Тайны ушедшего века. Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации - Николай Зенькович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Витиевато излагал свои мысли Вячеслав Михайлович! Но его поняли: Сталин дал установку — побольше скромности.
— Это правильно, — одобрил со своего места и Буденный, как будто не он только что предлагал ввести новое звание в стране — Народный Герой — и первому присвоить его Сталину.
Однако призывом Молотова следовать в русле скромности, как того пожелал юбиляр, руководствовались недолго. Каждому хотелось выделиться, предложить что-нибудь этакое… Когда Шверник перешел к обсуждению вопроса об учреждении международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами» и сказал, что ее присуждение предполагается производить ежегодно в день рождения Иосифа Виссарионовича, а первую премию присудить в следующем, 1950 году, знаменитый советский кинорежиссер Г. В. Александров попросил слова.
— Можно высказать пожелание? Первую премию надо присудить товарищу Сталину.
— Сталинскую премию — и ему же присуждать? — переспросил Микоян.
— Присуждать будет специальный Комитет по международным Сталинским премиям, — поддержал Александрова Маленков. — Комитет рассмотрит, может быть, будет и такое предложение.
Чего только ни придумывали придворные лизоблюды, чтобы угодить Иосифу Виссарионовичу. Президиум правления Союза советских архитекторов ходатайствовал о сооружении в Москве монумента Победы в честь ее творца — товарища Сталина, о создании в Москве Музея Сталина, коллектив Московского архитектурного института просил установить ежегодный всенародный праздник, посвященный дню рождения Сталина. Вносились предложения о строительстве в Москве «Дворца жизнедеятельности товарища Сталина», об установлении во всех городах Советского Союза, освобожденных Советской Армией от немецко-фашистских захватчиков, отмеченных приказами Верховного Главнокомандующего генералиссимуса товарища Сталина, монументов с текстом приказа и барельефным изображением товарища Сталина и прочая и прочая.
Эти планы, как и множество других, натыкались на неумолимый карандаш вождя: «Против. И. Ст.».
И только в одном случае он согласился на свое «прославление». Речь пойдет об удивительной истории, объяснения которой нет до сих пор.
Летом 1924 года на имя Сталина пришло необычное письмо:
«Добрый день, Иосиф Виссарионович!
Вы, конечно, меня не знаете и даже не слыхали, т. к. таких, как я, в СССР миллионы, а я Вас знаю по газетам и журналам.
Прочитав в журнале „Смена“, который я выписываю, о Вас как о любимом ученике Ильича, я был воодушевлен этим, я думал, что у Ильича не было любимых учеников…
Теперь я к Вам с личной просьбой, а прежде чем объяснить сущность просьбы, я опишу свою биографию…»
Из письма следовало, что автору семнадцать лет, что родился он в Череповецкой губернии, Череповецком уезде, Усищевской волости, в деревне Лаврово, в семье бедного крестьянина. Отец с двенадцати лет занимается портняжным ремеслом. Жили в Петрограде, потом переехали в городок Няндома Архангельской губернии. Там паренек вступил в комсомол, стал секретарем ячейки, учится в фабрично-заводском училище.
Родители не одобрили его выбора, требовали, чтобы он выписался из комсомола. Отнимали сапоги, чтобы не ходил на собрания ячейки. Но он проявил упорство, настоял на своем.
А теперь о просьбе.
‹‹Как ленинец, я тоже желаю почтить память Ильича, а посему на дому имею уголок Ленина, в котором имеются немножко литературы и плакаты. Но нет статейки.
Я хотел по смерти Ильича, хотел свою фамилию Блохин переменить на Ленин, но подумавши я решил, что я не достоин такой участи.
И вот я решил переменить свою фамилию на Вашу, т. е. Сталин. Если меня спросят: «Почему вы переменили фамилию на Сталина», я отвечу: «В честь любимого ученика Ильича тов. Сталина».
А посему обращаюсь к Вам, тов. Сталин, не имеете ли чего против этого. Если нет, то прошу дать мне разъяснение, куда мне обратиться и можно ли мне переменить фамилию.
Так как я говорил с одним из партийных, он говорит, что нужно 18 лет или старше, а моложе нельзя, а мне только 17 лет.
Прошу дать поскорее ответ, так как скоро занятия кончатся и я уеду куда-либо.
С ком. приветом
Блохин.Адрес таков: Ст. Няндома Сев. ж. д., поселок, дом № 38, фабзайчонку Мих. Ник. Блохину››.
А вот и ответ из Кремля:
«Копия.
3 сентября 1924 г.
Тов. Блохину М. Н.
Дорогой товарищ!
Против присвоения фамилии Сталин никаких возражений не имею, наоборот, буду очень рад, так как это обстоятельство даст мне возможность иметь младшего брата (у меня братьев нет и не бывало).
Статью постараюсь написать, как только получу возможность. Что касается процедуры перемены фамилии, то за справками надо обратиться в Административный Отдел Губисполкома.
С коммунистическим приветом
И. Сталин».В конце сентября от Блохина пришла весточка:
«Многоуважаемый Иосиф Виссарионович! Позавчера получил ваше письмо, за которое очень и очень благодарю, и надеюсь, что в дальнейшем время от времени будете писать, делиться жизненными вопросами с братишкой Мишанко.
Сегодня вместе с вашим письмом отправляю письмо в Вологду, в Губисполком (насчет перемены фамилии), о дальнейших результатах сообщу в следующем письме…
Пиши, как будет время».
К сожалению, других писем от Блохина-Сталина в деле нет. Интересно, удалось ли ему поменять фамилию?
Глава 7
УПРЕЖДАЮЩИЙ УДАР
Не утихают дискуссии, почему Гитлер напал на Советский Союз в 1941 году. Есть разные версии, и одну из них упорно отстаивает разведчик-предатель Виктор Суворов, утверждая, что Сталин якобы сам планировал войну против Германии. Так ли это?
Причины, обусловившие Вторую мировую войну, всегда вызывали повышенный интерес. Это объясняется, наверное, нестабильностью нынешней обстановки в России и в ряде республик бывшего Союза, военными конфликтами то в одном, то в другом регионе. Люди боятся — может вспыхнуть третья мировая война. Ведь былое равновесие в мире нарушено. Потому и пытаются найти аналоги в прошлом. И это правильно. Надо помнить уроки, преподнесенные историей.
Другая причина, которая заставляет пристально всматриваться в минувшее, это бурный поток информации, обрушившийся на рядового обывателя. Стали известны многие засекреченные ранее документы, появилась армия популяризаторов, чаще всего поверхностных, неглубоких. И вот мы пожинаем плоды их деятельности. Нет недостатка в различных спекуляциях, комбинациях, предположениях.
Что же говорят документы — подлинные, не упрощенные лихими популяризаторами? Вот в них-то гвоздь вопроса. Нет сомнения, что бывшие долгое время недоступными документы, и особенно с той стороны, дали возможность взглянуть иными глазами на уже, казалось бы, известные события. Отсюда ворох сенсационных новостей. Вовсю заговорили о готовившемся ударе Сталина по Германии, о чуть ли не вынужденных ответных мерах Гитлера.
Слухи эти в основном идут из Германии. Там сейчас непростая ситуация. Она все больше напоминает время, наступившее после того, как Гитлер решил порвать с политикой Рапалло.
В 1922 году между Россией и Германией был заключен Рапалльский договор, урегулировавший взаимные претензии по поводу военных убытков, понесенных в годы первой мировой войны. В 1934 году Гитлер стал явно тяготиться заключенными двенадцать лет назад соглашениями.
Нечто подобное потихоньку начинает происходить и в нынешней Германии. Объединение ГДР и ФРГ вызвало небывало мощную волну патриотизма. Молодое поколение, не знающее войны, в порыве подъема национального духа готово пересмотреть в выгодном для себя свете трагические страницы, пережитые отцами, и особенно позор капитуляции 1945 года. Наши люди теперь часто бывают за границей, они невольно впитывают в себя новую для них информацию. Наверное, не случайно именно сейчас на Западе обнародованы некоторые важнейшие документы. Например, нота министерства иностранных дел Германии Советскому правительству от 21 июня 1941 года. Именно из этого долгое время недоступного источника черпают свои сенсационные утверждения сотрудники многих органов независимой прессы.
Безусловно, многие люди, далекие от политики, не обладающие историческим мышлением, испытывают шок, когда узнают, что побудило фюрера отдать приказ вермахту перейти германо-советскую границу. Советское правительство, оказывается, предало и нарушило договоры и соглашения с Германией.
Ненависть большевистской Москвы к национал-социализму оказалась сильнее политического разума. Смотрите, как созвучны нынешнему времени изложенные в ноте объяснения разрыва отношений между двумя державами. Германия, мол, отдавала себе отчет, что взаимопонимание с Советским Союзом вряд ли будет легкой задачей. И прежде всего потому, что советское государство, с одной стороны, относилось к сообществу национальных государств со всеми правами и обязанностями, а с другой — управлялось партией, которая, как секция Коминтерна, стремилась к распространению революции в мировом масштабе, то есть к уничтожению этих национальных государств. И все же, подавляя в себе серьезные сомнения, германское правительство предприняло такую попытку.
