Тренировочный забег одинокого кролика (СИ) - Эндрю Ян

Бой действительно был. Просто я, борясь с лишними оповещениями, деактивировал и эту несомненно важную информацию. Умка, да, не спорю. Хорошо, что сержант добрый попался, а то ведь мог и ножичком по горлу и в углу прикопать, система бы оправдала самозащиту, а понятие "превышение" оной в правила игры не закладывалось. Как и минимально необходимое воздействие, есть факт проявления агрессии в твой адрес — есть и факт атаки. И только защищающийся решает, вступать ему в поединок или нет, и какова должна быть степень ответного силового воздействия в рамках своего воспитания и местных законов. Интересно, а в карты "на щелбаны" теперь что, только в мирных зонах играть? Кстати, а где они? После выхода из лифта система больше не оповещала меня о подобных территориях, как бы не оказалось, что до конца тестов они и не предвидятся в принципе.

Игнатьев, убедившись в отсутствии прямой опасности, повел меня дальше по широкому коридору, зашитому в вытертую и местами потрескавшуюся пенорезину. И, шагая следом за ним в тусклом свете заточенных в решетчатую оплетку настенных плафонов, я продолжал прокручивать в голове все еще частично ограниченные данные. Открывали их по какому-то сложному принципу, видимо завязанному на мои действия и степень продвижения по сюжету тестовой песочницы. Еще бы оповещали про разблокирование, было бы совсем замечательно.

Игра, естественно, предполагала сражения между участниками, дабы никто не мог воскликнуть "Ах, боже мой, как же тут сложно призвать к ответу наглеца!". Прямого ограничения свободы действий не имелось. Считаешь, что тебя оскорбили — кинь вызов на дуэль и доведи выяснение отношений до первой раны или смерти противника. Благо, соответствующие опции имелись. Решаешь, что трусливый невежа, не принявший поединок, заслуживает хорошей трепки, атакуй тем, чем сочтешь нужным и до момента полного удовлетворения. Только помни, что Уголовный кодекс никто не отменял, и любая агрессия наказуема — от Умника не спрячешься. Этический статус, он же Карма, виден всем, и его легко подпортить в эквиваленте нанесенного урона. Пнул кота — испортил карму на фиг, так сказать.

В ситуации с односторонним нападением была и обратная сторона, защищавшая от любителей самоутверждаться за счет более слабых игроков или не способных достойно ответить небоевых классов. Проигнорируй нападение, подожди пять секунд, и продолжившему атаковать грубияну прилетит "желтая карточка" от системы — вместе с десятикратным увеличением зачисления кармы от урона. Не остановился, убил — получил статус-достижение "Убийца игроков", которое в дальнейшем будет увеличивать зачисляемые очки кармы в похожих случаях. Убьешь еще раз — и ачивка вырастет в ранге. Казалось бы, мелочи, что там карма какая-то, но, судя по оговорке в одном месте, репутация персонажа напрямую была завязана именно на текущее значение этого нравственного параметра.

Несомненно, найдутся те, кто будет приветствовать "кровавого брата", но кто-то и дверь не захочет перед ним открыть, не говоря уже о желающих получить назначенную награду за его голову. А там, здравствуй, темница, привет, братва! Не зря же в приполярном круге заранее местечко зарезервировали в качестве превентивного сдерживающего фактора.

Есть еще предположение, что система сознательно писалась с расчетом позволить игрокам зарабатывать не только очки опыта, но и собственный статус, плюс иметь возможность наказывать всяких троллей. В одиночку — или с друзьями. Базовым игровым моментом рассматривалась ситуация, когда вызов принят, и атака встречает ответную реакцию. Причем, в случае группы, право ответного удара получали все ее участники. "Let the Battle Begin!" — и пусть победит сильнейший. Карму за поединок так же начисляли обоим сторонам, но с понижающим коэффициентом. Да и потерь личного имущества, в отличие от гибели от рук не игровых персонажей или собственной глупости, в подобных выяснениях отношений не было. Хотя обнуление при смерти некоего неописанного "прогресса развития" присутствовало, но пока понять, что это такое было невозможно.

— Войди же, смертный, и вострепещи!

Я вынырнул из размышлений, оглядываясь.

На темную и мрачную пещеру помещение, естественно, не походило. Но и назвать его комнатой не получалось, объема было много, дальняя часть вообще терялась в полумраке. Самое близкое, что мне пришло в голову, это хранилище, в которое напихали некоторое количество неравномерно расположенных и разноразмерных комнат-контейнеров, выполнявших в том числе и функции опорных точек. Настенные плафоны сменились потолочными светильниками, включенными в шахматном порядке, в результате чего в большая часть пространства оказалась в тени. Благо, всяческого светопрепятствующего имущества, грудами и палетами разложенного по всей наблюдаемой территории, хватало. Дополнительно стоит упомянуть, что серо-черное покрытие из той же пенорезины, облепливавшей как стены так и пол, ощутимо гасило внешние звуки, и рокот АККа, к которому я уже даже успел привыкнуть, здесь отсутствовал. Тишина почти оглушала, создавая мистическую атмосферу.

— Ты тише говори, чудовище разбудишь!.. — Сержант с тревогой в голосе, громким шепотом предупредил меня и кивнул куда-то вправо, где в углу находилось чье-то сейчас пустое рабочее место: большой стол с эмиттером выключенного голографического экрана, несколько коробок, возможно, части какого-то оборудования или оружия. Сбоку стол подпирали ряды стеллажей с ящиками с полустертыми маркировками поверх стандартной серой окраски, в промежутках между которыми просматривалась стена с прикрепленными прямоугольниками то ли рисунков, то ли записей белого цвета.

— Вот лежбище его!.. И здесь оно несчастных путников терзает, на бедствие свое попавших в путы этого злодея!. О горе им, когда ж наступит воздаянье!.. — театрально воскликнул сержант, подняв левую руку к груди и скорбно скривив лицо, откровенно потешаясь и играя на невидимую публику.

И она не преминула появиться.

Хотя, скорее, это был партнер по сцене.

— Да бог с тобой, сержант!.. Когда ж ты мучим был, такой красивый?.. — знакомая хрипотца, приправленная толикой ехидства, прозвучала слева и совсем рядом из тени, где незамеченный нами ранее присел на груде ящиков сухопарый мужчина в уже знакомой утепленной форме. Система на секунду задумалась, но потом подсветила его ожидаемым именем, добавив приписку "Завхоз". — Вот помню я, как ты летел отсюда, сияя счастьем и руками бережно сжимая… Недавно было это. Иль забыл? Напомнить — что?

— Да помню все, — Игнатьев стушевался и как-то даже засмущался. — Все-все, уел меня ты…

— Давно бы так, — оппонент поднялся, подходя ближе. — А вы, внезапный гость, явившийся с той стороны небес чертогов, что скажете?

— Э… Да мне б даров, — я попытался достойно ответить старшине, это явно был он, судя по голосу и месту встречи. — Ваш повелитель нас отправил к вам, чтоб я пред дальнею дорогой сменил свой облик на… достойный квесту. А то замерзну там, и труп мой хладный оплакивать придется вам… Оно вам надо? Мне — нисколько!

— Ага, мы слезы будем лить и потирать места, где гнев проявит свой наш повелитель, — вставил сержант, с любопытством взирая на Охрименко в ожидании его ответа.

— Что ж, воля повелителя для нас святой указ… — Охрименко помолчал, улыбаясь. Это был невысокий мужчина с аккуратно подстриженной седой бородой и густыми усами. Еще бы красный кафтан да посох в руки — и будет вылитый новогодний подарконосец. — Да, удивили вы меня, инспектор. Не ожидал от вас речей, по уровню и стилю нас не хуже, кто этою забавой разгоняет обыденность рабочих будней.

Я молча улыбнулся в ответ, хвалить себя как-то не правильно, но раз одобряют — значит сумел соответствовать.

Трень! — всплыло системное сообщение:

"Вы получили пассивное социальное умение "На одной волне". Позволяет успешно подстраиваться под чужую манеру разговора, создавая впечатление "своего" собеседника. Облегчает беседу в случае общения на неизвестном еще языке".