Проклятье чародея - Гарднер Фокс

Часовые на стенах не обратили никакого внимания на приближающийся отряд. Самое обычное дело — вылазка, добыча и толпа пленников. К тому же надо быть полным безумцем, чтобы попытаться проникнуть в крепость средь бела дня и тем более такими небольшими силами.

Они беспрепятственно прошли через деревянные ворота и вошли во внутренний двор, вымощенный древними истертыми булыжниками. Подковы заволновавшихся было лошадей высекали искры, но всадникам удалось успокоить благородных животных.

Варвар пристально огляделся вокруг. Центром крепости была квадратная черная башня — скорее всего часть более древней цитадели — вокруг которой и был похоже построен нынешний Равен-Гард. Переднюю стену башни украшало гигантское изображение морды ящера. Казалось, на нем отражаются все низменные страсти, известные человечеству с самого начала времен. Глаза ужасного существа казались живыми и наблюдали за всеми, кто находился поблизости. Когда на эти выпуклые каменные глаза упал солнечный луч, Кутару показалось, что зверь сейчас раскроет свою хищную пасть. Но туча закрыла солнце и наваждение исчезло.

Спешившись, варвар подал крестьянам условленный сигнал. Те в ответ дружно бросились на воинов, находящихся во дворе. Одетые лишь в легкие штаны и рубахи, те даже не успели опомниться, как все до одного были насажены на копья и пришпилены к деревянной стене оружейной. Увидев это, часовые на стене подняли тревогу и схватились за оружие.

Женщина-волк вставила в пращу небольшой круглый камень. Тот, вылетев, попал прямо в лоб солдату, подымавшему лук. Мгновением спустя точно так же умер и его товарищ.

Кутар распахнул дверь оружейной и влетел внутрь. В помещении с земляным полом было около десяти воинов; прекратив чистить доспехи и затачивать оружие, они во все глаза уставились на вошедшего. Не дав им времени вскочить на ноги, варвар стремительно преодолел разделявшее их расстояние, и его меч рассек воздух, погружаясь в тело ближайшего из них. Кутар крутился подобно урагану, уничтожающему все живое. Он прекрасно понимал, что ни один из разбойников не должен выйти отсюда. К тому же эти грабители, на совести которых было столько злодеяний, давно уже заслужили такой участи.

Покончив со всеми, кумбериец вышел во двор и провел инспекцию своего маленького войска. Переодетые воинами крестьяне неплохо показали себя. Многие из них сражались не хуже наемников, с которыми варвару пришлось сталкиваться за свою полную приключений жизнь. Судя по всему, они наконец поверили в то, что у них теперь нет другого пути, как и в то, что они в силах избавиться от власти Торкала Маха.

В открытые ворота крепости вбежала стая волков; они набрасывались на разбойников, не трогая ни Кутара ни переодетых крестьян. Несколько серых хищников, подбадриваемые своей предводительницей, промчались по верху стены, набрасываясь на каждого встречного часового.

Неожиданно распахнулась дверь самой высокой башни. На пороге стоял Торкал Мах с мечом в руке. На лице барона-разбойника было написано сильнейшее изумление. Варвар не спеша вышел на освещенное солнцем пространство, чтобы тот мог его как следует рассмотреть.

Торкал Мах широко раскрыл глаза.

— Ты! Клянусь обитателем омута, я думал, твои кости давно обглоданы крысами!

Вместо ответа Кутар устремился к каменной лестнице донжона, но Торкал Мах не захотел сойтись с ним в честном поединке. Бросив на варвара недоумевающий взгляд, он снова скрылся в глубине башни, захлопывая за собой дверь. Вслед за этим послышался звук задвигаемого засова.

Убрав меч в ножны, Кутар нагнулся и вынул боевой топор из руки валявшегося рядом разбойника, и затем устремился вверх по лестнице, прыжком преодолевая сразу по три ступеньки.

Оказавшись на верхней площадке перед дверью, Кутар размахнулся и со всей силы ударил в нее своим оружием. Освободив голубооко засевшее лезвие, варвар еще несколько раз ударил туда, где с другой стороны должен находиться засов. Из-за двери послышался чей-то испуганный возглас.

Из проделанной топором дыры наружу вылетела стрела; она едва чиркнула по плечу нападавшего. Не обращая на это никакого внимания, варвар отошел на полшага и ударил по просевшей двери ногой. Издав ужасающий треск, дверь распахнулась, а затем медленно завалилась внутрь башни.

Кутар оказался в большом круглом помещении, увешанном драпировками, знаменитыми шпалерами из Авалонии, резную мебель сработанную искусными мастерами. Прямо перед входом находился камин, настолько большой, что в нем наверно можно было бы зажарить целого быка. Сейчас там ярко горело три огромных полена. У камина стоял Торкал Мах, держа наготове меч и в левой руке длинный острый кинжал.

— Ты сейчас умрешь! — грозно зарычал предводитель разбойников.

Презрительно расхохотавшись, Кутар принялся обходить своего противника, наступая легким шагом, будто крадущаяся пантера. Правой рукой он поднял над головой топор, левой же, которой умел действовать с такой же ловкостью, выхватил меч из ножен.

Но Торкал Мах снова отказался принять его вызов. Проворно отскочив в сторону, он заорал, призывая стражу.

С другой стороны зала со стуком распахнулась дверь и внутрь вбежало восемь здоровенных воинов. Не удостоив их своим вниманием, Кутар со всей силы ударил сверху по клинку, который поднял, защищаясь, Торкал Мах. Тот рухнул наземь, роняя свое оружие. Ногой отшвырнув меч подальше от предводителя разбойников, варвар устремился навстречу стражникам. Двое из них пали от ударов боевого топора, остальные со всех сторон набросились на него. Помещение наполнилось лязгом стали и хриплым дыханием сражающихся людей. Кутар ни на миг не прерывал стремительного движения; он дрался с этими людьми как в свое время на севере с огромным белым медведем, могучим Наанааком. Тот проворно действовал своими массивными лапами, поражая всех, подобно молнии. Но Кутар все равно оказался быстрее…

Меч и топор продолжали свою ужасную работу, сея вокруг смерть.

Оставшиеся разбойники пытались достать его своими мечами, но сверкающие лезвия лишь разрубали пустое пространство, где варвар был всего лишь мгновение назад. Сражаясь, Кутар издавал низкое утробное рычание, похожее на то, каким в свое время встретил белый медведь Наанаак дерзкого юнца, посмевшего охотиться на ледниках. Этот звук наполнял безотчетным ужасом сердца стражей, и без того перепуганных видом обезумевшего от боевой ярости варвара, безостановочно размахивавшего своим оружием, и каждый раз меч и топор находили себе жертву. Единственное, что удерживало их от того, чтобы пуститься в бегство — это страх повернуться спиной к своему ужасному противнику.