Как сделать капитализм приемлемым для общества - Колин Крауч

Интересный случай, иллюстрирующий многие из проблем, связанных с предоставлением общественных благ, произошел в Великобритании. В 2011 г. либерально-консервативное правительство объявило о планах приватизации общественных лесов – актива, находившегося в руках государства. Данное решение было обусловлено предпочтениями большинства членов обеих партий: государство не должно быть собственником ресурсов, которые могли бы находиться в частных руках; частным собственникам необходимы стимулы к максимизации доходов от лесов, что гарантировало бы эффективное обслуживание лесных участков и творческую коммерческую политику обеспечения публичного доступа. Против этих планов правительства выступили не только социал-демократы (не видевшие необходимости в передаче контроля над общественными активами мощным корпорациям и богатым частным лицам) и члены экологических движений, но и часть консервативных групп из сельских районов, не веривших, что коммерческие стимулы способны обеспечить должное, ориентированное на долгосрочную перспективу управление лесным хозяйством. Объединенная оппозиция оказалась настолько сильной, что правительству пришлось отказаться от своих планов. Интересно, но эта разношерстная группа оппонентов предпочитала, чтобы монопольную ответственность за английские леса несло правительство, вознамерившееся приватизировать их, а не собственники на частном рынке. В соответствии с общим убеждением в случаях злоупотреблений в лесном хозяйстве публичная кампания, организованная посредством политических каналов, была бы более эффективной, чем использование рынка.

Схожим образом обстоит дело и с экстерналиями. Скорее всего, социал-демократы с недоверием отнесутся к решениям вроде торговли квотами на выбросы углекислого газа, потому что часть нарушителей воспользуется предоставленной им свободой выбора, чтобы «откупиться». Да, тем самым они пополнят государственную казну, но источник загрязнений и экологического ущерба продолжит свое черное дело. По мнению неолибералов, сторонники данного подхода забывают о том, что защита природной среды сопряжена с расходами, которые необходимо включить в уравнение на одной стороне с издержками, связанными с нанесенным ущербом. Этот довод приводится, например, для критики схем переработки вторичного сырья (стекло, бумага, использованные батарейки), предлагаемых центральными и местными органами власти. Утверждают, что издержки переработки во многих случаях превышают стоимость вторичного сырья. В данном случае игнорируются и внешние эффекты, и ущерб, наносимый общественным благам, вовлеченным в создание огромных свалок мусора, зачастую являющихся единственной альтернативой переработке отходов.

В общем, если сравнивать социал-демократов и неолибералов, то первые с большей вероятностью будут чутко воспринимать экстерналии и постараются что-то с ними сделать. Например, забегая немного вперед, замечу, что в главе IV будет обсуждаться вопрос о том, что следствием интенсификации воздействий рыночных сил становится утрата трудящимися уверенности в своем благополучном будущем. Флуктуации спроса и предложения обусловливают рост неопределенности в отношении целого комплекса важнейших для людей факторов – уровня доходов, способности сохранить свое рабочее место и условий труда. Неуверенность влечет за собой трудности в управлении личной жизнью, ведущие к повышенной тревожности и даже дистрессу (отрицательная форма стресса). Является ли это побочным продуктом хозяйственной деятельности? Кто знает. Очевидно лишь, что данный фактор не учитывается в калькуляциях издержек фирм. На первый взгляд мы имеем дело с внешним эффектом. Но если такого рода проблемы ограничиваются отдельными фирмами, неэффективно управляющими своей хозяйственной деятельностью, то данная экстерналия исчезает, так как в каждом отдельном случае рабочие имеют возможность уволиться и перейти на работу в другие, лучше управляемые предприятия. Однако в том случае, когда неуверенность в будущем носит экзогенный характер и воздействует на сектор или экономику в целом, имеет место реальный внешний эффект. Неолибералы отказываются признавать, что такого рода проблемы не могут быть разрешены без ослабления способности фирм справляться с торговыми колебаниями. Они могли бы согласиться с неким минимальным уровнем пособия по безработице в сочетании с сильными отрицательными стимулами для временно незанятых к переходу на любую другую доступную работу, независимо от того, насколько низкую заработную плату им предлагают и насколько плохи условия труда. Социал-демократы, вероятно, увидели бы необходимость в осуществлении целого комплекса мер: пособия по безработице, выходные пособия при увольнении, защита от сокращений и переобучение.

Все эти дискуссии дают нам четкое представление о позиции социал-демократов. Социал-демократы готовы проанализировать рыночные решения, которые позволили бы смягчить рыночные несоответствия, но их души всегда терзают сомнения двух видов:

• Поскольку в хозяйстве, основанном на частной собственности, рынки непосредственно зависят от владения собственностью, которая распределена в высшей степени неравномерно, не приведут ли рыночные решения к еще большему дисбалансу власти между небольшой группой богатых частных собственников и остальным населением?

• Учитывая, что наша способность использовать рынки зависит от наших дохода и богатства, рынки всегда будут продуцировать неравенство в распределении товаров и услуг, определяющих уровень жизни и возможности. Насколько приемлемо такое неравенство?

Источником этих тревог является ведущая роль социал-демократии как политического движения, представляющего более низкую часть населения в общественном распределении дохода и богатства. Да, прежде всего материальная основа, а не выбор в пользу коллективного перед частным, который должен мотивировать критику рынков. Довольно часто возникающее ощущение, что противостояние между социал-демократией и неолиберализмом вызвано последним предпочтением, проистекает из неправильного понимания не столько социальной демократии, сколько свободного рынка, получившего наиболее широкое распространение среди самих неолибералов. Начиная с XVII столетия и до наших дней абсолютно все теории рынка представляют этот институт как средство координации человеческих действий с целью максимизации всеобщей выгоды. Предполагается, что именно рынок обеспечивает такой результат, поскольку благодаря ему отдельные люди способны достигать собственных целей только посредством максимизации общего интереса. Теория рынка отнюдь не противопоставляет отдельного человека коллективу, но пытается предоставить первому возможность достигать своих целей без ущерба для второго. Теория свободного рынка, как и социальная демократия, ориентирована на коллективные интересы. При этом демократия выглядит более коллективистской, так как не скрывает скептицизма по поводу способности рынков самостоятельно преследовать эти интересы в первую очередь с учетом трудностей, возникающих в процессе поиска рыночных решений проблем общественных благ. В то же время скептики должны быть всегда готовы признать, что в некоторых случаях повышение эффективности рынков может быть наилучшим решением проблемы.