Спартак. Гладиатор - Кейн Бен

После злосчастной переправы через Адриатическое море они провели в пути еще почти неделю. Спартак оказался не готов увидеть плодородные земли Италии, ее поля, где росли все злаки, какие только можно себе представить. Это было ошеломительное зрелище, даже если не принимать в расчет житницы Сицилии и Египта.

Неудивительно, что эти мерзавцы сумели создать такие огромные армии! Римлянам была гарантирована пища – в отличие от народов, живущих на скудной земле. Однако же при всем плодородии Италии Спартак радовался узким горным тропам, по которым они шли через Апеннины, – эти места напоминали ему Фракию. Здешние пейзажи были удивительно прекрасны: крутые ущелья, стремительные реки и скалы, где жили лишь птицы. По пути они встретили только одного пастуха.

Пару часов назад их колонна спустилась с гор и вступила на широкую мощеную Аппиеву дорогу. Они двинулись далее на юго-восток, к Капуе, чьи внушительные стены уже виднелись на горизонте. Однако, не доходя где-то четверти мили до стен, заметили отдельно стоящее приземистое прямоугольное здание. Заходящее солнце частично подсвечивало его сзади, превращая постройку в черную нависающую громаду.

– Вот вы и прибыли, прекрасные господа, – фыркнул Фортис и взмахнул рукой. – Можете взглянуть на свой новый дом!

Все до единого пленники вытянули шею.

– Это похоже на какую-то чертову крепость, – негромко произнес Гетас.

Фортис расслышал его слова.

– Поздравляю! Ты не так глуп, как кажешься на вид, – ответил он по-фракийски. – Это она и есть! Стены почти десяти футов в толщину и один-единственный вход, который денно и нощно охраняют шесть лучших людей Батиата. А вы чего ждали, если там внутри две сотни отребья наподобие вас? Надеюсь, вам там понравится, потому что, стоит вам туда войти, псы, выходить оттуда вам придется только на арену. Или, – он злобно взглянул на рабов, – ваши трупы выбросят на соседнюю свалку. – Фортис сверкнул глазами на семерых нефракийцев, непонимающе глядящих на него. – Путешествию скоро конец! – крикнул он на латыни и указал на здание. – Лудус! Лудус!

Пленники принялись подавленно переговариваться, а работорговец улыбнулся.

– Что это он сказал? – прошипел Севт Гетасу, кое-как знающему латынь. Тот шепотом объяснил ему, и на лице Севта появилось гневное выражение. – Да пошел он! – прорычал фракиец. – Насмехается тут над нами, словно мы стадо скота, которое он гонит на бойню!

– Примерно так оно и есть, – угрюмо отозвался Гетас. – Только нас сожрут не люди, а стервятники.

Фортис двинулся вдоль строя, выискивая, кого бы огреть плетью, и они замолчали.

Спартак не отрывал взгляда от дороги. Он дал себе зарок никогда ничего не говорить ближе чем в пятидесяти шагах от Фортиса. Этот человек знает фракийский куда лучше, чем делает вид, а слух у него просто неимоверный. Спартак держался начеку, пока капуанец не занял свое место во главе колонны. А вот с этого момента Спартак не сводил взгляда с лудуса, неотрывно смотрел на него, пока они подходили к нему. Здание казалось неприступным. Постепенно послышался гул голосов и знакомый лязг оружия. Спартак стиснул зубы. Предстоящие ему битвы будут куда меньшего масштаба, чем те, к которым он привык. Если верить Фортису, схватки в основном проходят один на один. Но это не значит, что он будет относиться к ним как-то иначе. На самом деле нужно стараться вдвое сильнее. Действовать вдвое быстрее. Вдвое безжалостнее. С одной-единственной целью – победить. Теперь вся его жизнь будет строиться вокруг этого. Вокруг победы.

Или так, или смерть, а умирать еще рано.

Спартак не слишком беспокоился о себе, но он теперь не один. Надо присмотреть за Гетасом и Севтом. А самое главное – Ариадна. Спартак пока не понимал, как обеспечить ее средствами к существованию. Он слышал, будто лучшие гладиаторы могли получать неплохие деньги, и надеялся на это. Деньги позволят Ариадне выжить в случае его смерти.

«Даруй мне хотя бы это, о Великий Всадник!»

Карбон крутился и вертелся, пытаясь устроиться поудобнее. Но это было невозможно. Грязный соломенный тюфяк под ним просто разваливался на части. А еще в нем полно клопов. В одеяле было больше дыр, чем в рыболовецкой сети. По полу туда-сюда сновали крысы, выискивая еду. Он вечером вылил ведро, стоявшее в ногах, но от него до сих пор несло мочой и дерьмом. Поскольку у него не было денег, чтобы купить дров для стоящей углу маленькой жаровни, в комнате было холодно. Комнате? Карбон скривился. Эта дыра не заслуживала такого названия.

Самое дешевое жилье, которое ему удалось отыскать, располагалось наверху пятиэтажной инсулы, многоквартирного дома. Здесь не имелось окон, а масляную лампу он зажигал редко, так что свет проникал сюда лишь через прорехи между черепицами крыши. Карбон оглядел свои жалкие владения. Пожалуй, это помещение можно было бы назвать чердаком. Десять шагов на шесть, скошенная крыша не позволяет встать в полный рост. Дверь не запирается, а стены такие тонкие, что слышен каждый звук, издаваемый соседкой, старухой со слезящимися глазами и непрестанным кашлем.

Старая ведьма сейчас была у себя и, как и всю ночь, кашляла и хрипела – Карбон даже подумал, что ее рвет. Ему хотелось пойти туда и удавить каргу. Но вместо этого он положил голову на жалкое подобие подушки, а второе ухо заткнул пальцем. Помогло плохо. «Боги всевышние! С тем же успехом можно пойти на улицу!» Все равно кашель не дает заснуть. Он надеялся, что сможет поспать, когда старуха встанет. Да и смысл куда-то идти? На улице чертовски холодно. Конечно, Карбон не только поэтому лежал тут, свернувшись клубочком под одеялом, одетым. У него не было ни денег, ни работы. Идти некуда. Перспектив никаких. Юношу переполняла бессильная ярость. С момента побега его дела шли все хуже и хуже.

Он затаился на несколько дней, а потом вернулся к родному дому. Кроме пары домашних рабов, там присутствовали лишь официального вида мужчина в тоге и рабочие. Карбон попытался поговорить с агентом Красса, но тот отмахнулся от него, равно как и от просьбы юноши позволить ему встретиться с Пакцием. Убедившись, что его родители уехали, – и возмутившись этому, – Карбон принялся искать работу. И вскоре осознал, что весь его план был ужасной ошибкой. Большинство торговцев, к которым он обращался, при виде хорошей туники и холеных рук поднимали его на смех. Кто-то предлагал работу, но за такую низкую плату, что Карбон в ответ советовал, куда они должны засунуть подобное предложение. К сожалению, его сбережений надолго не хватило. На жизнь требовалось куда больше денег, чем он думал. Немногие оставшиеся друзья помогали ему, давая еду и деньги, но и их доброжелательность начала иссякать.

Карбон яростно скрипнул зубами. Чем он или его семья так прогневали богов? Он посетил все главные храмы, просил совета. Но не услышал в ответ ничего. Ничего. Даже старый предсказатель, которому Карбон накануне отдал последние монеты, оказался бесполезен – он сообщил, что Карбон вскорости женится на дочери богатого торговца!

– Вшивый шарлатан! – пробормотал Карбон. – Надо будет отыскать его и забрать деньги.

Мысль о браке заставила его вспомнить о матери. «Боги, она же наверняка переживает из-за меня! И отец тоже». Но гордость не позволяла ему написать семье письмо. «Я пошлю им весточку, когда дела пойдут получше. Когда стану зарабатывать».

Карга в соседней комнате снова закашлялась, и юноша оставил всякие попытки отдохнуть. Встав, Карбон застегнул плащ последней своей ценной вещью – серебряной брошью, подаренной матерью год назад, когда он получил тогу. Карбон провел по ней пальцами и безмолвно попросил Юпитера и Фортуну о помощи. Почувствовав себя капельку лучше, направился к лестнице. Может, сегодня ему повезет и боги наконец-то помогут ему. А если нет, возможно, он найдет способ вступить в армию. Всяко лучше, чем с позором возвратиться к родителям в Рим. У него заурчало в животе: да, он почти ничего не ел последние три дня. Карбон принялся лихорадочно размышлять. Может, удастся украсть буханку в соседней пекарне?