Женатый мужчина - Кэтрин Эллиот

– Мамочка, ты зачем так делаешь? – Бен снял наушники и внимательно посмотрел на меня.

– Что, дорогой?

– Стучишь по рулю и корчишь рожи. Скрипишь зубами.

– Я правда так делала? Это, наверное, потому что я очень волнуюсь. – Я немного поскрежетала зубами, чтобы его убедить. – Это же так необычайно здорово, правда? Такое большое приключение!

– Правда?

– Конечно!

– А.

– Только посмотри, какой чудесный вид, Бен. Какая чудесная… трава. И эти… как их… изгороди и все такое.

Он выпрямился.

– Значит, мы уже почти приехали?

– Почти приехали? – Я свернула на маленькую дорожку в опасной близости от другой машины: нервничала, и ладони вспотели. – Это бабушкина улица, Бен. Разве не узнаешь?

Бен выглянул в окно. Макс отстегнулся и встал на колени рядом с ним. Но ничего не было видно: поместье окружала огромная двадцатифутовая стена.

– Не уверен. Мы уже тысячу лет здесь не были. – Похоже, Бен тоже нервничал. – Это их дом?

Он показал на маленький коттедж: мы наконец-то отыскали проем в стене и проехали через ворота.

– Хм-м, нет, дорогой, это дом миссис Шиллинг. Той, что замужем за дровосеком. За тем дядей, который рубит дрова для дедушки.

Мне пришло в голову, что Бен, наверное, вообще ничего не помнит об их поместье. Мы и вправду не были здесь тысячу лет.

Мы медленно тарахтели по длинной дорожке, проехали парк и заграждения для скота, и мои сыновья на заднем сиденье постепенно умолкли. И я тоже. Мы разглядывали лесные угодья вокруг: ухоженные акры земли, простиравшиеся по обе стороны дороги; деревья и аккуратные круглые ограждения от оленей вокруг них; овечки, мирно пожевывающие траву и время от времени преграждающие нам дорогу, так что приходилось замедлять ход и давать им пройти.

– И это все еще их улица? – наконец не выдержал Макс.

– Их дорога, – пробормотал Бен.

– Это все их дорога? – благоговейно повторил Макс через пару минут.

– Да.

– И… где же дом?

– Подожди, дорогой, не спеши, – весело проговорила я. – По-моему, за этим поворотом.

Но за поворотом ничего не было.

– Это вечная дорога, – пробурчал Бен. – Нам никогда отсюда не сбежать.

– Зачем нам сбегать, глупенький? Ага – вот и дом!

Мы завернули за угол, и наконец-то перед нами показался Незерби-Холл. Он навис над нами из-за подстриженных кустов во всем своем дворцовом величии. На золотистом фасаде из песчаника сверкали на солнце ряды окон; баллюстрады и портики, насупившись, смотрели на нас. Где-то посередине темнела входная дверь, и от нее вниз спускалась огромная лестница, которая разделялась на две и заканчивалась россыпью гравия внизу. За домом, за цветниками, усаженными лавандой дорожками и розариями, виднелся ухоженный парк, и в нем – хрустальное озеро, а вдали – поросшие лесом холмы.

– О! Это же дворец! – ахнул разволновавшийся Макс.

– Точно, – согласилась я, с хрустом притормозив на гравии. «А вот и сама королева», – подумала я, похолодев от страха.

Роуз явно нас поджидала и вышла не из одной из боковых дверей, которыми изобиловал дом, а из парадного входа, которым пользовались редко, разве что в торжественных случаях. Она широко распахнула дверь и театрально сошла по многочисленным ступеням нам навстречу. На полпути ее обогнала пара ищеек, которые подняли головы в знак приветствия. Позади медленно шагал старший сын, Гектор; долговязый, светловолосый, в развевающихся на ветру вельветовых штанах, глаза под стеклами очков моргают, как будто у него тик. Он явно исполнял приказ матери.

Я вышла из машины и посмотрела на часы. Мы опоздали больше чем на час. Наверняка они ждут уже давно: небось сидели за столом у окна в гостиной, молча потягивали кофе и караулили нас. Вот Роуз шипит сквозь зубы: «Куда запропастилась проклятая девчонка?» Потом, когда мы наконец появляемся в поле зрения, резко грохает чашкой об стол. «Явились, Гектор. Так, делай все, как я говорила. Быстро выходим, и, ради бога, не забудь улыбнуться!»

Легко перепрыгнув через последние пару ступеней, она направилась к нам по гравию с сияющей улыбкой и вытянутыми руками: миниатюрная, подтянутая, энергичная фигурка в опрятной бледно-зеленой двойке и модных брюках. Темно-синие туфли с металлическими пряжками, безупречно уложенные седые волосы зачесаны назад и аккуратно подкручены за ушами.

– Дорогие мои! Приехали! – пропела она издалека.

– Здравствуйте, Роуз.

Я взяла мальчиков за руки, нацепила улыбку и уверенно зашагала навстречу приветственному комитету.

– Здравствуйте.

– Люси! Бен! Макс! – весело воскликнула Роуз, коснулась руками моих плеч и легонько чмокнула меня в щеку. – Как здорово! Как чудесно, правда? – Она присела на корточки рядом с детьми. – Дайте-ка я на вас посмотрю. Бог ты мой, как же вы выросли! Только подумать – как вытянулись! – Она с улыбкой встала. – Наконец-то! Люси, какая радость. Здорово, правда? Вся семья в сборе, снова вместе. Наконец-то. Все здесь, все так, как и должно быть!

Глава 6

– Заходите, заходите! – воскликнула она, разворачиваясь на каблуках и провожая меня к ступеням. – Уверена, вам захочется выпить по чашке чего-нибудь после переезда, – ворковала она, не замедляя шаг, – а потом я покажу вам амбар Чандлерса. Но сначала вы должны со всеми поздороваться. Лавиния! Ла-ви-ни-я! Йо-хо, они здесь! Иди за мной, Люси.

Я и пошла за ней, мальчики прыгали позади, проворные, как козлики.

Ступив через порог, мы оказались в просторном сводчатом холле, пол которого был выложен черно-белыми плитами. В воздухе висел тяжелый аромат орхидей, расставленных в вазах на колоннах. Роуз остановилась. «Выдержала эффектную паузу», – невольно подумала я. Мы покорно огляделись, привыкая к полумраку, молча впитывая окружившую нас безмолвную роскошь. Со стены над великолепным каменным камином нас буравила мертвыми глазами оленья голова; со старинных картин смотрели желтеющие поблекшие лица предков. Тут и там стояла мебель, которую обычно увидишь только в музее, и я слышала знакомое тиканье больших старинных часов где-то вдалеке. Драпировки цвета увядшей розы на окнах, как и все вокруг, были словно покрыты тусклой патиной древности и, самое важное, несли отпечаток многих поколений семьи Феллоуз.

– Вот это да, – коротко подытожил Бен.

Роуз ничего не сказала, только улыбнулась и с довольным видом вздернула подбородок. Ее глаза горделиво блестели, нос был похож на двугранник. Именно в этот момент, верно рассчитав время, ее дочь тихонько спустилась по огромной лестнице, касаясь перил одной рукой. Ее темные прямые волосы были коротко пострижены и блестели (я заметила, что на голове у нее бархатная повязка в стиле восьмидесятых). На ней была простая узорчатая рубашка от Либерти и старая юбка, которую я помнила по прошлым встречам. Но было и кое-что новое: широкая, приветливая улыбка и огонек в темных глазах.