Понедельник – день тяжелый - Наталья Валенидовна Колесова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чтоб ты понимала! — Родительница отобрала у меня тяжелый, неопределенно сизого цвета лапсердак. — Это ведь еще советского производства! Посмотри, какой драп, теперь такого не выпускают, один Китай кругом! Если перелицевать и пуговицы заменить…
Я безнадежно махнула рукой. Сотни раз слушала эти песни!
— Да ладно, как хочешь, мо́ли тоже надо чем-то питаться… А где Димка? Уже поди на кухне наш ужин приканчивает?
Мама забегала глазами.
— У Димы ЧП…
Вот так и знала!
— И какое же? — насмешливо поинтересовалась я. — Пальчик заболел? Носик потек?
— Машина сломалась…
— Он не в курсе, что общественный транспорт в городе еще никто не отменял?
— …и ему обязательно нужно сегодня на СТО!
— Конечно-конечно! Мам, ну почему опять всё я? Детей у тебя, между прочим, двое!
Родительница сделала страшные глаза.
— Евгения, давай перестанем обсуждать наши семейные дела в присутствии посторонних!
— Да какой Черкасов посторонний! — отмахнулась я. — Вон ты, оказывается, сколько лет хранила в памяти его светлый образ!
Ухмылявшийся Артем, слушая нашу обычную перепалку, снимал пиджак и закатывал рукава рубашки.
— Ну раз я уже буквально свой, надеюсь, меня потом накормят ужином? Светлана Алексеев… Александровна, я ведь до сих пор ваши пироги помню!
Знает, чем взять мою несгибаемую маму — похвалами в адрес ее кулинарного таланта! Кстати, вполне заслуженными. Я вот не в нее, фаст-фуд — наше, в смысле, мое всё! Родительница от удовольствия буквально превратилась в желе. Засуетилась:
— Конечно-конечно, вы же оба с работы, голодные! Давайте быстренько передвинем шифоньер, потом я буду тут убираться, а вы как раз покушаете!
— Быстренько, как же! — скептически вставила я, мама шлепнула меня подвернувшейся кофтой. И работа закипела!
Схема у нас отработана уже десятилетиями: намазать хозяйственным мылом или свечкой паркет, подложить под основание мебели тряпку — для этого нужно приподнять край шифоньера, что опять-таки «ой!». И потом только беспрерывно тянуть и толкать… Причем мама будет периодически вскрикивать: «Ай, пол поцарапали, ох, за косяк задели, ой, сейчас дверца отвалится!» Ага, отвалится! Этот «гроб» еще к ее внукам перейдет в совершенно цветущем состоянии! Если мы с Димкой сподобимся когда-нибудь родить наследников, конечно.
Наконец шифоньер сдвинули настолько, чтобы в щели между ним и стенами могла свободно сновать корпулентная хозяйка с кучей моющих принадлежностей. Отпыхиваясь и потирая натруженные спины-плечи, мокрые мы с Черкасовым с облегчением переместились в кухню, откуда давно тянуло завлекательными запахами. Мама, правильный эксплуататор, знает, что занимающихся тяжким физическим трудом работников следует хорошо кормить!
— Опять на целую роту наготовила! — ворчала я, изучая плотно загруженные тарелки. — Будешь месяц потом доедать? Или завтра Димочка наконец освободится, с судками за припасами припрется?
— Приятного аппетита! — с нажимом произнесла мама. Вот уж чего желать не надо: мало того что мы не ужинали, так еще из-за этаких физнагрузок аппетит просто зверский! Гора еды на тарелке исчезла в мгновение ока, пришлось лезть в сковородки-кастрюли за следующей порцией. Периодически выныривавшая из спальни мама ревниво интересовалась: «ну как? нравится?»; Артем, не переставая жевать, с восторженным мычанием закатывал глаза, я показывала два больших пальца, и довольная хозяйка с «кушайте-кушайте» вновь убегала на конкурс за звание самого чистоплотного енота.
Кстати, управилась она сегодня в рекордные сроки — обычно до полуночи уборку развозит, а тут каких-то два часа и пожалуйте, дорогие грузчики, двигать фамильное чудовище обратно!
— Знаете, что вам надо? — осенило Черкасова, без сил прислонившегося к янтарно-отмытому боку установленного на законное место шифоньера. — Мебельный транспортер!
— Чего-чего? — подозрительно спросила я, поднимая голову с кровати, на которой валялась поверх всех маминых тряпичных запасов в живописной позе умирающей морской звезды. Опять со своими шуточками? Мы-то с братом можем язвить и злиться на родительницу из-за долбанного шкафа сколько угодно, но другим не позволим!
— Это такое устройство с рычагом и четырьмя прорезиненными роликами на платформе. Поднимаешь мебель, как домкратом, вставляешь по углам ролики и катай сколько душе угодно! Светлана Александровна, хотите найду, где продается?
— Ну какой же ты умница, Артем! — умилилась та. — Настоящий мужчина! Идемте, вы ведь еще не попробовали сладкий пирог!
— Ох, — простонала я, потирая живот и сползая на край кровати. — Мама, таким темпами я в зимнее не влезу!
— Я тебе помогу! — неожиданно вызвался Артем. Я томно протянула ему руку, Черкасов глянул на нее с недоумением, легонько пожал мои пальцы и пояснил: — В смысле — помогу с пирогом справиться!
— Ах ты ж!.. — Я запульнула в него первыми подвернувшимися вещичками, но Черкасов ловко ускользнул в прихожую.
И насчет помощи наврал! Мамин пирог со сливами, конечно, супервкусный, но реально было некуда. Под нашими осоловелыми взглядами мурлыкающая хозяйка — как будто и не устала вовсе! — сновала по кухне, накладывая каждому «судки». Первое, второе, третье… и компот! Если бы сварила.
Прощаясь в прихожей, Черкасов истово прижимал к груди пакет с припасами на добрую неделю и призывал «дорогую Светлану Алексеевну… Александровну» бросать на фиг эту школу и идти поваром-пекарем в столовую нашего офисного центра, он поспособствует. Расчувствовавшаяся маман заставила его наклониться и троекратно расцеловала, в промежутках между чмоканьем приглашая заходить в гости, когда захочется чего-нибудь вкусненького.
— Ты давай поосторожнее с такими предложениями! — предостерегла я Черкасова уже в машине. — Мы с братом и так молимся ежедневно, чтобы она не дай бог из школы не уволилась! Куда будет свою кипучую энергию девать? Только на нас!
— Ну и дура ты, Самохина! — констатировал Артем. — Это же здорово, когда ты кому-то нужен, когда тебя так кормят, воспитывают, и… даже заставляют двигать фамильные шкапы!
Пораженная его неожиданной серьезностью, я молчала всю дорогу, поглядывая на сосредоточенный черкасовский профиль. Только уже у своего дома нерешительно спросила:
— А твои родители что?.. они?..
— Да живы, живы, слава богу! — буркнул Артем. — Только взяли и развелись на старости лет, прикинь?! Еще и разменялись. Теперь отец над своей молодухой трясется, мама своему новому диетическую кашку варит…
Искоса глянул на меня.
— Да знаю, что ты скажешь! Я уже давно взрослый и самостоятельный, а мать-отец из ума не выжили, имеют право на счастье… новое. Но дома родного у меня теперь нет… Так, всё, вылезай уже, я устал с вашей мебелью до чертиков!
Не подобрав, что сказать утешительного в ответ на такую неожиданную откровенность (мы ведь никогда не беседовали о
