Голос любви - Джейн Болинг

— В котором часу? Потому что я должна быть на «Саундз» часов в девять, чтобы начать готовиться к передаче, — сказала она, осторожно вынимая руку и стараясь не поддаваться теплой волне, пробежавшей по телу от его прикосновения.

— Вы собираетесь сегодня работать? В таком состоянии?

— Мое присутствие обязательно, — улыбнулась она. — Сегодня мне впервые будет помогать Кел. Он мой протеже, и не годится, чтобы он чувствовал себя не в своей тарелке. Вы ведь отменили свой запрет?

Лицо Ричарда приняло каменное выражение, в глазах читалось недовольство.

— Да, представьте себе! Ладно, езжайте, если это для вас так важно, но только за руль вы не сядете. Я сам отвезу вас туда и потом заберу обратно.

— Программа закончится в час ночи. Меня может отвезти Кел, вы и так уже слишком много для меня сделали.

Он поколебался секунду, потом вдруг быстро повернулся и направился к входной двери, бросив на прощание:

— Хорошо, я скажу ему, чтобы он вас отвез.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— И все-таки как вы себя чувствуете?

Шалис закрывала дверь, а Ричард ждал ее около лифта. Она повернулась и направилась к нему. Какой же он все-таки высокий! Наверное, больше шести футов. Ричард смотрел на нее, и в его глазах светилось нечто такое, от чего Шалис готова была бежать за ним хоть на край света. Из-за болезни она выглядела не так, как ей хотелось бы, но все равно радовалась его внимательному изучающему взгляду.

— Шоу без меня в эфир не выйдет, — улыбнулась она.

— Кел знает, что должен отвезти вас домой, — сообщил Ричард сдержанно и, слегка помедлив, добавил: — И радуется этому как ребенок.

Теперь Ричард держался несколько отстранение, и казалось, что его что-то тревожит. «Что бы это могло быть?» — подумала Шалис.

Очутившись с ним в одном лифте, Шалис почувствовала такой прилив желания, что, останься они там еще на мгновение, она бы бросилась на него, как голодная пантера на свою жертву. К сожалению, от того, что она это осознавала, ей легче не становилось. Ее плоть отказывалась подчиняться голосу рассудка.

Чтобы хоть как-то отвлечься, она заметила:

— Вы сегодня днем так стремительно убежали, что я даже не успела поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали.

— Пустяки, — махнул он рукой, явно думая о чем-то другом.

Шалис растерялась и, чтобы скрыть свои чувства, игриво улыбнулась:

— Мне понравилось, как вы за мной ухаживали. Стоит призадуматься, нет ли в этом какого-то скрытого смысла?

Шалис говорила правду: в силу независимого характера она с трудом переносила вмешательство других людей в свои недуги.

— Вряд ли стоит искать в этом какой-то знак судьбы, — холодно сказал Ричард. — Я чувствовал себя виноватым после нашей последней встречи и поэтому пришел к вам, но сейчас мне кажется, что я действительно повел себя несколько опрометчиво.

Шалис, опешив от такой прямоты, криво усмехнулась.

— О да, вы изменили самому себе! Я знаю, все во мне вам не по вкусу: мой образ жизни, поведение, говорливость — все, все чуждо вам. Так не лучше ли будет посадить меня сейчас в такси и распрощаться?

— Я же сказал, что довезу вас, значит, довезу, но, если вам это неприятно, завтра, я думаю, будет лучше попросить кого-нибудь другого. Серла Орчарда, например.

— Я с ним больше не общаюсь.

— Уж не Кел ли стал причиной вашего разрыва? — скептически заметил он.

— Почему бы и нет? — ответила она ему в тон. Раз он все равно не верит ей, зачем тратить силы на то, чтобы убедить его в своей искренности? Еще и расстраиваться по этому поводу!

Да, Ричард явно жалел, что потратил на нее столько времени. Чем ближе он узнавал ее, тем противнее она ему становилась. К тому же из-за болезни она выглядела, должно быть, ужасно, и это не способствовало потеплению чувств. Понимал ли он, что для нее все осталось по-прежнему? Видимо, понимал и именно поэтому был сейчас так напряжен и зол.

В машине Ричард не проронил ни слова, даже не пытаясь завязать вежливой беседы. Будучи от природы болтушкой, Шалис не могла долго выносить это тягостное молчание.

— Так ваша сестра чувствует себя хорошо? — начала она с наигранной озабоченностью.

— Да, — отрезал он.

— Я тут размышляла о ее браке, — продолжала Шалис, — и пришла к выводу, что он очень похож на брак моих родителей.

— Но ведь ваши родители до сих пор вместе? — неохотно заметил он.

— Это-то как раз и удивительно! И никогда не расходились!

— Так, может быть, они все-таки любят друг друга? — сдержанно предположил Ричард.

Эта мысль удивила ее. Она вопросительно взглянула на него.

— Иногда вы кажетесь большим идеалистом, чем я. А я-то считала вас циником.

— Идеализм — удел молодых. У меня же просто есть кое-какие мысли насчет того, что такое любовь.

— А у меня, по-вашему, нет?

— Не знаю. Чтобы понять это, нужно получше вас узнать.

— А вы этого не хотите?

— Все, что мне надо знать о вас, я уже знаю. Да-да, Шалис, меня вполне устраивает наше знакомство в том виде, в каком оно есть. И я не имею никакого желания идти дальше, — откровенно сказал он. — Мы и так уже переступили некую грань. Меня все это слишком тяготит.

— Тяготит — что?

— Тяготение наших тел друг к другу, — отчеканил он чуть ли не по слогам, — если бы вы не были больны, то мне вряд ли удалось бы сохранить спокойствие рядом с вами. Все, о чем я мог думать, сидя на вашей кровати, — это как сильно я хочу оказаться в ней вместе с вами.

Она чуть не лишилась дара речи при этих словах, а придя в себя, пробормотала:

— Подумать только! Я, конечно, плохо себя чувствовала, но… Вы прекрасный актер, Ричард. Я была уверена, что после сегодняшнего дня вы и смотреть на меня не захотите.

— Ошибаетесь, — медленно произнес он. — Меня влечет к вам против моего собственного желания, — он говорил, тщательно подбирая слова. — И то, что я не показываю этого, ничего не меняет. И как я уже сказал, это действует мне на нервы. Я подозреваю, что это происходит и с вами, и тоже против вашего желания, но вы легче относитесь к этому. Вы смотрите на это как на игру и слишком переоцениваете свои силы, полагаясь на самоконтроль. А я, как это ни смешно, его утратил. В этом одно из самых больших различий между нами.

Его манера так открыто говорить о своих чувствах восхищала Шалис. На его фоне она действительно могла показаться слишком ветреной, так как предпочитала прикрывать свои чувства показным легкомыслием.

— Поверьте, для меня это не менее серьезно, — она тоже попыталась быть откровенной, вспомнив, как сильно его желала. — Я… я совсем не намерена играть с вами.