Бомба мгновенного действия - Стюарт Джейсон

– Нет, малышка! Я...

Карамина вскинула руку и нажала на спусковой крючок. Ее пистолет-пулемет издал оглушительную, долго не смолкавшую очередь. Добрая пригоршня тяжелых пуль, мгновенно вылетевших из отверстия его зловещего тупорылого ствола, безжалостно впилась в грудь Али Ахмуда, буквально разворотив ее и швырнув его самого на второго убийцу.

Пых-х! – смертоносный выдох "вальтера" был совершенно заглушен очередью, и девятимиллиметровая пуля прошила оба виска второму убийце, который пытался было уклониться от валящегося на него Али Ахмуда, но рухнул замертво на пол.

Какие-то доли секунды первый убийца с занесенным над головой ятаганом колебался, но, собравшись с духом и бешено вскрикнув, бросился на Карамину. Отшвырнув ее в сторону левой рукой, Бучер встал на пути у разъяренного гаш-шашина.

Пых-х! Пых-х! Пых-х! Пых-х!

Мягкое стаккато "вальтера" прозвучало, как погребальный звон, ибо четыре пули буквально в клочья разнесли голову нападавшего. Со всего маху он грохнулся на пол сантиметрах в тридцати от Бучера.

Загнав в "вальтер" новую обойму, Бучер повернулся к Карамине, не сводившей наполненных слезами глаз с только что убитого ею человека.

– Ребенком я играла у Али на руках, – проговорила она отсутствующим голосом. – Он-то и называл меня малышкой.

– Так как насчет маскировки, о которой ты говорила? – быстро спросил Бучер, стремясь отвлечь Карамину от мрачных мыслей.

– Все готово. Костюмы для посещения караван-сарая Рамшида. Да, я чуть было не забыла за всем этим шумом – мне опять вызывать полицию?

– Не сейчас. Сначала выйдем из дворца, потом позвонишь.

– Тогда спустимся вниз. Шкаф с одеждой у меня там.

Спустя тридцать минут Бучер изумленно созерцал свое отражение в зеркале. Сайд Хадраба был прав, утверждая, что его сестра умеет перевоплощать людей. Трудно было поверить, что ей удалось так преобразить его внешность за столь короткое время.

Окладистая борода, ниспадающая ему на грудь, была иссиня-черного цвета с легкой проседью и идеально гармонировала с его ставшим смуглым лицом. Разрез его глаз Карамина слегка изменила, а с помощью мастики придала несколько иную форму носу. Теперь он походил на свирепого коршуна, парящего в небе над песчаной раскаленной пустыней.

На голове его возвышался огромный тюрбан белого шелка, в самой середине которого горел крупный рубин. Пальцы были унизаны массивными перстнями с изумрудами, а с шеи свисала тяжелая золотая цепь.

– Изумруды – поддельные, цепь – под золото, – пояснила Карамина. – И всем это известно. Но именно так и принято в Багдаде. У всех богатых арабов имеются точные копии каждой фамильной драгоценности. Иначе они становились бы жертвами грабителей, не успев выйти за порог собственного дома.

Бучер посмотрел на свой шелковый балахон до пят, который европейцу показался бы длинным платьем.

– Да, разодела ты меня что надо.

– Ты – богатый шейх из аравийской пустыни, – пояснила Карамина. – Я же облачусь в традиционную женскую одежду. Всякий подумает, что я твоя любимая младшая жена. Теперь на тот случай, если кто-нибудь проявит излишнее любопытство. Мы посещаем караван-сарай только потому, что сейчас месяц Рамадан. Понимаешь? В течение всего этого месяца – сентябрь по западному календарю – у мусульман с рассвета и до заката длится пост, в полном соответствии с Кораном. Однако после заката все, кто соблюдает Рамадан, целую ночь напролет предаются кутежам и обжорству. Так что Рамадан – это месяц ночных оргий, именно они и происходят в это время, поэтому не вскакивай с места и вообще не удивляйся ничему, что бы ты ни увидел в караван-сарае.

Пока она говорила, Бучер машинально рассматривал небольшую статуэтку восточной танцовщицы на столике. Когда Карамина закончила, он показал на игрушку.

– Это и есть та самая куколка, которую профессиональный вор выкрал для тебя в компании "Саудовско-Иракский Экспорт"? – Бучер взял фигурку и пристально посмотрел на нее.

– Та самая, – подтвердила Карамина. – Сделана из жин-жина, крупнозернистого песка, который мы сегодня видели.

Куколка высотой сантиметров двадцать была обделана несколько грубовато и густо раскрашена в пастельные тона.

– И это только из одного жин-жина? – с любопытством спросил Бучер.

– Насколько я понимаю, да. Бучер взвесил статуэтку на ладони.

– На ней краски наляпано граммов сто, не меньше.

– А это потому, что жин-жин сначала смешивают с водой для образования вязкой массы, наподобие мастики, которой затем придают нужную форму и высушивают. Если она намокает, то опять превращается в песок. Если разломать фигурку, чтобы под краску могла проникнуть вода, и погрузить ее в сосуд, она вскоре превратится в густую клейкую массу, плавающую на поверхности. Высушишь эту массу и опять получишь жин-жин.

Бучер посмотрел на раковину рядом со столиком.

– А давай опустим ее в воду и посмотрим, что с ней станет.

– Делай, как знаешь. Примерно через минуту она превратится в вязкое вещество.

Разломив фигурку пополам и погружая ее в воду, Бучер впервые заметил, что на основании черными, очень мелкими буквами написано "Сделано в Гонконге".

– Черт меня подери! – Интуиция подсказывала ему, что именно сейчас он подступает к самому главному, но в данный момент он еще не мог сказать точно, как это впишется в общую картину.

Фигурка начала распадаться на крупинки почти сразу. Через минуту жин-жин превратился в вязкую массу коричневого цвета, всплывшую на поверхность воды. Ухватив большим и указательным пальцами одну крупинку, Бучер коснулся ее кончиком языка. И в это мгновение его словно озарило. Он понял, как именно контрабандистам удается провозить в Соединенные Штаты тысячи килограммов чистого героина.

– Что такое? – удивилась Карамина. – Ты словно желчь на язык положил.

– Горчит, почти как желчь, – ответил он ей, не успев прийти в себя от изумления. И продолжал с благоговейным трепетом в голосе:

– Чистый героин растворяют в воде для приготовления клейкой, вязкой массы из жин-жина, придают ей форму куколок или статуэток, высушивают, ставят клеймо "Сделано в Гонконге", чтобы отвлечь внимание от районов Ближнего Востока и конкретно – Багдада, а затем переправляют в Штаты прямо у них под носом.

– Ты хочешь сказать... – начала было возбужденно Карамина.

– Погоди! – Бучер поднял руку, призывая ее к тишине. – Когда куколки благополучно доставляются в Соединенные Штаты и попадают в руки Синдиката, вся процедура проделывается в обратной последовательности. Изделия растворяют в обычной воде, после чего ее сливают и выпаривают, получая чистый героин. – Он резко расхохотался, чтобы скрыть свое изумление. – Настолько просто, что кажется сложным. – И он облегчением покачал головой, повторяя: – Настолько просто, что кажется сложным, – после чего добавил: – Быстро. Отстукай еще одну радиограмму, уж от нее-то очередная контрабандная операция точно взлетит на воздух. А потом двинемся в караван-сарай.

– Но для чего идти в караван-сарай сейчас, когда ты знаешь, каким способом героин переправляют в Соединенные Штаты? – недоуменно спросила Карамина. – Разве теперь с этим делом не покончено?

– Не совсем, – ответил ей Бучер. – "Белая Шляпа" может перекрыть контрабандный поток героина в Штаты на этот раз, но если я не положу конец источнику снабжения здесь, в Ираке, то вскоре этот поток возобновится по другому каналу. Так что следующая наша остановка – караван-сарай.

Согласно классическому определению, караван-сарай – это большое голое изнутри строение, где по ночам отдыхают верблюды из проходящих караванов. Время и запросы клиентуры, однако, наложили свой отпечаток на эту классическую дефиницию, придав ей более современный оттенок, по крайней мере, в том, что касалось караван-сарая Гарум-аль-Рамшида. Он был местом, где ночью не только отдыхали караваны, но где сами караванщики получали всевозможные виды обслуживания и развлечений. Фактически это было нечто вроде второй Мекки, только без всякого намека на какие-либо религиозные обряды. Более того, эти неутомимые, закаленные путешественники, бороздящие пустыни Ирака вдоль и поперек, искали и находили в караван-сарае диаметрально противоположное своей религии, особенно в течение месяца Рамадан, когда десятки крупных и мелких племен, кочующих в пустынях, собирались там, чтобы предаваться безудержному разгулу целых тридцать дней.

Караван-сарай Гарум-аль-Рамшида был отнюдь не строением, а лишь огромной территорией на берегу Тигра, отгороженной стеной из саманного кирпича. Бучер остановил машину кварталов за десять, и оставшееся расстояние они прошли пешком. Тем самым Бучер хотел начисто исключить вероятность того, что машину Карамины кто-либо опознает. Хотя дело о контрабанде наркотиков можно было считать уже закрытым, гаш-шашины не становились от этого менее опасными.