С крестом или с ножом - Ярослав Галан

На деньги Ватикана и на немецкие деньги развертывается пропаганда воинствующего католицизма как прикрытия политического стремления подчинить украинский народ немецким империалистам. Словно грибы после дождя, растут и множатся католические издательства, полки книжных лавок гнутся под тяжестью кричащих демагогических религиозных брошюр и газет.

Все это было насыщено ненавистью к православным «еретикам» и к России. Этот религиозный лубок, подслащенный слезливым культом Марии, ставил своей главной целью отдалить галицийских украинцев от их надднепрянских братьев, во что бы то ни стало изолировать их от революционных идей, которые как раз в ту пору волновали сердца и умы широких масс Восточной Украины, выливаясь в вооруженные восстания рабочих и крестьян.

Амвоны церквей постепенно превращаются в трибуны украинского воинствующего национализма и в школы психической подготовки населения Галиции к мировой войне. Преданность престолу Габсбургов стала высшей ’ добродетелью, а ненависть к русскому народу — одиннадцатой заповедью.

Сам митрополит не бросался в водоворот политических страстей. Как и подобает дипломату голубой крови, он сохранял величавый покой, охотно выступая в роли г Моисея, который преисполнен желания больше разгова-! ривать с богом, чем с толпой, а если и спускается с горы Синайской на землю, то только для того, чтобы умиротворять страсти и мирить враждующих…

Шептицкий умело создает себе авторитет. Стремясь к постепенной латинизации униатского обряда, он одновременно тормозит латинизаторский пыл униатских епископов Станислава и Перемышля и, таким образом, приобретает среди верующих славу защитника греческого обряда.

Владея огромным состоянием и субсидиями из разных источников, он широко развертывает филантропическую деятельность, строит музей, больницу. Его личные деньги становятся основным капиталом самого крупного банка в Галиции. Немало художников, писателей, артистов пользуются его материальной поддержкой. Земные блага становятся в его руках золотой цепью, которая приковывает паству к престолу митрополита.

Впрочем, это была только подготовка к великим событиям, которые приближались. Честолюбивые планы митрополита простирались далеко за пределы Львова, его ни в коем случае не удовлетворяла слава провинциального филантропа. Ни его самого, ни выше его стоящих.

Накануне первой мировой войны мрачный святоюрский замок становится одним из отделов германского генерального штаба. Здесь за толстыми стенами проводится кропотливая работа: устанавливаются маршруты для будущих миссионеров — конквистадоров, детально обсуждаются способы, которыми будут пользоваться для разложения русского тыла; здесь день и ночь идет подготовка для нанесения смертельного удара православной церкви…

А надо всем этим доминирует одна идея, давно уже проработанная и во всех деталях продуманная в ведомственных кабинетах Ватикана, Берлина и Вены: Шептицкий в роли униатского экзарха всея Украины и всея России — от Збруча до Владивостока…

Вспыхивает война. Митрополит Шептицкий делает вид, будто не замечает длинных колонн людей, отправляемых австрийскими милитаристами на смерть, хотя среди этих несчастных находится немало униатских священников. У митрополита нет времени для этого — наконец-то пробил его час.

С появлением русских войск под стенами Львова Шептицкому представляется лишний случай укрепить свой авторитет у верующих. Среди его бесчисленных венков не хватает одного: тернового.

Русские власти во Львове принесли ему только пользу. Шептицкого арестовывают как агента вражеского государства и вывозят в Курск, а потом в Суздаль и в Ярославль.

Легенда о его «мученичестве» растет как на дрожжах. Императоры Австрии и Германии, папа и Альфонс испанский нажимают на все пружины, и через несколько недель после февральской революции 1917 года в России граф получает возможность сменить комфортабельную квартиру в Ярославле на роскошные апартаменты в лучшем петроградском отеле.

Здесь Шептицкий не теряет времени. Он нажимает на Временное правительство, добиваясь легализации униатской церкви в России.

Не ожидая решения князя Львова, он назначает экзархов Петрограда и Киева и уезжает на Украину, где становится почетным гостем Центральной Рады.

Окруженный нимбом «мученика», митрополит Шеп-, тицкий возвращается во Львов и находит на столе письмо от папы о назначении его главой униатской церкви в России. Его карьера дошла до зенита; предстоящие события — поход австро-немецких войск в глубь Украины и России — должны были завершить ее.

Однако не завершили. Австро-Венгрия разлетелась. Германия разгромлена. Шептицкому пришлось терпеливо ждать более подходящего случая.

Но кипучая энергия и честолюбие этого человека не позволили ему присматриваться к развитию событий со сложенными руками.

Будучи прикованным болезнью к креслу, он не перестает ни на минуту управлять из-за святоюрских кулис политикой украинской реакции. Ловко используя марку «внепартийного фактора» и пользуясь экономической независимостью от большинства галицийско-украинских учреждений, он делает все возможное, чтобы объединить реакционные элементы под лозунгом антисоветской интервенции, и с этой целью создает свою партию, так называемый «Украинский католический союз».

Об истинном христианском человеколюбии основателя и руководителя этой партии свидетельствует передовая статья газеты украинского католического союза «Мета» от 17 апреля 1932 года. В ней мы читаем: «Украинский национализм должен быть подготовлен ко всяким способам борьбы с коммунизмом, не исключая массовой физической экстерминации, хотя бы и жертвою миллионов человеческих экзистенций (существ)».

Одновременно митрополит пытается влиять на политику Варшавы по отношению к украинцам. Когда ему это удается, националистическая пресса поет ему «осанна», как «защитнику украинского народа», а когда нет, то эта же самая пресса величает его как «великомученика за народ».

На другой день после того, как Гинденбург назначил Гитлера канцлером Германии, Шептицкий явно берет курс на фашизм.

Предвидя неминуемое нападение гитлеровской Германии на Советский Союз, ои настойчиво готовится к осуществлению своих старых планов. Он объединяется с венским фашизирующим кардиналом Инницером, и они вместе развертывают и возглавляют бешеную антисоветскую кампанию: один на Востоке, другой на Западе.

С приближением войны линия политической ориентации Шептицкого не подлежит уже никакому сомнению, старая симпатия немецкого генерального штаба ОУН (Организация украинских националистов) является теперь и его симпатией. В одном из «пастырских писем», оглашенном в первые месяцы фашистской интервенции в Испании, Шептицкий призывает украинскую молодежь идти по следам «львов Альказара», точнее выражаясь — по следам разбойников генерала Франко.

Условия благоприятствовали Шептицкому. Кадры униатского духовенства в продолжение пятнадцати лет в большинстве своем пополнялись головорезами из УГА (Украинская галицийская армия), петлюровцами и деклассированными молодчиками, которые начали молиться Коновальцу раньше, чем богу.

Теперь ларчик Шептицкого открылся для ОУН, а один из оуновских атаманов, Андрей Мельник, под видом администратора имений митрополита, получил возможность управлять всей работой украинской националистической своры.

1939 год наносит Шептицкому страшный удар. Вместо долгожданных знамен со свастикой он видит из окон своего дворца знамена Советской власти, знамена Великой Революции.

И все же этот человек не растерялся. Граф уверен, что на этом не кончится, что неминуемо настанет день, когда гитлеровская Германия бросит все свои силы на покорение советских народов. Эту свою сокровенную веру он пропагандирует на каждом шагу, к ней он приспосабливает всю свою тактику.

Убедившись в терпимом отношении советской власти к униатской церкви и ее духовенству, Шептицкий постепенно становится самоуверенней и, вспомнив, видимо, что «отвага мед-вино пьет», шлет к представителям советской власти «протесты» против… создания в Галиции комсомольских и пионерских организаций и против раздела монастырских земель среди крестьян.

В то же время Шептицкий на епархиальных соборах и в письмах поучает духовенство, как лучше вести антинародную политику, не вызывая при этом подозрений со стороны советской власти.

С этой целью в 1940 году канцелярией митрополита даже была выпущена нелегальная брошюра: «Главные правила современного душеспасения» — документ небывалого лицемерия и настоящего иезуитского коварства. Автор этой брошюры, скрывшийся под инициалами О. Й. С., в каждой строчке пропагандирует государственную измену и заканчивает свое «произведение» словами: