Война HAARP‑2 - Василий Головачев

– «Харпы».

– Нет, они только генерируют ионизацию купола над Питером, для транзита ветра нужно очень избирательное фокусирование ундуляции, чтобы воздух из Арктики к Балтике пошёл струёй.

– Может, «Харпы» и «Зевсы» перетащили откуда-то ураган?

– Ураганы далеко, в Атлантике, да и образуются они на перепадах давлений и температур на больших акваториях. В нашем случае переток воздуха создан с помощью ионосферных пульсаций: где-то в районе Баренцева моря воздух нагрели, над Питером – охладили, и сюда метнулся воздушный солитон, увлекая ультрахолодный арктический воздух.

Афанасий помолчал.

– Наши «Короли» его смогут отогнать?

– Не уверен.

– А если мы включим «Коршун»?

– Попробуем, но пробивать надо купол толщиной больше десяти километров, мощности нашего генератора может не хватить.

– Понятно, держите меня в курсе.

– У нас есть дыробой, – проворчал Дохлый. – Похоже, это единственное надёжное средство отражения климдивов. Если мы обрубим хвост холодного течения, ураган стихнет. Главное, чтобы нам не помешали. Х‑37 не появлялся над Питером?

– Нет.

– Вот кого я бы сбил в первую очередь!

Афанасий подумал о том же, да и идея сержанта заставила думать, и он перешёл в кабину лётчиков, надел шлем.

– Центр, я «Сто седьмой», доложите обстановку.

– Кошмар! – эмоционально ответил дежурный Центра. – Смерчи разнесли всю припортовую инфраструктуру! Сорваны сотни крыш, повалены столбы и деревья! Ветер выгнал корабли из порта! Нева пошла на город! Плюс электрическая свистопляска, мобильные телефоны не работают!

– Мы уже близко. Что дают спутники?

– Жаль, что мы не можем передать картинку: чистой воды осьминог – если смотреть сверху.

– Что американцы?

– Потоки излучений всех их «Зевсов» и «Харпов» представляют щупальца ещё одного «спрута» – электромагнитного. Ионосфера над Питером дымится и стреляет разрядами.

Афанасий отвлёкся, глядя на облачный слой под самолётом.

– Есть идея…

– Слушаю.

– Пусть наши «Короли» ударят по «Харпам»! Если мы сможем перекрыть пару каналов излучения, ПНД начнёт расплываться, ей ведь нужна непрерывная подпитка.

– Ок, свяжусь с начальством.

– Мы в сотне километров от Питера, – сообщил Костя.

– Вон, смотрите! – ткнул рукой вперёд его напарник.

В мглистой пелене над горизонтом показалась шапка золотистого прозрачного сияния, поднимавшаяся куполом высоко в небо. Она была невесомо-воздушная, как необычной формы гало, и по краям её бегали тоненькие голубоватые и сиреневые молнии, совсем не страшные из-за расстояния, превращавшие зону в подобие медузы.

– Диаметр – полсотни километров, – сказал Костя. – Весь Питер накрыло.

Через несколько минут облака под самолётом начали таять и струями уходить влево, закручиваясь спиралью вокруг сияющего купола. Самолёт повело влево.

– Ничего себе ветерок! – тревожно сказал второй пилот Витюша. – Километров триста в час, не меньше!

– Идём по кругу, – сказал Афанасий. – Борис, генератор готов?

– Так точно, – прилетел в наушники шлема голос оператора неймса. – Включать?

– Я скомандую.

Самолёт заложил вираж и, сопротивляясь порывам ветра и болтанке, пошёл над окраинами Санкт-Петербурга. С высоты в десять километров разглядеть что-либо под ним было трудно, однако Афанасий понял, что внизу началось настоящее бедствие и войскам МЧС в данный момент приходится туго.

С неба в землю начали бить электрические разряды. Один из них вонзился в шпиль Лахта-центра – штаб-квартиры «Газпромнефти», самого высокого здания не только в Санкт-Петербурге, но и в Европе: его высота достигала без малого полкилометра. Шпиль вспыхнул, загорелся.

– Твою м-мать! – ахнул Витюша.

– Центр, мы наблюдаем молнии.

– Вы наблюдаете пробой ионосферы! – перебил Афанасия дежурный. – Даю связь с первым-третьим.

– «Сто седьмой», – заговорил полковник Семёнов, – у нас «три нуля»! Ещё пару часов такой свистопляски, и Питер будет разрушен! Можете сделать что-нибудь?

– «Коршун» вряд ли поможет.

– «Изделие Д»?

– Для этого надо войти в зону точно под купол.

– Там пробой…

– Других вариантов нет.

– С краю не подлезете? На вираже выстрелить вверх…

– «Ил» не мотоцикл.

– Не получится – в центр линзы не суйтесь, не хватало ещё потерять самолёт.

Афанасий сделал Косте понятный жест.

Первый пилот кивнул.

Самолёт перестал кружить над городом, повернул нос к сияющей золотой пустоте в верхних слоях атмосферы, из которой то и дело срывались вниз ярчайшие ветвистые сиреневые молнии.

– Всем приготовить парашюты! – объявил Афанасий команде в пассажирском салоне. – Идём в центр ПНД. Если попадёт молния…

– Не попадёт! – весело бросил Дохлый. – Я колдую.

Афанасий хотел оборвать сержанта, но самолёт тряхнуло, и он забыл о своём желании.

До центра линзы, зависшей над городом на высоте ста с лишним километров, а точнее – под её центр, долетели всего за минуту. Молнии, большие – до километра длиной, и совсем крохотные, стегали воздух преимущественно сверху вниз, но ни одна из них не ударила по самолёту, что невольно заставило Афанасия вспомнить реплику Марина «я колдую».

– Костя, лезь на потолок!

– Полез.

– Борис, включай бандуру!

– Да-да, уже работает, – нервно ответил оператор неймса.

Экранчик телекамеры, направленный на верхнюю часть корпуса, показал вылезшую в люк консоль с конусом генератора.

В кабине пилотов ничего не изменилось, только на грани слуха завибрировали ушные перепонки – по ощущению Афанасия.

Самолёт, содрогаясь и раскачиваясь в воздушных вихрях, поднялся на пятнадцатикилометровую высоту и стал ощутимо проваливаться.

– Всё, – с сожалением сказал Костя, – больно тяжёлые у нас вериги в грузовом отсеке, тянут вниз.

– Капитан, есть новости?

– А?.. Н-нет… – с запозданием ответил Дятлов. – Вернее… наметился канал…

– Что за канал? Я ничего не вижу.

– Канал рекомбинации… ионы кислорода соединяются в молекулы. Канал виден только в радиодиапазоне.

– Размеры?

– По форме он напоминает луковицу, диаметр в расширении полкилометра, высота… сейчас прикину…

– Сколько? – не дождался продолжения Афанасий.

– Спутниковые спектрорадиометры дают от сорока до пятидесяти.

– Сорок чего? Метров?

– Километров.

Афанасий присвистнул, с недоверием глядя на золотистый круг над самолётом.

– Это мы так далеко лупим?!

– Не знаю… канал распада молекул не должен превышать десять километров, ну от силы двадцать.

– Вот и я о том же. Плохо посчитали? В прошлый раз над Казахстаном было раза в три меньше.

– Эксперты считали, анализировали, это их выводы.

– Ладно, дома разберёмся. Костя, ходим галсами и стреляем вверх, другого варианта нет.

Первый пилот не ответил.

Самолёт тряхнуло так, что застонали крылья.

– Грохнемся к чёрту! – перекрестился Витюша.

В кабине запахло палёным. По панелям управления лётчиков метнулись жёлтые и оранжевые огни.

– Двигатели… – пробормотал Костя.

– Что?

– Тяга правого соскочила на ноль-три. Теряем высоту…

– Можешь что-то сделать?

– Пытаюсь, но это не перехватчик. Витя, левый на форсаж, я протангажирую правый и тоже выйду на экстрим.

– Центр, теряем высоту… – начал Афанасий.

– «Сто седьмой», – перебил его Семёнов. – Похоже, вас атаковали!

– Кто?! Неужели Х‑37 подкрался?!

– Нет, над Балтикой непосредственно у границы зоны международных вод обнаружен Е-третий.

– Но это же самолёт дальнего радиолокационного обнаружения?

– У него на борту можно разместить и наш «Коршун». Вы ничего не почувствовали?

– Н-нет… все в запале… спрошу. – Афанасий переключил линию. – Парни, ваши ощущения?

– Нормально, – ответил за всех Марин.

– А минуту назад, когда нас тряхнуло?

– Так то была воздушная яма… нет? Слегка пошумело…

– Где?!

– В башке.

– Да, что-то такое было… неприятное, – добавил капитан Дятлов.

Операторы «Коршуна» промолчали.

Афанасий снова переключился:

– В кабине лётчиков тихо, в кабине операторов ощущались негативные реакции.

– Это работа американского акустрона. Ждите повторного нападения.

– Но ведь от Балтики до нас километров сто!

– Сфокусированный инфразвуковой солитон способен преодолевать большие расстояния практически не расплываясь и не теряя мощности.

– Значит, кто-то считывает наши координаты?!

– Мы подняли звено «сушек» в Калининграде, но вы будьте начеку. В случае чего…

Удар по голове едва не погасил сознание!

Вскрикнул, хватаясь за голову, Витюша.

Афанасий гигантским усилием воли удержался на грани беспамятства.

– Нас… атаковали…