Цветы в легендах и преданиях - Николай Золотницкий

В тот же вечер паж скончался, выразив перед смертью желание, чтобы в гроб ему положили и убившую его гвоздику...

И таких сцен в это время было много.

Такова роль гвоздики в истории Франции. Не менее интересную роль она играет и в других государствах.

В Англии она появляется лишь в XVI столетии и с первого же своего появления завоевывает симпатии царствовавшей в это время королевы Елизаветы и всей английской аристократии. Ее разводят и в садах, и в теплицах. Королева Елизавета не расстается с ней и появляется с ней всюду — как запросто, так и в торжественных собраниях. Ее примеру, конечно, следует и весь ее двор.

За цветы платят громадные, особенно для этого времени, цены — по гинее (10 рублей) за цветок, а большой венок из гвоздик герцогини Девонширской, вздумавшей украсить себе голову этими цветами в день одного придворного праздника, обходится ей ни более ни менее как в 1000 рублей.

Интересно, что гвоздика — любимый цветок и теперешней герцогини Девонширской, которая, как говорят, не только постоянно носит эти цветы в бутоньерке, но и не допускает иных цветов ни в вазах, которые украшают ее комнаты, ни в букетах, которыми убирают ее обеденные столы.

Первым, начавшим разводить гвоздику в Англии, был придворный садовник Герард, получивший ее откуда-то из Польши. Это было в 1597 году. Прославившийся ее разведением садовод Паркинсон делит их на махровые — carnation и на мелкие, простые — gilly flowers. Среди этих сортов особенно нравился в то время «Sweet William», названный им так в честь Шекспира, который в своей «Зимней сказке» заставляет говорить о гвоздиках Пердиту: «Прелестнейшие цветы лета — это махровые гвоздики и пестрые гвоздички».

О гвоздике не раз упоминают также и другие знаменитые английские поэты: Чосер, Мильтон, Спенсер. Воспевая флору, они никогда не пропускают случая воспеть и гвоздику с ее божественным запахом.

Будучи во Франции и особенно в Англии любимицей главным образом высших сословий и наиболее богатых классов государства, в Бельгии гвоздика, наоборот, сделалась любимицей бедняков, простонародья — цветком чисто народным.

Здесь уходу за ним посвящали все свои краткие досуги горнорабочие, труженики, работавшие день и ночь в каменноугольных копях. Цветок этот представлял для них главную усладу в их безотрадной жизни, и, выйдя из подземного мрака, из места, где им каждую минуту грозила смерть, на свет Божий, они с любовью останавливали свой взор на этом чудном цветке, который как бы говорил им, что и для них существуют радости. Они следили за его развитием, стараясь его усовершенствовать, перещеголять красотой его цвета и форм цветы своих соседей.

Среди них возникло даже своего рода соревнование, соперничество, которое заполняло пустоту их обыденной жизни и создавало им новую жизнь, новое развлечение. Пьянство, разгул, разврат - все эти неизбежные спутники праздности и бесцельного существования рабочего заметно ослабли, а в некоторых случаях даже и совсем исчезли - и скромный цветок этот сделал здесь то, чего не могут достигнуть в других государствах никакие проповеди, никакие увеселения.

Страсть эта к гвоздике сохранилась в простонародье в Бельгии и до сих пор, и не только сохранилась, но даже еще и распространилась на те классы, которые прежде ею не интересовались. Теперь гвоздика представляет здесь предмет тщательных забот и ухода уже не одних углекопов, но и других рабочих. Теперь культура ее проникла до самых отдаленных местечек Арденн, и кому приходилось когда-нибудь бывать в Спа, Вервье и даже Ахене, тот, я уверен, был немало поражен, увидев на окнах каждого маленького домика рабочего, каждой бедной хижины гвоздику таких чудных экземпляров и таких сортов, которые редко можно встретить и в образцовых садовых заведениях. Великолепные цветы эти, по бедности их владельцев, не имеют часто даже порядочных горшков, а сидят просто в разбитых черепках и тем не менее цветут роскошно.

Гвоздика сделалась здесь символом благоустроенного домашнего очага, родительской любви и родительских забот; и молодой рабочий, занимающийся тяжелым трудом на чужбине, встречая здесь цветок этот, всегда соединяет с ним воспоминание об отеческом доме. В день его благословенья мать подносит ему букет из гвоздик — как единственное сокровище и украшение, которое она может ему дать; он в свою очередь сажает куст гвоздики на ее бедную могилу — как последнее выражение его глубокой сыновней любви. Букет же из гвоздик служит и первым подарком, первым выражением любви молодого рабочего своей невесте.

Все это вместе взятое служит причиной также и того, что на многих картинах старинных голландских мастеров мы то и дело встречаем женщин с букетом гвоздик в руках, а на одной из картин в Феррарском соборе видим с букетом этих цветов даже и святых. Изображение гвоздик встречается, наконец, нередко и на знаменитых брюссельских кружевах, особенно же недорогих.

Не меньшую любовь к гвоздике питали одно время и немецкие рабочие в Тюрингене, у которых страсть к этому цветку доходила до того, что за новый красивый сорт они нередко отдавали половину своего заработка, отдавали свою последнюю козу — часто главную кормилицу всей семьи.

Но вообще в Германии гвоздика не пользовалась особой народной любовью, хотя и служила всегда символом постоянства и верности, так как цветы ее, как известно, даже будучи засушены, часто сохраняют свою окраску. Одно немецкое двустишие говорит о ней: «Гвоздика, ты теряешь свой цвет не раньше, чем смерть тебя растреплет».

Вошедшее за последнее время в обычай в Вене поминальное шествие рабочих в память борцов за свободу в 1848 году также украшается красными гвоздиками. Шествие это привлекает обыкновенно десятки тысяч людей и происходит ежегодно в марте.

За несколько дней до торжества через газеты объявляется маршрут — какой, где и в какое время группе собраться и тронуться в путь с тем расчетом, чтобы сойтись с остальными группами в узловом пункте, откуда идет прямая, верст в шесть, дорога к кладбищу.

В течение нескольких часов продолжается иногда прохождение многочисленных ферейнов3 перед воздвигнутым на могиле борцов за свободу обелиском с горящим факелом. Подойдя к нему, представители каждого ферейна кладут свой венок, а остальные участники усыпают могилу красовавшимися до сих пор в их петлицах красными гвоздиками.

Тут же, у обелиска, наиболее известные ораторы партии произносят свои речи.

С меньшей симпатией, однако, относились к гвоздике немецкие поэты, и в то время как у французов существует особый сорт, которому дано громкое название гвоздики поэта — oeillet de poete, у немцев она слывет за цветок тщеславия, пустоты, телесной красоты и сравнивается с красивой, но пустой женщиной. Так, например, Гете говорит: