Сказки для умных - Вадим Шефнер

— Правильно! — вскричал старый Чепьювин. — Молодцы ребята! Знаете, какая примета в старину была? Если парень с девушкой из одного стакана выпили — быть свадьбе.

Мне почему-то стало очень грустно, и я заплакал. Но старик принес мне еще стакан напитка, и, выпив его, я вновь развеселился. Тем временем старый Чепьювин вытащил откуда-то старинный дедовский магнитофон, включил его — и стал плясать под какую-то странную музыку. Андрей и Нина присоединились к нему. Я же сидел и улыбался. Все вокруг казалось мне очень милым и приятным, но с места встать я не мог. Потом голова у меня закружилась, и больше я ничего не помню.

Мост без перил

Утром я проснулся от того, что белка прямо из открытого окна прыгнула на старинный диван, на котором я спал.

Все давно уже встали. Смотритель накормил нас завтраком, дал еды на дорогу, и мы втроем отправились к лесному озеру. Дорогу туда нам объяснил он же, сказав, что там очень красиво.

Мы не спеша — Андрей и я с рюкзаками. Нина налегке — зашагали по лесной дороге, потом свернули на тропку и шли по ней километра три — сперва лесом, потом через моховое болото. Затем начались невысокие холмы, поросшие вереском и можжевельником. Солнце поднималось все выше, было уже тепло, даже жарко. Вскоре с одного из холмов нам открылось озеро и небольшая река, впадающая в него.

— Пойдемте на тот берег, — сказала Нина. — Смотрите, как там хорошо!

Тот берег действительно был очень красив. На пологом берегу виднелись серые валуны, немного подальше начинался лес. На берегу стояла маленькая бревенчатая избушка. Однако все это было довольно далеко.

— Стоит ли идти туда? — сказал я. — Разве плох этот берег?

— А тот лучше! — возразил Андрей.

Я примкнул к большинству, и мы пошли под изволок к реке. Мост через нее никак не походил на то, что мы обычно подразумеваем под этим словом. Просто в двух местах были вбиты сваи, и с берега на берег были перекинуты три связи из бревен, по два бревна в каждой. Никаких перил не было.

Андрей первый ступил на этот мост, за ним Нина, я же замыкал шествие. Мы шли осторожно. Вода внизу была темна от глубины, она бурлила у свай, здесь чувствовалась сила течения. Слева от моста река сразу расширялась — там был омут. Маленькие водовороты тихо двигались по его поверхности.

— Как хорошо! — сказала Нина, остановясь и заглядывая вниз в глубину. И вдруг, потеряв равновесие, испуганно вскрикнув, она упала вниз, в эту темную от глубины воду.

И в то же мгновение Андрей кинулся за ней с моста. Он забыл снять рюкзак, и я понял, что он может утонуть — ведь плавать-то он так и не научился. Тогда, скинув с плеч свой рюкзак, я положил его на бревна, затем быстро снял ботинки и швырнул их на берег. После этого я нырнул в воду. Когда я вынырнул, то увидел, что Нину уже далеко отнесло течением, и она плывет к берегу. Я за нее не боялся, так как знал, что она хороший пловец. Андрея же нигде не было видно. Я стал нырять и наконец нашел его под водой. Сорвав с него рюкзак, я вытащил своего друга на поверхность и поплыл с ним к берегу. Вскоре ноги мои коснулись дна. Я вынес Андрея на берег — на тот самый, куда мы направлялись, — и тут ко мне подбежала Нина.

— Что с ним? Что с ним? — крикнула она. — Это я во всем виновата!

— Ни в чем ты не виновата, — успокоил я ее. — Просто ему не следовало кидаться за тобой. Не зная броду — не суйся в воду, — так говорит старинная пословица. Ведь он плавать не умеет! А ты, чем попусту плакать, лучше окажи ему помощь.

Мы сняли с Андрея куртку и рубашку. Он не шевелился и не дышал, тело его было совсем бледное, и только у плеча синел небольшой шрам — след взорвавшейся золотой трубы, когда он производил опыты в Вольной лаборатории.

Мы стали делать ему искусственное дыхание, но он оставался недвижим. Поняв, что дело серьезно, я решил вызвать Врача. Я никогда не снимал с запястья Личного Прибора, и теперь он пригодился. Я нажал кнопочку автокоординатора и кнопочку с красным крестом и восклицательным знаком — срочный вызов Врача.

— Нина, я буду делать ему искусственное дыхание, а ты беги вон на ту полянку и маши руками. Или, еще лучше, сними свою блузку и размахивай ею. Тогда Врач из экстролета скорее обнаружит нас.

Я взглянул на Личный Прибор. Рядом с кнопкой вызова уже засветилась зеленая точка — знак, что вызов принят. Но я продолжал делать Андрею искусственное дыхание, хоть от этого и было мало толку.

Вдруг из лесу послышался хруст валежника, шум раздвигаемых веток — и на берег выбежал Человек. Вид у него был такой, будто он спрыгнул с ленты старинного фильма. Рукава его рубашки были засучены по локоть, в правой руке он держал опущенный дулом вниз старинный дуэльный пистолет. На запястье одной руки его блестел Личный Прибор, — что было вполне современно, — но на запястье другой виднелось нечто напоминающее ручные часы. «Болен потерей чувства Бремени, бедняга», — успел подумать я.

Человек бросил пистолет на песок и, подбежав к лежащему без движения Андрею, положил руку с приборчиком, который я принял за часы, ему на лоб. Тогда я догадался, что никакие это не часы, а просто ЭСКУЛАППП.[18] Значит, Человек этот был Врач.

Едва Врач приложил ЭСКУЛАППП ко лбу Андрея, как на приборе засветилась тонкая зеленая черточка. Затем ЭСКУЛАППП негромко, но внятно заговорил:

Семьдесят восемь болевых единиц по восходящей. Летальный исход предотвратим. Внутренних повреждений нет. Состояние, по Мюллеру и Борщенко, — альфа семь дробь восемь. Делать искусственное дыхание типа А три. Делать искусственное дыхание. Летальный исход предотвратим.

— Ну, это уж я сам знаю, — сказал Врач, обращаясь не то к прибору, не то к нам, не то к самому себе, — и стал делать Андрею искусственное дыхание по всем медицинским правилам.

Вскоре Андрей начал подавать признаки жизни. Врач снова приложил ЭСКУЛАППП к его лбу. Зеленая черточка на приборе теперь не дрожала, она стала шире. Прибор снова заговорил:

Летальный исход предотвращен. Одиннадцать болевых единиц по нисходящей. Данные, по Степанову и Брозиусу, — бета один плюс зет семь. Больному нужен полный отдых четверо суток. Питание обычное. Летальный исход предотвращен.

Андрей тем временем совсем ожил. Он только был очень бледен после пережитого.

— Пусть он полежит еще немного, — сказал Врач. — Потом отведите его в ту избушку, и пусть он отоспится. А затем его надо как следует накормить. Моя помощь больше не нужна. Сейчас мне предстоит куда более неприятное дело, пойду убивать зайца. Понимаете, я только прицелился — и вдруг ваш вызов…