Мастер боли - Игорь Фурсов

– «А сколько вам понадобиться времени просмотреть всю работу и если можно отдельно на бумаге прошу составить перечень изменений. И если можно по той части, выполненной не вами, попрошу записать ваши мысли»

– «Вы можете подождать и здесь, думаю, минут сорока мне хватит»

Вадим вытащил пачку писчей бумаги и стал очень быстро писать, местами рисуя диаграммы и графики. Когда он стал изучать окончание, он не выдержал и у него вырвалось.

– «Что за бред пьяного ёжика, если бы изделие сделали по этому расчёту, оно бы должно было бы взорваться при пуске. Надеюсь, такого не произошло»

– «К сожалению, произошло, стартовая площадка уничтожена полностью, хорошо хоть ни кто не пострадал, но служебное расследование ведётся»

Вадим почесал затылок и опять начал строчить аккуратным подчерком последнюю часть работы, как он её рассчитывал. Формулы, графики и эскизы сыпались как горох, оседая на чистых листах. Вот была написана заключительная часть и поставлена последняя точка. Достав из стола чистую папку, Вадим вложил свою работу в неё и протянул её полковнику. Тот с достаточно удивлённым видом взял обе папки, открыл их и углубился в их изучение.

На это у него ушло более двух часов, после чего, он поднял ошарашенные глаза на Вадима.

– «Но, это же совершенно другое изделие. По моим прикидкам оно по всем параметрам процентов на двадцать должно перекрыть ТЗ. Я не понимаю, почему у вас изъяли вашу работу и даже не удосужились понять, что вы в неё заложили»

– «Этот вопрос не ко мне, я не более чем подчинённый»

– «Ладно, думаю, у кого-то скоро настанет время страшных сказок и тяжёлых вопросов. А сейчас, я вас попрошу пройти со мной, не беспокойтесь, не к нам в отдел, а в директорат, вы же сможет ответить на возникающие вопросы»

– «Хорошо, я готов пройти с вами, кстати, по дороге загляну в отдел кадров»

– «Простите Вадим, а зачем вам кадры, вы уж простите за не скромный вопрос»

– «Всё просто, хочу подать заявление на увольнение. Здоровье подводит, хочу и вовсе уехать из Москвы»

Полковник внимательно посмотрел в глаза Вадима и покачав головой направился к выходу. Вадим собрался, оглянулся на место своего добровольного заточения и вышел. Через три часа, он зашёл в кадры и подал заявление. Начальник отдела кадров с удивлением глянула на него, отметила заявление и сказала, что он должен зайти в первый отдел. Рабочий день закончился и Вадим, не заходя в бюро, отправился домой. Похоже, что жизнь перелистнула ещё одну страницу, его жизненного пути.

Глава 19

В субботу, он узнал о поездах, идущих в Братск, после чего зашел в контору, что занимается арендой квартир. В ней он сказал, что хочет в ближайшее время сдать свою квартиру на длительный срок. Его невыносимо тянуло к храму, да и хотелось бы напоследок почувствовать энергетику икон, да и самого храма. Неспешно он почти добрёл до храма, как был остановлен оцеплением. Местность вокруг храма, да и сам храм значительно изменились, в принципе в лучшую сторону, но вот эмоциональный запах тоже изменился, от храма несло гниющим эмоциями бомонда, правда, в потоке этой вони пробивались маленькие потоки приятно пахнущих эмоций. Вадим огляделся, толпа зевак, обсуждала приезд Президента, строя при этом такие бредовые предположения, что можно было дать виду от фантазий.

Найдя, знакомый оттиск чистых эмоций отца Фомы, Вадим коснулся их. В этот момент ему почудилось, что рядом отец Фома, с радостью, прошептал.

– «Вадим, это вы?»

Вадим оглянулся, да это ему только почудилось, желая узнать, как там сам отец Фома он опять коснулся его и снова услышал шёпот.

– «Вадим, где вы, я вас не вижу»

Отец Фома вместе с Патриархом, сопровождал Президента и его друга в хоспис, когда ему показалось, что его коснулся Вадим. Остановившись, он осмотрелся, игнорируя вопросительный взгляд Патриарха, потом вздохнув, пошёл дальше. Патриарх, точно так же внимательно осмотрел дворик храма, не обращая внимания на взгляды бомонда, а потом с достоинством догнал посетителей. Отец Фома, пройдя ещё метров, пять опять замер, прикрыв глаза. Патриарх догнал его и тронул рукав его рясы, вопросительно глядя на него. Отец Фома прошептал.

– «Он где-то рядом, но не хочет ни с кем общаться»

– «Фома, вы уверены?»

– «Да, идёмте, догоним Президента, сейчас он излечит друга Президента. Думаю, вас это убедит в его силе»

– «Фома, я уже имел возможность познакомиться, так сказать с его „тёмной стороной“ Очень впечатляет, аж до больничной палаты»

Так с разговорами они догнали Президента, и подошли к входу в хоспис. Друг Президента с отдышкой остановился передохнуть. Президент с участием посмотрел на него и предложил посидеть пяток минут на скамейке, тот не отказался. Его лицо, то бледнело, то наоборот наливалось кровью. Оба священнослужителя стояли рядом с скамейкой, не смотря на предложение присесть. Патриарху, было тяжело это сделать, а вот отец Фома, стоял как бы погружённый в себя, как бы прислушиваясь к чему то внутри.

Вадим, слышал внутри себя монолог Фомы, благодарящего его чудесное спасение от смерти. Рядом с Фомой, ощущались ещё три источника эмоций, сказать, что они были чисты как отец Фома, было бы неправдой. По шкале Вадима они были серыми, а их эмоции не имели запаха гнили, по крайней мере, он был неощутим. Но от них исходила очень сильная энергетика людей дела, не бизнеса, а именно Дела. Именно такие становятся или правителями, остающимися в истории навсегда, или злодеями, точно так же отметившимися в истории. Правда один из них, полыхал пламенем как факел в тёмной ночи, другие, тоже были подсвечены, но совсем немного. Вадим чувствовал, обеспокоенность Фомы, в отношении этого источника. Вот они остановились и объятый пламенем источник, запылал ещё сильнее. Вадим вдруг увидел линию, объятую пламенем, готовую осыпаться невесомым пеплом.

Фома с тревогой глядел на друга Президента, было видно, что тому становится всё хуже и хуже. Он, продолжая задыхаться, полез в карман и достал ингалятор. Но его применение, увы не помогло. Становилось понятно что, дело плохо. В этот момент Фома почувствовал знакомый поток энергии, метнувшийся к больному и прикрыл глаза. По дорожке к хоспису, бежали врачи, сопровождаемые охраной. Бомонд, во дворике взволновался и качнулся в сторону сидящих на скамейке, но был осажен оцеплением. Когда Фома открыл глаза, он увидел что, ситуация кардинально изменилась, друг задышал ровно и глубоко, его лицо начало розоветь, а глаза до этого заполненные болью, вдруг просветлели и наполнились удивлением. Он руками стал ощупывать себя, потом встал, в этот момент до них добежали врачи и настойчиво усадили его обратно на скамейку и даже пытались уложить. Но тот, отмахнулся от этих попыток, радостно что-то сказал Президенту. Тот, ответив, стал наблюдать за действиями врачей. Те, развернув мобильную реанимационную аппаратуру, стали проводить обследование. Прошло, наверное, минут тридцать, после чего старший из них встал и смущённо развёл руками.

Всё это время Фома, опять молился за Вадима, ведь случись что-нибудь по плохому сценарию, к храму народ не подошёл бы и на пушечный выстрел, а сейчас, самое время Патриарху выступить на авансцену. Фома не заметил, погружённый в свои мысли, что за ним очень внимательно наблюдал Президент, было видно, что он читает эмоции отца Фомы по мимике лица. Затем Президент переговорил с врачами, удивлённо приподняв брови, он пару раз переспросил их. Затем пожав им руки, отправил их обратно, после чего опять присел на скамейку. Итальянец начал тараторить, импульсивно жестикулируя руками, всю дорогу пытаясь схватить Президента за руку и пожать её. Президент что-то отвечая, попросил Патриарха подойти к ним. Когда он подошёл, Президент передал то что ему говорил итальянец. Было видно, что Патриарх изумлён и оглянувшись подозвал отца Фому.

– «Сын мой, я просто в затруднении, господин Сильвио изъявил желание перейти в святую православную церковь. Мало всего этого, он хотел бы что именно вы стали его пастырем. Он будет считать счастьем, быть прихожанином храма, находящегося под покровительством Бога. Как вы ответите, отец Фома?»

– «Церковь открыта для всех, а поэтому если будет соблюдён устав, я готов наставлять господина Сильвио»

Президент внимательно смотрел на отца Фому, потом кивнув самому себе, спросил.

– «Ну а ещё одного прихожанина примете отче?»

Патриарх был просто поражён, случившимся. Как же так ведь раньше именно он окормлял всю верхушку, в частности при этом получая преференции, как для церкви, так и для самого себя. Мир начинал рушиться. В расстройстве он не услышал, что начал говорить отец Фома.

– «Господин Президент, я был бы польщён этим, но для блага церкви будет лучше если вы не оставите своего духовника, что вам помогал до сего времени. Поверьте, всё случившееся не от меня исходит. А просто приходить в храм, где вам всегда будут рады, будет много лучше»