Школа на краю пустыни - Amazerak
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он развернулся и пошёл прочь.
Люди пропадают? Я слышал всякое про эти спецшколы. Ходили слухи, что в некоторых заведениях действительно практикуется жестокое рукоприкладство вплоть до убийств. И происходит это как раз в таких глухих местах, вроде этого. Придётся теперь быть начеку.
Утром на построении капитан устроил разнос нашему отделению из-за разбитого кафеля в душевой. Так же он обратил внимание, что у двух парней из второго взвода ночью появились синяки.
— Где так разукрасились, орлы?
— Поскользнулся и упал, ваше высокоблагородие, — отрапортовал первый.
— О дверь стукнулся, ваше высокоблагородие, — заявил второй.
Капитан лишь хмыкнул:
— Ну вы тут поаккуратнее. А то не успели приехать, уже травмируетесь, — он прокашлялся и зашагал вдоль строя, заложив руки за спину. — В нашем деле синяки — мелочь. На тренировках у вас будет много синяков и шишек. Обретение силы безболезненным не бывает. Ну и воспитательные меры порой необходимы. Вы здесь не у папеньки с маменькой в яслях, здесь серьёзное дело делается. Вы — будущие защитники, от вас зависит судьба империи и жизни тысяч и миллионов подданных. Поэтому трудитесь. Трудитесь в поте лица, слушайтесь офицеров и унтер-офицеров, и однажды вы станете настоящими защитниками.
Капитана не сильно волновали синяки на лицах первокурсников. Похоже, такое здесь практиковалось часто. Воспитательные меры, так сказать.
Капитан толкнул речь и ушёл, а нас повели на завтрак.
Столовая была просторной и светлой. Окна — во всю стену, полы блестят. Цветы в горшках стоят по периметру, словно конвой. Сюда по три раза в день приходили жрать все девять рот (кроме женских — у тех имелась отдельная столовая), то есть шестьсот с лишним человека. Места хватало всем.
Мы обедали за столиком вчетвером: я, Никита, Серёга и парень из нашего класса — крупный, пухлый курсант Миха, простоватый и, кажется, глуповатый. Он воспринял приглашение за столик с двумя боярскими отпрысками, как великую честь, а после завтрака убрал за Никитой и Серёгой подносы. Бояричи нашли себе мальчика на побегушках. Я же его не хотел эксплуатировать лишний раз. Я помнил перенесённые в семье унижения и твёрдо решил, что никогда не буду гнобить тех, кто слабее.
Затем шли общеобразовательные предметы. На них каждый класс занимался в отдельном кабинете, но были и совместные лекции. Потом — спортивная часть. Бег кругами по полигону, турники и энергетические упражнения, которые в теории позволяли увеличивать показатели, но практике большинству из тех ребят, кого сюда занесло, вряд ли могли помочь.
Светоносный с открытым потенциалом мог относительно легко повышать показатель энергии с помощью силовых упражнений, но ситуация была такова, что в спецшколы класса «Б» отдавали ребят с пониженным потенциалом, которые даже десятого уровня не достигали, а то и вовсе болтались на первом-втором, как я когда-то. Таким для хорошей прокачки требовались инъекции. Энергия собиралась с иных с помощью особых устройств, а затем подавалась мелкими дозами в организм человека. Вначале это делалось под контролем специалистов, потом — самостоятельно.
Именно этим здесь и занимались. Насколько я слышал, задача заведения была прокачать всех курсантов минимум до десятого уровня.
После обеда были профильные уроки по теоретической энергетике. Офицер-преподаватель обещал уже скоро научить нас обращаться с силовыми костюмами и модуляционным оружием, но пока только читал лекции.
После занятий мы вернулись в казарму, настало время для самостоятельной подготовки к урокам. На этаже имелся специально отведённый для этого класс. Туда согнали всю нашу роту и не отпускали до самого ужина, разве что по нужде. Следил за нами младший унтер-офицер — заместитель командира одного из взводов. Он сидел перед нами за столом и смотрел какой-то фильм в планшете, заткнув одно ухо наушником.
Я не особо понимал смысл подобного мероприятия, ведь готовиться к занятиям можно и в своей комнате. Унтеры говорили, это для того, чтобы мы не спали. Первокурсникам даже прилечь нельзя было до отбоя.
После ужина, казалось, можно было отдохнуть, но нет. Старшина распределил дежурства. Мне выпала честь мыть полы в классе. Запрягли и обоих наших капралов, но что-то мне подсказывало, за них придётся поработать бестолковому увальню Михе.
Я уже заканчивал уборку, когда в класс вошли трое курсантов. Среди них был Макс Удав, второй же имел капральскую полоску на погоне.
— Что, желторотик, трудишься? — спросил капрал. — Молодец! Скоро закончишь?
— Как только, так сразу, — сказал я, сунув тряпку в ведро.
— Как закончишь здесь, надо помыть в комнате триста три. И давай быстрее, чтоб после отбоя не шаро…биться и не мешать никому.
— Сам помоешь.
— Что ты сказал? Тебе приказывает старший по званию.
— Я не из твоего отделения.
— И что?
— И то.
— Ты очень борзый, шуруп, — проговорил Удав. — Дома можешь строить из себя хоть английского короля, а здесь с такими повадками будешь у нас королём сортира. Ну что, видите? Учить его надо уму разуму, я же говорил.
— Действительно, — согласился капрал. — Надо учить.
Я отставил швабру к стенке и повернулся к компании:
— Вот как? Ну и что стоим? Давайте, подходите, учителя хреновы.
Глава 6
— Петров, дверь, — кивнул капрал третьему курсанту, и тот сделал, что ему велели.
Против меня было трое, и я никак не мог понять даже приблизительно, какого они уровня. Вроде бы энергетика не сильная, но с другой стороны, парни — не слабаки. Может быть, уровень десятый плюс-минус. Всё-таки третий курс.
— Понаехали тут франты хреновы, — капрал засучил рукава. — Из-под мамкиной юбки вылезли и мнят себя важными господами. Ну ничего, быстро вас научим, как вести себя положено.
Я приготовился. В гимназии нас учили сосредотачивать энергию в разных частях тела, но у меня это никогда не получалось. Слишком мало энергии, слишком медленные потоки. Но я всё равно постарался сконцентрировать силу в голове и прессе. Главное, чтобы не пробили — а там уже выкрутимся как-нибудь.
Капрал ввинчивает мне кулак в живот. Удар сильный, но я почти не чувствую его. Пробиваю апперкот — и капрал валится с ног, разражаясь матерной бранью.
— Ах ты, падла! Ещё и драться вздумал! — восклицает Удав.
Два курсанта бросаются на меня. Удав бьёт с ноги, я отклоняю корпус, он промахивается, мой кулак влетает ему точно в челюсть. Удав валится на парту. Перехватываю руку Петрова, и тот от резкого тычка в зубы пятится.
Поднимается капрал. Пригибаюсь от его кулака и бью в живот. Отклоняю голову, ловлю руку Удава и локтем пробиваю по диагонали, от чего Удав шлёпается на
