Сезон дождей - Мария Павлович

— Жарко? — доброжелательно осведомился водитель.

— Да, — Александр вытер пот рукавом пиджака.

— Ничего, скоро станет прохладнее. — Круглое лицо рикши, выглядывавшее из-под бамбуковой шляпы, озарилось детской улыбкой. — Начинается сезон дождей.

К моменту прибытия в Пномпень Александр знал о Камбодже не так много. Он успел пролистать внушительный путеводитель по Южной Азии, где ее рекомендовали в качестве авантюрного дополнения к поездке в Таиланд или Вьетнам.

Некогда красивая и мирная страна за короткое время пришла в упадок. Существовала легенда, что правители прогневали бога Шиву и он обрушил на их земли хаос и разрушения. Но индуизм постепенно уступил место буддизму, и буддийские монахи призывали надеяться на спасителя, которого Великий Будда пошлет на землю, чтобы положить конец несчастьям и страданиям. Они ждали… весь мир чего-то ждал.

В ожидании спасения страна испытала ужасающий геноцид народа во время правления красных кхмеров под руководством кровавого Пол Пота, погибло больше миллиона человек: монахи, интеллигенция и просто неугодные были расстреляны или сосланы на принудительные работы.

В 1979 году Вьетнам освободил Камбоджу, но экономика страны была истощена, люди жили в нищете и страхе. Несколько лет назад на престол взошел новый король, однако запад страны на границе с Таиландом все еще контролировался бывшим соратником Пол Пота.

Изучив карту, Александр решил провести в Пномпене пару дней, передохнуть, осмотреться и следовать дальше в Ангкор, где работала его родственница Мари. Он не знал ее домашнего адреса, но был уверен, что сумеет разыскать ее.

Ангкор находился в шести часах езды от Пномпеня, вряд ли Мари ежедневно преодолевала такой путь от дома до места раскопок. Александр предположил, что она скорее всего обосновалась в Сиемреапе, что находился гораздо ближе к храмовому комплексу.

Если Пномпень был столицей Камбоджи, то Сиемреап, если верить путеводителю, считался ее культурным центром, там предпочитали жить потомки колонизаторов и вновь прибывшие на поселение европейцы.

Впервые увидевшего Пномпень город пугал своей контрастностью. С одной стороны реки Меконг теснились дома на сваях, напоминающие картонные скворечники, с другой стороны горделиво стояли особняки, утопающие в цветах, яхты, пришвартованные на частных пристанях. В центре города оранжево-белый замок короля соседствовал с монументами свободы и уцелевшими буддийскими храмами. По улицам, сигналя и соревнуясь в ловкости, носились рикши на велосипедах и мотоциклах.

Отель «Raffles» расположился в особняке колониальных времен. Красивое светлое здание с колоннами и широкой террасой над главным входом. Перед фасадом была разбита клумба, обеспечивающая правильное круговое движение по аллее, ведущей к отелю.

Жмурясь от солнца, Александр вылез из повозки и оглядел гостиницу. Он почти успокоился, изгнав из своего сознания образ старика. Швейцар поспешил к нему навстречу, чтобы забрать несуществующий багаж.

На первом этаже работал небольшой магазин, где Александр обзавелся всем необходимым. В конце концов, это место не так забыто цивилизацией, как пишут в путеводителях. Приняв душ и переодевшись, он настоял на том, чтобы дневник поместили в сейф управляющего, не желая держать его в сейфе у себя в номере.

И все же ему было не по себе. Он и раньше любил путешествовать в одиночестве, он умел быть один, но в этот раз все было по-другому. Звук постепенно отступил, он как будто нырнул в аквариум и смотрел на окружающих сквозь мутное стекло. Его тошнило, но он все-таки спустился к ужину и честно давился великолепным филе миньон, запивая его «Монтраше» с тонким ореховым вкусом.

После трапезы он переместился в лобби, в «Элефант-бар». По-видимому, этот бар пользовался популярностью у состоятельных камбоджийцев и местных европейцев. Как и раньше, много лет назад, бары роскошных гостиниц оставались средоточием светской жизни для богатых белых, живущих в Азии.

Александр заказал виски и принялся разглядывать пеструю толпу. Он был из тех людей, кто всегда чувствовал себя уютно в собственной коже, в Камбодже его кожа стала ему мала. Мысленно он пытался слиться с незнакомыми людьми, ощутить себя участником общего веселья. Его блуждающий взор остановился на молодой девушке, скучавшей за барной стойкой. Она потягивала коктейль, закрутив длинные ноги вокруг ножки стула. На вид ей было не больше восемнадцати: раскосые глаза, тонкие запястья с множеством золотых браслетов, короткое красное платье.

Не успел Александр докурить сигарету, как к ней подошел низкорослый китаец и, без всяких церемоний положив руку на талию, стал что-то энергично нашептывать в ее аккуратное ушко.

Девушка встрепенулась и, не дожидаясь конца его экспрессивной тирады, спрыгнула со стула. Александр вздохнул. Половину его люкса занимала кровать с белым балдахином, а единственная подходящая дама во всем баре только что приняла чужое предложение.

Он допил виски и поднялся, ему захотелось пройтись.

— Где центр? — обратился он к бармену.

— Недалеко, — парень махнул рукой. — Идите налево в сторону бульвара.

Александр бросил на стойку двадцать долларов, кто-то из клиентов успел громко присвистнуть, прежде чем смятая купюра исчезла в кармане бармена. Он взял спички из каменной корзины в холле и вышел в теплую тропическую ночь.

Александр плавно влился в людской поток, который понес его по незнакомым улицам. Шумные кафе, бары, сувенирные лавки, рев мопедов, крики зазывал.

— Массаж! Господин, массаж всего за пять долларов!

Город источал запах рыбы и свежего французского хлеба. На тротуаре вдоль увеселительных заведений выстроились уличные торговцы. Женщины продавали кокосы, щуплые руки, уверенно сжимающие мачете, одним махом отрезали верхушку, вставляя трубочки в густое молоко. Дети продавали воробьев. Александр приостановился, наблюдая, как пара туристов торгуется с бойким мальчишкой. Зачем им воробей? Наконец покупатели и продавец договорились, мальчик открыл клетку, достал одну из птичек и передал ее в руки немолодой женщине в шортах. Она разжала пальцы и, смеясь, выпустила воробья на волю.

Александр двинулся дальше. К вечеру его состояние ухудшилось. Голова кружилась, перед глазами дрожали и прыгали отблески горящих вывесок и фонарей. Он остановился напротив бара, из которого вывалилась компания американцев. Он стал протискиваться сквозь толпу, пробираясь к стойке. В колонках надрывался Джерри Ли Льюис. Красные от вина туристы тискали хихикающих проституток, опустошая свои рюмки с мутной жидкостью.