лицо Данилова. – Мы тут все врачи, хоть и разных специальностей, так сказать – свойский разговор. Тем более что вы сейчас готовитесь в патанатомы. Хорошая специальность, правда, нервы расшатывает как никакая другая. Постоянный контакт со смертью без последствий не проходит.
Свита дружно закивала, хотя Снежков смотрел не на нее, а на Данилова.
– Если можно – я бы сказал пару слов насчет менталитета… – вежливо и сдержанно начал Данилов, но Безменцева тут же перебила его:
– Владимир Александрович, давайте вы скажете мне это потом, с глазу на глаз, хорошо? Не стоит задерживать Валентина Савельевича и всех нас.
– Вам, Тамара Александровна, говорить нет смысла. – Данилов старался не сорваться на крик. – Ваши обходы по стремительности не уступают ультразвуковому исследованию в вашей больнице. Да и потом не вы сказали про менталитет. Или вы тоже не любите врачей «скорой помощи»?
– Хорошо, скажите мне! – вмешался заведующий отделением. – Только коротко и без пафоса.
– Коротко не выйдет – слишком много всего, – ответил Данилов.
Ему хотелось сесть на кровати, но тогда бы пришлось спихнуть с нее профессора.
– Во-первых, меня не устраивает отношение лечащего врача. Такое впечатление, что Тамаре Александровне нет до всех нас дела…
Безменцева тут же покраснела и нахмурилась.
– Не обобщайте! – потребовал Геннадий Анатольевич.
– Хорошо, не буду. Создается впечатление, что Тамаре Александровне нет до меня никакого дела…
– Давайте мы сделаем вот что, – предложил профессор. – Отпустим сотрудников, пусть идут работать, и попросим ваших соседей немного погулять в коридоре. А сами тем временем вместе с Геннадием Анатольевичем и Тамарой Александровной все обсудим.
Свита мгновенно растаяла. Только старшая сестра задержалась в палате. Ей пришлось чуть ли не силой вывести в коридор Юру, желавшего услышать продолжение разговора. Наконец ушли и они.
– Прошу вас, продолжайте, – разрешил профессор.
– Можно, я сяду? – Данилов приподнялся, опираясь на локоть.
– Да-да, конечно. – Пофессор пересел на Юрину кровать.
Лычкин и Безменцева сели по бокам от него.
«Чисто в суде», – усмехнулся про себя Данилов.
– Продолжайте, мы вас слушаем. Внимательно слушаем. Насколько я понимаю, вы недовольны тем, что Тамара Александровна уделяет вам мало времени? – Профессор не терял своего дружелюбия.
– Да, именно так. И я считаю, что меня совершенно зря здесь держат и неправильно лечат.
– Позвольте историю, Тамара Александровна, – протянул руку Валентин Савельевич. – Благодарю…
Несколько минут прошло в молчании – профессор читал историю болезни Данилова.
– Я должен сказать, что одобряю действия Тамары Александровны. Сам бы, будучи на ее месте, назначил бы вам такую же терапию.
– Спасибо, Валентин Савельевич… – едва слышно прошелестела Безменцева.
– Хоть я и не психиатр, но вашу тактику прекрасно понимаю, – начал Данилов. – Вы не привыкли думать. Это главная беда психиатрии как таковой. Диагноз у всех один – шизофрения, лечение тоже одно – угнетающие все, что только можно, нейролептики. Прекрасное средство – эти нейролептики! Постоянно их принимая, пациенты превращаются в зомби. Снижается концентрация, притупляются эмоции, деревенеет разум! И это уже на всю жизнь! Что-то не так? Увеличим дозу или заменим один нейролептик на другой!
