Кремлевские пигмеи против титана Сталина, или Россия, которую надо найти - Сергей Кремлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Профессионально же непригодные к тому или иному виду профессиональной деятельности не имеют права ею заниматься.
Никому не придёт ведь в голову поставить великого, но слепого Гомера на капитанский мостик океанского лайнера. Так допустимо ли иметь неспособных к управлению, профессионально непригодных лиц во главе великой страны?
Тем более что те же Путин с Медведевым далеко не Гомеры, да и задачи на их постах посерьёзнее, чем у капитана любого судна.
Единственно общественно оправданным действием нынешних обитателей Кремля и всех, с ними системно связанных, был бы их немедленный уход со своих постов, их добровольная отставка с последующим назначением свободных выборов.
Между прочим, с мыслями Юрия Гейко перекликается и такое, например, рассуждение:
«Если бы была задана психологическая задача: как сделать так, чтобы люди нашего времени. совершали самые ужасные злодейства, не чувствуя себя виноватыми, то возможно только одно решение: надо, чтобы было то самое, что есть, надо, чтобы эти люди были губернаторами. офицерами, полицейскими, то есть чтобы, во-первых, были уверены, что есть такое дело, называемое государственной службой, при котором можно обращаться с людьми, как с вещами, без человеческого, братского отношения к ним, а во-вторых, чтобы люди этой самой государственной службой были связаны так, чтобы ответственность за последствия их поступков с людьми не падала ни на кого отдельно.
С вещами можно обращаться без любви: можно рубить деревья, делать кирпичи, ковать железо без любви; но с людьми нельзя обращаться без любви. Правда, что человек не может заставить себя любить… но из этого не следует, что можно обращаться с людьми без любви, особенно если чего-нибудь требуешь от них. Не чувствуешь любви к людям — сиди смирно. занимайся собой, вещами, чем хочешь, но только не людьми.»
Это прямо обращено к нынешним обитателям Кремля, хотя сказано более ста лет назад Львом Толстым в его романе «Воскресение». Напомню, что название романа означает не день недели, а процесс духовного воскресения главного героя — князя Дмитрия Нехлюдова.
Не исключено, правда, что я возвожу на Путина, Медведева и компанию напраслину. Очень может быть, что они как раз предельно профессиональны, но — в деле уничтожения, а не развития России. Однако с позиций интересов России это всё равно — как созидатели нынешние кремлёвские сидельцы профессионально непригодны.
А при этом они, как и все остальные представители нынешнего «россиянского» «бомонда», — безнравственны.
Они так же не в состоянии руководствоваться интересами народа, доверившегося им, как не в состоянии оглянуться назад крокодил. Они не способны на человеческие реакции так же, как не способен на них пресловутый Терминатор Арнольда Шварценеггера, и даже менее его.
С бесстрастием робота-убийцы они уничтожают всё могучее, доброе и человечное в жизни земли, на которой были рождены, но которая так и не стала для них Родиной. С бесстыжестью профессионального шулера они поддерживают всё и вся, что разрушает, истощает и унижает Отечество. Они всегда были по ту, тёмную, зловещую сторону жизни общества.
Они никогда не служили народу и, значит, не могут изменить ему.
Они — антиобщественные нарушители всех основных норм человеческого общежития. И поэтому некая социальная защита общества от них необходима.
Я имею в виду, конечно, не казни, не тюрьмы и тому подобное. Но вот запрет на профессию управленца для тех, кто не оправдывает доверия народа и злоупотребляет им в личных или клановых интересах, давно общественно назрел.
На тему нелюди и нынешнего лилипутского Кремля профессионально непригодных некрофилов мы ещё поговорим — позднее.
А сейчас — об этих самых некрофилах.
Глава 3. Возлюбившие смерть
«РОССИЯНСКОЕ» либеральное общество состоит из поголовных социальных некрофилов.
В узко медицинском смысле некрофилией (греч. «любовь к мёртвому») называют специфические сексуальные или психические извращения. Однако в XX веке этот термин получил и более широкое толкование. В частности, он был использован известным немецко-американским социологом и психологом-неофрейдистом Эрихом Фроммом в его книге «Анатомия человеческой деструктивности».
Фромм дал определение некрофилии не в медицинском, а в характерологическом смысле:
«Это — страстное влечение ко всему мёртвому, больному, гнилостному, разлагающемуся; одновременно это страстное желание превратить всё живое в неживое, страсть к разрушению ради разрушения; а также исключительный интерес ко всему чисто механическому (небиологическому). Плюс к тому это страсть к насильственному разрыву естественных биологических связей.»
Вряд ли сам Фромм понял, что он дал блестящее характерологическое определение современной мировой «элиты», сплошь состоящей из нелюдей. Тем не менее наблюдения Фромма настолько интересны, а его выводы настолько убийственны для капиталистической «элиты», что не могу удержаться от приведения ряда цитат из книги Фромма:
«Сравнительно трудноуловимой чертой некрофильского характера является особая безжизненность при общении. Причём здесь дело не в предмете обсуждения, а в форме высказывания. Умный, образованный некрофил может говорить о вещах, которые сами по себе могли бы быть очень интересными, если бы не манера, в которой он преподносит свои идеи. Он остаётся. холодным, безучастным. Он представляет свою тему. безжизненно. Такие люди не умеют одновременно улыбаться и говорить, их улыбка неорганична — какая-то автоматическая гримаса, символизирующая американский обычай «лучезарного» общения».
Это сказано о манере публичного поведения практически всех современных капиталистических политиков всех стран мира, а значит, и капитализированной «Россиянин»! Сказано с той лишь поправкой, что нынешних политиканствующих некрофилов вряд ли можно назвать умными и образованными.
Президент Буш-старший ещё производил впечатление человека.
Президент Буш-младший уже имел все выраженные поведенческие признаки политического некрофила, что и неудивительно — процесс гниения живого трупа капитализма усиливается.
Ну, а президент Обама вообще может сойти за зомби!
А вот характеристика иного поведения, данная Фроммом:
«Противоположный тип характера, биофил (русский эквивалент — «жизнелюб». — С.К.), напротив, может говорить о переживании, которое само по себе не очень интересно, но он подаёт его столь заинтересованно и живо, что заражает других своим хорошим настроением».
Это — поведение Ленина, Фиделя Кастро, да и вообще любого, ориентированного на созидание управленца.
А Сталин?
Ну, можно ли сомневаться в биофилии (по Фромму) Сталина? Внешне малоэмоциональная манера поведения и речей Сталина была тем не менее полна интереса к жизни и адресовалась к жизни.
Не случайно в статье «Наши цели», написанной в 1912 году как передовица для первого номера газеты «Правда», Сталин, сообщая, что цель «Правды» — «освещать путь русского рабочего движения светом международной социал-демократии» и «сеять правду среди рабочих о друзьях и врагах рабочего класса», далее продолжал (выделение моё. — С.К.):
«Ставя такие цели, мы отнюдь не намерены замазывать разногласий, имеющихся среди социал-демократических рабочих. Более того: мы думаем, что мощное и полное жизни движение немыслимо без разногласий, — только на кладбище осуществимо «полное тождество взглядов»!.»
Такое заявление, противопоставляющее унылому кладбищу полную движения жизнь, мог сделать только, пользуясь термином Фромма, убеждённый биофил, последовательный антагонист идей социальной некрофилии и конформизма.
Фромм точно заключает: «Некрофил действует на группу, как холодный душ или «глушитель» всякой радости, как «ходячая тоска».»
Это и о нынешних «кремлёвских сидельцах».
Ленин же, Сталин и другие выдающиеся лидеры коммунизма воздействовали на аудиторию прямо противоположным образом, воодушевляя людей и мобилизуя их на борьбу за новую жизнь.
Когда мы смотрим на кадры кинохроники, запечатлевшие Ленина, Сталина, сталинских соратников, то мы видим, что они — живые люди, полные жизни. Даже из не лучших по качеству старых документальных съёмок видно, что от них идёт энергия — сильная и чистая.
Просто вид Сталина — беседующего, улыбающегося, выступающего с трибуны или что-то пишущего, вселяет в человека желание быть лучше, наполняет его ощущением причастности к крупной судьбе и великой личности.
А что испытывают «дорогие россияне», когда на телеэкранах появляются Путин, Медведев и их кремлёвские подельники?
СОЦИАЛЬНУЮ некрофилию Фромм определяет и как выражение любви к отжившему, как обострённую тягу к вещам, к владению, к собственности.
