Меня зовут Виктор Крид. - Михаил Француз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Более удачного момента я ждать не стал. В конце концов, кто не рискует, того под мраморными памятниками не хоронят.
Удар вышел на загляденье: все пятеро стражей осели сломанными куклами, даже не пискнув. Дальше пошли в ход освобожденная Максом рука и спи... украденный у Иоганна во время его замешательства с иглой ключ. Ловкость рук и никакого мошенничества!©.
Одежду мне любезно предоставил один из навечно уснувших стражей, благо хлюпиков ко мне в лабораторию не ставили. Что дальше?
А дальше взыграло рыцарство, не вовремя проснувшееся в моей насквозь пиратской душе. Втемяшилось мне найти пацана, что так любезно щелкал моими оковами, и сказать ему "спасибо", путем вытаскивания из этого веселого места. Пусть даже и насильственного.
С другой стороны... А какого дзена? Пусть сейчас я жажды крови не испытываю и ярость не плещется жаркой волной, но меня тут держали за дикого зверя, чудовище, резали и мучили. Так почему я должен уходить тихо?
Не, ребята, так не пойдет: чудовище вырвалось на свободу! Убивать же можно не только в ярости. С холодной головой это должно получаться куда как эффективнее.
Но сначала Иоганн.
Я тихо прокрался к соседней лаборатории и заглянул в щель. Ничего толком не разглядел. Принюхался. В помещении находилась стандартная пятерка солдат с бластерами и кто-то еще, чей запах был мне смутно знаком, но не Шмидт и не Макс.
Это меня заинтересовало. Быстрый рывок двери на себя, прыжок с кувырком и четыре скальпеля из моей лаборатории нашли себе место в лаборатории этой. Места, правда, не совсем предназначенные для них, но смертельные для охраны, так как ни одна броня не дает стопроцентной защиты горла, иначе в ней невозможно двигаться.
Вот только броски получились куда сильнее, чем я рассчитывал. Хорошо, хоть точность не пострадала. Скальпели, словно болты из чудовищно тугого арбалета, пробили тела насквозь и даже вонзились в бетон стены, как тогда, с Иссеем. Но там был кинжал, раз в восемь тяжелее хирургического скальпеля, да и бросал я, вкладывая всю силу, всего себя. А тут, рядовой бросок, без особого напряжения, на скорость и точность, а никак уж не на силу.
Пятому просто свернул шею.
Затем, как и у себя в лаборатории, разломал бластеры (ибо нех оставлять кому либо оружие способное тебе повредить). Только после этого подошел к столу, той же системы, что и мой, но слегка похлипче.
На столе лежала прикованная женщина, естественно голая, так как обслуживание в этой гостинице для всех постояльцев одинаково: капельница и брандспойт.
Черты лица ее были смутно знакомы, но поймать за хвост мысль я все еще не мог. Откуда я ее знаю?
Очень похожа она на актрису из моего мира, кажется звали ее Алана Де Ла Гарза, и отметилась она лишь в сериалах, но мне, в той жизни она нравилась. Красивая.
Портило лежащую на столе женщину только нечто вроде свежего ожога на всю левую глазницу.
Тут она распахнула глаза и изучающе уставилась на мое лицо. Один глаз был, как и у той актрисы карим, а второй, в "обожженой" глазнице красным с черным. То есть белок, вместо белого цвета, имел насыщенно черный, а радужка столь же насыщено красный. Жутковатое сочетание.
Вдруг во взгляде ее мелькнуло узнавание.
- Дядя ВиктОр? - изумленно-недоверчиво-радостно спросила она по-французски.
Это обращение... Так меня называл только один человек за всю мою жизнь. Неужели...
- Николь? - удивленно расширил я глаза и принялся вскрывать ее оковы. Сложных замков тут не было, как собственно и в моих скрепах, но они тут и не сильно нужны. Так что отломанный кусок пинцета вполне мне заменял ключ. - Ты выросла, похорошела.
- Дядя ВиктОр, представляешь, мне только сегодня снилось... Снился ты... что будь ты здесь, и все они... Ты бы всех их... Вот я глупая, правда? - доверчиво сказала она и неловко улыбнулась, а глаза наполнились влагой.
Я как раз закончил с оковами. Николь хлюпнула носом и, вцепившись в одежду, разрыдалась в мое плечо, словно маленькая девочка.
Я растерянно обнял ее и начал гладить по волосам, шепча какие-то успокоительные глупости.
Николь...
Я встретил ее во Франции. В 1914-ом, когда я только прибыл из Азии, она была маленькой девочкой шести лет. Жила с бабушкой по-соседству с домиком, что я прикупил в Париже перед поступлением в Сорбонну.
Веселая, общительная и любознательная девочка, частенько забегала ко мне во двор. Звала Дядей ВиктОром, любила наблюдать за моими утренними и вечерними тренировками.
Как-то так вышло, что из простого зрителя, она постепенно перешла в разряд учениц.
При всей своей добродушности, девчонка была упертая, прямолинейная, пробивная. Так что я подобрал ей в качестве основного стиля Вин-Чун. Ну и элементы Муай Боран. Ей нравилось.
Постепенно она, словно хвостиком приросла ко мне и в стрельбе, и в пилотировании (напомню - у меня в то время был свой маленький самолетик), и в рисовании. В общем почти всегда крутилась рядом. Я не возражал. Учить ее было весело.
Когда я закончил Сорбонну, ей было двенадцать. В Мюнхен ее семья естественно не поехала. Так что мы переписывались с ней после этого. На летних каникулах опять же я гостил во Франции. Зря наверное, но что уж теперь, учил ее взрывному делу, технике, механике, вождению, вскрытию замков и охранных систем... Ей нравилось.
Но время шло. Не знаю, что произошло, но в 1924-ом, приехав опять во Францию, в доме, где она жила, я застал уже совершенно других людей. И писем больше не получал.
Было, конечно, грустно, но долгая жизнь к расставаниям приучает. Тогда ей было шестнадцать.
Теперь уже, должно быть тридцать пять... Узнать меня без волос, по прошествии девятнадцати лет - удивительно. Крепко же ей досталось. Да еще глаз этот.
Кажется, я даже знаю, что именно сделало ее глаз таким. Ведь задумчивый Шмидт со шприцем уходил именно в сторону этой лаборатории.
- А, что ты тут делашь, Дядя ВиктОр? - спустя три минуты, вытирая глаза, спросила она меня.
- Видимо, как в твоем сне... Всех... - ответил я и постарался выдавить из себя ободряющую улыбку. Но, похоже, не очень у меня получилось, так как Николь... Дзен, трудно называть именем девочки, что осталась в памяти, взрослую почти незнакомую женщину. Так как Николь зябко поежилась от того, что у меня вместо улыбки
