Крот 3. Сага о криминале - Виктор Мережко

– Не строй иллюзий, мальчик. С этого дня жизнь твоя уже не будет казаться медом.

Открылась дверь, и в кабинет впорхнула веселая и красивая Лариса.

– О, какая встреча! – Подошла к мужу, чмокнула его в щеку. – О чем секретничают мужчины?

– Мужчины, как всегда, секретничают о женщинах, – улыбнулся Виктор Сергеевич.

– Даже так? – надула губки жена. – Значит, тебя могут интересовать другие женщины? Какие-нибудь пошлые телки?

Он обнял ее:

– Только ты меня интересуешь и волнуешь, дорогая.

Глеб продолжал сидеть, глядя в пол. И когда поднял глаза, столкнулся взглядом с Ларисой. Она ласково и незаметно подмигнула.

Лерр проскользнул в кабинет Кузьмичева, остановился на приличном расстоянии от стола, за которым сидел шеф, слегка поклонился:

– Пардон, без предупреждения. Важный разговор.

– Пятнадцать минут.

– Достаточно. Но не в кабинете.

Кузьмичев удивленно посмотрел на него:

– Что случилось?

Адвокат вращательным движением указательного пальца повел в потолок, печально усмехнулся:

– Душновато здесь.

– Неужели так душно? – засмеялся Сергей.

– Не так, как в других местах, но все равно дышать нечем.

Сергей поднялся из-за стола, подошел к небольшой двери возле книжных стеллажей, набрал код в замке, пригласил Лерра:

– Прошу!

Затем снял трубку:

– Надюша, я занят. Для всех.

Комнатка была маленькая, уютная. Всего лишь диванчик, кресло и стол.

– Даже не подозревал, что существует такое убежище. Прелесть… – восторженно произнес адвокат.

– Слушаю вас, – вежливо напомнил Сергей.

– Водички можно? Волнуюсь.

Лерр выпил, вытер лоб большим несвежим платком.

– Я был у Сабура. Он в отличной форме – еле передвигается. Со временем войдет в еще лучшую форму.

Сергей кивнул.

– Тактику, стратегию мы с ним разработали и обсудили. Примерно через неделю следует добиваться его освобождения, – продолжал адвокат.

Кузьмичев снова кивнул.

– Конечно, переживает, нервничает. Но я объяснил, что надо потерпеть.

– Вы ради этого вынудили меня открыть эту дверь? – не без раздражения спросил Сергей.

Лерр печально усмехнулся:

– Русский человек нетерпелив и раздражителен. И это плохо. – Он отпил еще воды, сложил тонкие ладошки на коленях. – Сабур передал информацию для вас. Информацию страшную. Я вам ее сейчас скажу и забуду. Навсегда… – Лерр помолчал, рассматривая свои бледные пальцы, печально поджал губы. – Маргеладзе торгует оружием.

– С кем… торгует?

– Кавказ. Война.

– Откуда информация?

– Сабур не сказал. Он вообще ничего больше не сказал. Предупредил только, что для дальнейшего разговора надо ждать его. Поскорее выдергивать и ждать.

– Почему я должен верить?

– Такими вещами не шутят. К тому же, по моей информации, Сабур сам давно стремился к этому рынку. Его здесь обогнали.

Кузьмичев поднялся, с удовлетворением щелкнул пальцами:

– Хорошо. Будем освобождать. Подстегните газеты, телевидение. Начинаем массированную атаку на общественное сознание.

Была глухая, не по-летнему прохладная полночь.

На восемьдесят седьмом километре Минского шоссе в ста метрах от дорожного указателя стоял джип, в салоне которого, кроме водителя, находился еще и Важа. Из проселочной дороги на трассу выехала «Волга», коротко посигналила фарами.

Важа, прихватив с собой небольшой саквояж, выпрыгнул из салона, быстро направился к «Волге». Навстречу ему шагал статный человек в форме.

Обменялись крепким рукопожатием. Важа передал военному саквояж.

– Здесь два с половиной миллиона.

Тот попробовал саквояж на вес, кивнул:

– Пересчитывать не будем?

– Будем. До раннего утра, – хмыкнул Важа. – По-моему, не первый и не последний раз.

– Кто передаст вторую половину суммы?

– Не беспокойтесь. Все будет исполнено по обговоренной схеме.

– Понял. Значит, схема остается прежней? Ваши люди встречают колонну за двести километров от Владикавказа.

– Поселок Двуречье.

– Помню. Двуречье. Надеюсь, накладок не будет?

Важа усмехнулся недоверчивости военного:

– У нас накладок, полковник, не бывает.

– Можно сказать – святые.

– Почти. Счастливой дороги.

– Благодарю.

Важа вернулся в свой автомобиль.

Военный спокойным уверенным шагом двинулся в сторону «Волги». Перед тем как сесть в машину, тревожно оглянулся и нырнул в салон. Автомобиль издал характерный звук двигателя, заправленного плохим топливом, газанул повторно, развернулся и неторопливо поплыл в темноту, выхватывая узким лучом света фар куски неровной дороги.

Через сутки, такой же глубокой ночью, из ворот воинской части, расквартированной в густом лесу, вышла колонна из пяти грузовиков, крытых брезентом. Колонну – сзади и спереди – сопровождали патрульные военные машины с мигалками. Шли на приличной скорости, оглашая окрестности звуками сирен.

Неожиданно в узком месте трассы колонна остановилась. Дальнейший путь следования перегородила дорожная бригада, асфальтирующая участок дороги.

Из передней патрульной машины выскочил молоденький лейтенант, бегом понесся к дорожникам.

– Немедленно освободите трассу! Спецколонна! Освободите трассу!

К нему подошел плотный человек восточного вида, одетый в спецформу дорожника, попросил:

– Старшего, лейтенант, позови! Кто у вас старший?

– Я – старший! Освободите дорогу!

– Мальчик, ты плохо слушаешь… Позови старшего. Полковника позови.

Лейтенант хотел что-то сказать, но развернулся на каблуках и побежал назад к патрульной машине. Из «газика» тяжело выбрался немолодой полковник, неторопливо направился к дорожникам.

– Что здесь происходит? – недовольным тоном спросил он восточного человека.

– Можно вас на минуту? – Человек деликатно взял полковника под руку, отвел в сторонку. – Нам отпускается только ночное время суток, а работы здесь чертова уйма.

– У меня спецколонна, понимаете?

– А у меня ночные дорожные работы. Понимаете?

– Я сейчас распоряжусь вызвать дежурных гаишников!

– Пожалуйста. Они как раз нам и выделили время для работы.

– Я их вызову, и они разгонят вашу шарашку!

– Конечно, товарищ полковник. Может, это и правильно. Тогда мы сможем работать днем, как все порядочные люди.

Разгневанный полковник беспомощно затоптался на месте:

– Это бардак!

– Согласен, – кивнул человек. – Бардак. В такой стране живем. Но любой бардак должен оплачиваться.

– Что-о? – взъерепенился военный. – Что за намеки? Вы видите, в каком я звании?!

– Не намеки, а правда.

– Я завтра же сообщу о вас в соответствующие органы!

– Конечно, товарищ полковник. И от этого еще больше вам сочувствую. Но у меня двадцать пять рабочих, и все они очень мало зарабатывают. Сейчас вот пока колонна будет проходить, они полчаса будут бездельничать. А это потерянные деньги, товарищ полковник.

– Бардак! Сплошной бардак!

– Да, бардак.

Военный еще потоптался какое-то время на месте в беспомощном гневе, затем полез в карман, вынул оттуда две сотенные долларовые бумажки.

– Берите, но вы эту встречу запомните надолго.

– Конечно запомню, – согласился восточный человек. – Однако денег мало. Пятьсот надо. У меня двадцать пять рабочих!

Тот беззвучно выругался, вынул еще три сотенные бумажки, сунул их человеку:

– Сейчас же, немедленно дайте проезд колонне!

– Даю! Немедленно! – заулыбался тот и громко закричал своим работникам: – Спецколонна! Открыть проезд! Быстро открыть!

Духота была влажная, тяжелая, невыносимая.

Колонна военных грузовиков, сопровождаемая патрульными «газиками» с мигалками и спецсигналами, продолжала передвигаться по бесконечной асфальтированной трассе. Шоссе со всех сторон окружала жухлая серая степь. Впереди в сизой дымке виднелись предгорья Кавказа.

Шли на привычно быстрой скорости, полковник дремал в переднем «газике». Неожиданно вдали показалось несколько патрульных машин, которые быстро приближались к колонне. Мигалки у них были включены, до слуха доносились звуки сирены.

Шофер, молоденький белобрысый солдат, увидел встречный транспорт, негромко позвал полковника:

– Товарищ полковник… Товарищ полковник.

Тот не просыпался.

– Товарищ полковник! – Солдатик потеребил его за рукав и, когда начальник открыл глаза, кивнул на встречные патрульные машины.

– Что за черт? – выругался полковник и распорядился: – Тормози!

Встречные «газики» тоже остановились, полковник грузно выбрался из машины, а навстречу ему уже спешили люди в камуфляже и со знаками отличия на погонах.

Передний из камуфляжников отдал честь полковнику, отрапортовался с явным кавказским акцентом: