Принц для неудачницы - Анастасия Соловьева

– Странный какой-то разговор у нас с вами получается… – нахмурился кредитор. – Анна Викторовна меня заверила, что вы, Ксения…

– А при чем тут Анна Викторовна?!. Вы через нее собираетесь теперь действовать?!

– А что тут предосудительного? – удивился незнакомец. – Она ваша начальница. Через кого же мне еще действовать? Через охрану?

– С вас станется, господа! Но только зачем же вплетать посторонних людей, а?!

– Что значит вплетать? – Кредитор поставил портфель и начальственно прошелся по кабинету.

Он больше похож на банкира, чем на бандита, решила Ксения.

– Вы работаете в редакции, – продолжал он. – Так?

– То-то и оно! В редакции! А не в банке! И не в казино!

– Я это вижу, – согласился банкир.

– А раз видите… Тогда на что вы рассчитываете?! Платят здесь гроши, между прочим!..

– Ах, вот оно что! Теперь я все понял! – кивнул банкир и полез во внутренний карман пиджака. – Вопросов больше не имею!

Что он собирается делать, пронеслось в Ксениной голове. Банкир вытащил что-то увесистое.

– Сколько?.. – спросил он. – Сколько вы хотите?

Ксения молча следила за ним. Наконец выдавила едко:

– Хотите сказать, что вам денег не хватает? И поэтому вы явились сюда. К чему этот концерт, уважаемый? Даже не солидно в вашем положении.

Но тут дверь за спиной банкира распахнулась. Он поспешно закрыл портмоне. В дверях появилась Анна Викторовна.

– Я вижу, вы уже познакомились, – игриво заметила она, поправляя прическу. – На мой взгляд, Иван Алексеевич очень и очень интересный автор.

– Автор?!. – изумленно переспросила Ксения. – Как автор?

– А вы, Ксения Дмитриевна, хотите сказать, – напряглась Анна Викторовна, – что Иван Алексеевич совсем не автор? Не дотягивает?

– Мы с Ксенией Дмитриевной как раз решали этот трудный вопрос, – заметил незнакомец и убрал портмоне.

– Ну так решайте поскорей. Время не ждет. – Анна Викторовна удалилась, на прощание улыбнувшись незнакомцу.

После ее ухода он вновь полез во внутренний карман.

– Уберите, – не глядя на него, буркнула Ксения. – Садитесь. И рассказывайте, что вы такое написали.

– Я написал книгу о довольно известном рок-певце. – Он присел по другую сторону стола.

– Вы?.. – вырвалось у Ксении. – И про рок-звезду?

– Ну да. Вас это удивляет?

Ксения все никак не могла отвязаться от образа банкира-бандита. Однако она уже входила в роль редактора, беседующего всего лишь с начинающим автором.

– Представьте себе, удивляет.

Ксении было неприятно, что она предстала перед автором в таком идиотском виде. Этот Иван Алексеевич решил уж само собой, будто она деньги у него вымогала. И лишь появление начальницы остудило ее неуемные аппетиты.

Как глупо получилось, думала она, и ей хотелось в отместку как-нибудь уязвить автора.

– Но почему вы решили написать именно про рок? Вы что, большой специалист в этом вопросе?

Ксения представила этого солидного господина, сидящего в своем офисном кабинете и строчащего книгу про рок. Забавно.

– Не вяжется с моим обликом? – догадался автор.

– Признаться, не очень.

– А что бы мне больше подошло написать? – улыбнулся он.

– Комические рассказы!

Автор весело рассмеялся:

– А это идея! Я обязательно последую вашему совету! И напишу серию прикольнейших историй. Я знаю их массу! И непременно принесу вам!

Ксенина ирония действовала на него с точностью до наоборот.

– Вы не ответили, – сказала она строго. – Почему вы обратились именно к року? Вы большой знаток в этой области?

Глядя на Ксению, автор мягко улыбнулся.

– Еще Бестужев-Марлинский заметил, – продолжала она, – что русским авторам свойственно писать о том, о чем они знают лишь понаслышке.

– Ксения, естественно, правы вы. И Бестужев-Марлинский. Но в свое оправдание замечу, что написал я книгу не про русский рок вообще. А только про одного русского рок-певца и поэта.

– Тем более! Вы что, его хорошо знаете? Вы его брат? Или сват?

– Я его хорошо знал, – признался автор.

– И кто же это такой?

– Валя Ус. То есть Валентин Усовский. Группа «Колесо». Слыхали такого?

– Усовский?! – удивилась Ксения. – Вы знали Усовского?

– Мы с ним всю школу за одной партой просидели. Потом вместе начинали петь. Мне первому он показал свои стихи. Вообще дружили всю жизнь.

– Вот как! Но он умер, кажется, в прошлом году, да?

– Валя трагически погиб, разбился на мотоцикле, когда возвращался из Твери, с фестиваля.

– Да-да, очень его жалко. – Ксения забыла про иронию. – Мне нравились его некоторые песни. Но особенно одна.

– Это которая?

– Э-э, как это… – припомнила Ксения. – «А мне достала-ась трасса Е девяносто пять».

– Увы. – Он покачал головой. – Это не Валина песня.

– Ах, точно, – согласилась Ксения. – Это же группа «Алиса», Кинчев.

– Ого! – порадовался он. – Стало быть, вы тоже разбираетесь! Как и я!

– Да. А его песня такая… «Дороги расходились веером…»

– Точно! Но подумать только!.. Это и моя любимая песня из Валькиного репертуара! Вообще я не стал бы ничего писать. Но было жалко Вальку. Эти постоянные обвинения его во всех смертных грехах. И сектант он, и наркоман, и тантрист…

– Да-да. Об этом я тоже наслышана. Но это все неправда? А говорят: нет дыма без огня.

– Вот! То-то и оно. – Он грустно покачал головой.

– И вы заступились за товарища.

– Пожалуй что так, – кивнул он. – А кто, как не я. Ведь у нас не было друг от друга секретов.

– Ну что ж, тогда почитаем, – улыбнулась Ксения.

– А я не буду вам мешать. – Он поднялся. – Я позвоню вам. Хорошо?

– Позвоните, – вздохнула Ксения, возвращаясь к своим невеселым мыслям.

Был конец рабочего дня. Ксения устала, очень хотелось домой. «А что мой дом? – грустно подумалось ей. – И вообще, что ждет меня впереди?..»

На углу стола лежали мемуары о рок-музыканте Усовском. Со вторника Ксения пыталась работать с текстом, заставляла себя открыть рукопись, да так и не смогла.

А вот мы сейчас и узнаем. Итак… Она придвинула к себе стопку листов, раскрыла ее наугад и углубилась в чтение.

«Помню, мы шли с Валей по набережной Невы, стояло лето, но в воздухе уже отчетливо пахло осенью. Смеркалось, в темной воде змеились миллионы огней вечернего Питера. Вдруг Валентин остановился, буквально застыл как вкопанный. Я продолжал ему что-то говорить, но он меня уже не слышал. Поэт глядел куда-то вдаль. Я тоже встал, вглядываясь в темнеющий воздух, пытаясь понять, что так взволновало его…

И наконец увидел. На самой середине Невы, низко над водой летела одинокая чайка. Неподвижно раскинув крылья, казалось, она плыла, наслаждаясь ширью реки, красивым погожим вечером, малиновым закатом. Но вот чайка чуть заметно взмахнула крыльями и, ударив ими о воду, молниеносно нырнула… И тут же в клюве ее затрепыхалась, заблестела рыбка.