Человек, который был Богом. Скандальная биография Альберта Эйнштейна - Александр Саенко

«Пацифизм» Альберта за одну минуту стал пустым звуком; ему больше не верили, а еще пришлось открещиваться от обвинений в сионизме.

Стать президентом!

Но все же к призыву Эйнштейна прислушались, и несколько месяцев спустя на мировой карте появилось новое государство – Израиль. Альберт исполнил свой долг, но его вновь мучали сомнения. Если евреи обретут свое государство, они лишатся статуса привилегированного народа. Сейчас они правят миром, имея в каждой стране свою элиту, но обретя государство, потеряют эту власть. Да и войны с Палестиной не избежать. Из-за этого он поругался со многими сторонниками проекта «Земли обетованной».

Как дурное знамение он воспринял кончину Хаима Вейцмана. Его скоропостижная смерть казалась приговором самому проекту. «Долго эта страна не просуществует», – с грустью думал Альберт. Он впал в депрессию, все шло не так. Еврейское закулисье приступило к дележу пирога: кто теперь станет главой всех евреев. Альберт не мог на это спокойно смотреть. Его стол завалили письма, многие спрашивали его рекомендаций, но Эйнштейн молчал.

Однажды он получил загадочное письмо. Несколько часов он перечитывал его как завороженный, задумчиво расхаживал с сигарой по кабинету. На столе лежала адресованная ему официальная бумага с предложением возглавить Израиль и весь еврейский народ.

Бессмысленные человеческие игры

Однажды старый приятель позвал Альберта на Мичиганское озеро. Это был Джонс. После лечения в больнице он получил увольнение, и теперь наслаждался неожиданно свалившейся на голову свободой. Если бы не продолжительная болезнь, начавшаяся после того эксперимента, из секретной службы Джонса отпустили бы только с пулей в голове. Несмотря на муки, он мысленно благодарил Эйнштейна, а пригласив на озера, искренне заверил, что никакой информации выпытывать уже не будет. Альберт согласился.

Они плавали на яхте, болтая о бессмысленных мелочах. Джонс ловил рыбу голыми руками, а Альберту это все никак не удавалось.

– Кстати, – внезапно сказал Джонс, – как там госпожа Коненкова? Переписываетесь?

Альберт хорошо помнил свою русскую «шпионку».

– О да, она шлет мне письма каждый день.

– Значит, еще любит…

Они долго смеялись. Конечно, Джонс полагал, что она интересовалась только секретами.

– Ничего эдакого не пишите… – сурово предупредил он.

– О нет, – парировал Альберт, – что мог, уже все написал.

Лицо Джонса на секунду посерело, а потом он рассмеялся. Все уже не имело значения.

– Будьте осторожнее, вашу почту читают, – произнес Джонс, пристально глядя ему в глаза. Альберт кивнул. Читают, раз знают, что шпионка… Но он устал от глупых и бессмысленных человеческих игр, оканчивающихся чьей-то смертью, и равно выступал против всех: американцев, китайцев и масонов.

Я не стану палачом!

Альберт выключил свет. Это надо было сделать в темноте. Последние разработки безумно тревожили его. Ядерный удар, ложь, закрутившаяся в сумасшедшем ритме гонка вооружений заставляли его сделать это. Знания вели человечество к апокалипсису. Новое изобретение, открытие только разжигали жажду самоуничтожения. А если они начнут путешествовать во времени, летать со скоростью света – судьба людей будет решена.

Он схватил ворох рукописей и одну за другой побросал в камин. Огонь проглотил, наверное, самые интересные исследования за всю историю человечества. Альберт понимал: реализуй он их, он навсегда бы превзошел всех «выдающихся», от Леонардо да Винчи до Николы Теслы, но слава отступала на второй план.

Утром Эльза чистила камин и обнаружила, что он полностью забит пеплом.

– Что ты жег, Альберт?

– Последние рукописи, – ответил он и вытер появившиеся было на глазах слезы. – Человечеству будет лучше без этих знаний…

– Они сначала должны научиться использовать открытия в мирных целях, это и станет прогрессом. И кто-нибудь их откроет вновь. А я не стану палачом, – сказал Эйнштейн, и, подняв совок с пеплом, вытряхнул его в окно.

Лицо с банкноты

Шло время, а Альберт медлил с ответом. Он знал, вокруг будущего президента Израиля дискуссия продолжалась. Наверное, не было ни одной известной фигуры в еврейском мире, кто бы не судачил о том, примет ли Эйнштейн приглашение. Альберт колебался. Он несколько раз тянулся к телефону, но одергивал руку.

А борьба нарастала. Бен-Гурион – идейный вдохновитель полутеррористической организации «Гашомер», отстаивавшей ранее права евреев в Палестине, требовал назначить на пост президента Исаака Шимшелевича. Об Эйнштейне Бен-Гурион отзывался резко негативно, называя его непостоянным. Альберта просили не медлить с ответом, Шимшелевич бежал из СССР, а значит отношения с «советами» испортятся. Эйнштейн был против, он котел принять предложение, но понимал: его силы на исходе. Что важнее: покой, или благополучие еврейского народа? Альберт набрал номер.

– Я понимаю, какую честь вы оказываете мне, – начал он. Он понял, чего хочет, а что выше его сил. Видеть эту кровавую драму, бряцание оружием, интриги, «разборки» разведок?… Нет, он мечтал лишь о покое. – Но… я вынужден отказаться. Я слишком стар, у меня проблемы со здоровьем, поймите меня правильно, в общем, я отказываюсь!

– Хорошо, господин Эйнштейн, – раздалось на том конце провода, но Альберт уже бросил трубку. Он считал себя почти предателем, но сражаться дальше было выше его сил. И несмотря на этот отказ его портрет как выдающегося еврея был напечатан на денежных банкнотах Израиля.

Одним уравнением

Все имеет начало и конец, и Эйнштейн понимал, что его время подходит к концу. Но именно сейчас он понял: единую теорию поля, о которой он мечтал с детства, не найти уже никогда. Мечта описать все сущее одним уравнением, будоражившая его всю его жизнь и пробуждавшая волю к жизни, стала призраком. Наконец он сообразил: найти ответ выше его сил. Вскрыв столько закономерностей, произведя множество открытий, перехитрив природу, он заблудился в собственных умопостроениях.

Голова раскалывалась, но он работал и работал, забывая иногда на несколько дней о сне и еде… Недавно справив свой 73-й юбилей, он убеждал себя, что числа значения не имеют, а в душе он чувствовал себя еще молодым, а если сравнить со всем мирозданием…

– Это несправедливо – говорил он, – звезды живут миллионы, миллиарды лет, наша планета – сколько же… а землянам отмеряй только век, чтобы все понять и разобраться во вселенской мудрости, которая старше всех людских поколений!..