Дис - Тима Феев

Антон же молча провожал ее взглядом. Доказывать ей что-то было бесполезно, он и сам это понимал. Ведь та ночная история была действительно больше похожа на бред сумасшедшего, чем на рассказ нормального человека. И Люн, наверное, правильно сделала, что вот так все порвала. Уж слишком тяжело это было для них обоих. А в таких случаях лучше резать сразу. Пусть это и больно, пусть по живому, но зато и не мучиться долго. А больно-то было. Так больно, что Антон, едва не скрючившись, как и в тот прошлый раз, когда впервые увидел свет, медленно подошел к своей кровати и, плашмя рухнув на нее, тихо завыл. Так он лежал долго. Час, два, а может и дольше, он забыл тогда о времени. Это продолжалось до тех пор, пока абсолютную тишину его старого деревенского дома не разрезал дребезжащий, резкий и как казалось, страшно громкий звук. Кто-то звонил ему в дверь.

12. Опять на работу?

Антон с трудом поднялся и медленно, шаркая босыми ногами по полу, прошел к двери. Но, еще выходя из кухни, он уже увидел через зашторенное тюлем окно терраски, что на асфальтовой дороге, напротив его дома был припаркован чей-то автомобиль. Машина была новой, красивой и явно дорогой. «Интересно, – подумал Антон про себя, – кого это еще черт принес в такой день». После чего отпер дверь и в немом изумлении замер на месте как вкопанный. Перед ним стояла Наталья Сергеевна.

Женщина выглядела чудесно, особенно в лучах мягко подсвечивающего ее изящный силуэт послеполуденного солнца. Впрочем, секретарша шефа всегда отличалась довольно изысканным вкусом, хотя, возможно, и немного странным. Но сегодня Наталья Сергеевна постаралась действительно на славу. Длинное, почти в пол нежно-розовое платье в цветочек. Коричневая жилетка, сделанная из какого-то грубого, чуть ли не медвежьего меха, тонкий шифоновый шарфик и замшевые, на высокой тупоносой платформе фиолетовые туфли. Все это являлось весьма удачным дополнением естественной, хотя и не слишком утонченной ее красоты. Антон посмотрел на это чудо природы и, невольно улыбнувшись, отошел немного назад, пропуская неожиданную посетительницу к себе в дом. Сам-то он был одет весьма прозаично: в светлых джинсовых брюках да в старой, сильно растянутой бледно-оранжевой футболке. Но Наталья Сергеевна ничего не сказала по поводу его внешнего вида, а быстро и даже не разуваясь прошла через кухню в коридор, а за ним и в большую комнату, где и уселась на тот самый стул, на котором еще совсем недавно сидела Люн. Она с интересом разглядывала это убогое холостяцкое жилище, в котором оказалась и все так же молчала. Антон заговорил первым:

– Здравствуйте Наталья Сергеевна, – произнес он с каким-то особенным трудом и чуть склонив вперед голову.

На это Наталья Сергеевна ничего ему не ответила, а только продолжила спокойно, видимо все еще не до конца свыкнувшись с обстановкой, осматриваться по сторонам. Наконец это ей явно надоело и она сосредоточенно посмотрела на Антона. А тот, немного растерявшись и словно даже и не зная куда себя деть, начал ходить по комнате, пытаясь хоть как-то прибраться или хотя бы распихать по углам разбросанные здесь и там вещи. Процесс уборки занял у него несколько минут, после чего он еще раз окинул комнату придирчивым взглядом и, ловко свернув в рулон свою многострадальную постель, уселся на кровати. Он был теперь явно доволен полученным результатом, отчего даже немного попрыгал на месте. Пружины под ним слабо заскрипели.

– Ну замечательно, – наконец проговорила Наталья Сергеевна, приветливо улыбнувшись, – вот примерно так я все себе и представляла. – Однако тут она отчего-то грустно вздохнула и посмотрела в окно. – И все же, Антон, – продолжила она с едва заметной укоризной в голосе, – я, конечно, все понимаю: что загородный дом там, деревня и прочее. Но, как же можно опускаться до такого, – она мельком посмотрела в дальний затененный конец коридора, где тоже что-то валялось. – Ведь здесь хорошо старикам жить, а не тебе, молодому парню. У тебя ведь тут даже, знаешь, запах какой-то… – она немного поводила носом словно принюхиваясь, – стариковский. Трухой пахнет, пылью и еще чем-то противным. Вещами старыми, наверно. Ну, и не стыдно тебе?

– Да тут как раз моя бабка и жила, – пытаясь хоть как-то оправдаться, ответил Антон. – А я все что-то с ремонтом никак не соберусь. Да и прибираться тоже лень. Что в старье-то прибираться? Тут если уж делать, так делать…

– А лучше ничего не делать, – закончила за него фразу Наталья Сергеевна. – Таким как ты и вправду, наверное, лучше ничего не делать. Валяться себе на диване целыми днями, а потом еще на работе сидеть, тоже лодырничать. Ведь работа-то у тебя, так скажем, совсем не пыльная: наладил себе компьютеры и сиди, мух считай. А вот у других не так, – Наталья Сергеевна опять грустно вздохнула. – Но, впрочем, я не за этим к тебе ехала.

– А зачем? – Антон в последнее время как-то действительно стал слишком уж прямо задавать вопросы, без обиняков.

– А ты будто не знаешь?! Да у нас сегодня весь офис просто на ушах стоит. То, что у вас тут ночью произошло, ведь об этом теперь все только и пишут и по телевизору говорят. Неужели же не видел?

– У меня света нет, – ответил на этот, второй уже подряд не слишком удобный вопрос Антон. – Вчера еще отключили. Ну, как только все случилось, так сразу и вырубили. Вода вот, правда, почему-то есть.

– Понятно тогда. А телефон что, тоже не работает? Я-то тебе несколько раз сейчас звонила пока ехала. Меня шеф прислал. А ему еще утром из отдела кадров доложили: кто ты и где живешь. А у нас ведь сам знаешь как: «Где такой-то, почему на работе нет? Ах, это он самый и есть? И еще живет там-то? Ну, Наталья Сергеевна, чешите тогда к нему, все равно нам послать больше некого». Так и приехала. И все же, – женщина грациозно потянулась, вытянув вперед обе руки и скрестив пальцы, – я даже рада, что меня послали. Так уж надоел наш офис. Да и как ты сам здесь живешь тоже давно хотела посмотреть.

– Да тут и смотреть-то не на что, – бросил через плечо Антон. Он уже все понял и поэтому пошел в другую комнату переодеваться. – Говорю же, как бабка померла, так я сразу сюда и переехал. Надоело, знаете, все время квартиру снимать, пусть даже и в Москве. А тут хоть и ехать далеко, но зато никто не беспокоит, сам себе хозяин.

– Хозяин, – повторила за ним Наталья Сергеевна многозначительно. – Впрочем, твое дело, живи, как знаешь. Мне вот сказали тебя на работу доставить, я и доставлю, а остальное меня не касается. Мало ли кто как живет.

И все же посетительница Антона во время последней своей реплики еще раз и как-то уж слишком тоскливо посмотрела вокруг. Она, конечно, все понимала. И что этот парень живет один, и что ему нет никакого дела до всего этого бардака. И что хозяйку бы ему надо. А она как раз и согласилась бы стать такой хозяйкой. Вот только слишком далеко от Москвы он живет, да и дом плохой. Деревня. А она как-то не очень любила всю эту провинциальную жизнь, где все друг друга знают и всем до всего есть дело. В общем, не складывалось у нее. Опять не складывалось и уже в который раз.

– Все, Наталья Сергеевна, я готов, – отрапортовался Антон, выйдя из соседней комнаты. – Можем ехать.

И тем не менее, прежде чем уйти, он еще раз подошел к столу, на котором лежали подобранные им в поле куски стекла и взял один из них, чистый. Ведь именно его, похоже, и держала в своей маленькой ручке Люн до того момента, как он ее испугал. Ему показалось даже, что это стекло было еще немного теплым, отчего он, чтобы убедиться, поднес его к своей щеке. Наталья Сергеевна же, глядя на все эти его странные манипуляции, как-то неодобрительно фыркнула, прибавив что-то наподобие: «Фу, грязь какая». После чего прошла через коридор на кухню, а за ней и на терраску, из которой наконец вышла на улицу. Антон последовал за ней. Ему с одной стороны, конечно, вообще не хотелось сегодня никуда ехать, но с другой, он понимал, что вернуться хотя бы и отчасти к привычному укладу жизни, было бы для него сейчас очень полезно. «А то так и вправду можно с ума сойти», – подытожил он свои не вполне ясные умственные рассуждения.

Однако, оказавшись на улице, он вдруг остановился и невольно посмотрел по сторонам. То, что он там увидел, ну никак, то есть ни в малейшей степени не соотносилось с такой уместной и вполне разумной его идеей вернуться к нормальной человеческой жизни. Поскольку вокруг творилось нечто невообразимое. Такое, что даже и описать-то это было весьма тяжело. Яркие лучи, широкие и узкие, мощные и слабые от скрытой где-то на невероятной глубине звезды, вырывались разноцветными всполохами из-под земной поверхности. Лучи эти то прерывались, пропадая где-то на головокружительной высоте, то возникали снова. И хотя почти все они были не слишком четко выраженного цветового оттенка и не слепили совсем, но тем не менее безучастно смотреть на все это светопреставление было почти невозможно. Помимо этих лучей и так же из-под земли вырывались некие, как Антон тогда сразу догадался, протуберанцы. Они гигантскими полупрозрачными дугами медленно скользили то вверх, то вниз, словно бы перетекая из одного невидимого подземного сосуда в другой. Антон даже подставил руку под один такой поток. Отчего малая толика его, тонкой струйкой плавно отошла сначала в сторону, после чего закружилась неспешным вихрем и наконец, словно бы нехотя, стекла куда-то под землю, вниз.