Журнал «Вокруг Света» №07 за 1982 год - Вокруг Света

Ровно гудит похожий на стремительный поток прохладной воды горный ветер. Раскаленные на солнце серые скалы громоздятся величавыми каскадами.

И вдруг почти наравне со мною из-за соседнего утеса внезапно выплывает навстречу ветру большая золотистая птица с черными концами недвижных крыльев. Белоголовый сип, да так близко! С затаенным дыханием слежу за парящим великаном. Он меня отлично видит, но решил не сворачивать: идет на сближение. Еще немного, и проплывает всего в нескольких десятках метров от меня, лишь белая мудрая голова чуть-чуть повернулась ненадолго в мою сторону. Я вижу, как верхние перья казавшихся издали неподвижными распластанных крыльев сильно вибрируют в тугом встречном ветре, да чуть-чуть поворачивается сильный хвост, подправляя полет. Волнующее, непередаваемое, неожиданное зрелище!

Но это еще не все. За гигантом сипом появился еще один, еще и еще: пять, шесть, семь гигантских птиц совершают облет своих горных владений, совсем не боясь стоящего рядом человека.

А я-то думал, исчезли крылатые друзья моего детства! Нет, ничего подобного, они живут в заповеднике, сохранившем не только буковые и сосновые леса, скалы и пещеры, горные родники и речки, но и всех их четвероногих и пернатых обитателей.

Медленно и спокойно проплыла передо мною украсившая небо эскадрилья ширококрылых птиц, будто специально прилетевших на свидание со мною — порадовать и обнадежить.

Виктор Гребенников Симферополь — Исилькуль — Краснообск

Неоконченная история золотого чемодана

«Как-то в одной из газет я прочитала статью о ценных реликвиях Керченского музея, пропавших во время войны. Интересно было бы узнать, продолжается ли их поиск, принес ли он за прошедшее время что-либо новое?..»

Е. Соколовская, г. Киев

В январе 1926 года крестьянин деревни Марфовки С. Нешев на гребне Асандрова вала, где он добывал строительный камень, наткнулся на богатое готское захоронение и передал Керченскому историко-археологическому музею найденные там вещи: золотую диадему, украшенную сердоликами и зернами граната, большую золотую пряжку, наушные подвески, тонкие, овальной формы золотые пряжки. Такого обилия превосходных, высокого художественного качества готских памятников, датированных III—V веками нашей эры, здесь не находили. Сенсационная находка явилась как бы нежданным подарком к столетнему юбилею музея...

А спустя двадцать лет, летом 1946 года, в сотнях километров от Керчи, у станицы Спокойная, на юго-востоке Краснодарского края, мальчишки нашли в лесу древнюю золотую пряжку овальной формы и отнесли ее в милицию. Драгоценность позже сдали в местное отделение Госбанка, но, к сожалению, установить сегодня дальнейшую ее судьбу невозможно.

Какая, скажете, связь между этими столь разновременными и отдаленными друг от друга событиями? Дело в том, что золотая пряжка, случайно обнаруженная в лесу, была, по всей видимости, из того же знаменитого Марфовского клада! Почему я говорю «по всей видимости», станет ясно из дальнейшего повествования...

Но если это так, то как готская реликвия оказалась так далеко от места своего нахождения? Как она туда попала? Это сложная, запутанная история, которой я занимаюсь вот уже несколько лет...

Приехав однажды в Керчь, я не мог не побывать в историко-археологическом музее. Там и услышал об исчезновении в годы войны многих музейных сокровищ. Но рассказывали об этом в общей, почти легендарной форме... И вдруг — надо же случиться такому удачному стечению обстоятельств! — как раз во время моего пребывания в Керчи в музей поступили ранее неизвестные документы как о вывозе в тыл части его экспонатов, так и о разграблении оставшихся фашистскими оккупантами. Мне дали возможность с документами познакомиться. С этих бумаг, из которых я впервые узнал о «золотом чемодане», и начался длительный поиск.

...Итак, «золотой чемодан». Появился он в сентябре 1941 года, когда немецкие танки уже пробивались в Крым. Тогда директор музея (с 1921 года), видный археолог Юлий Юльевич Марти принес из дома большой фанерный чемодан, обитый черным дерматином. И туда в пятнадцати коробках уложили самое ценное, а точнее — бесценное, хранившееся в «спецфонде» и входившее в золотой запас страны. В опись чемодан занесли как «место № 15». Всего же к эвакуации было подготовлено девятнадцать ящиков — в них были упакованы наиболее значительные экспонаты, архив музея, материалы раскопок и важнейших научных исследований (с 1833 по 1941 год). К чемодану отнеслись по-особому: его укладывали не только в присутствии директора и главного хранителя, но представителей городского комитета партии и горисполкома. Закрыли на замки, обвязали ремнями и запечатали сургучной печатью Керченского горкома ВКП(б).

Что находилось в чемодане? Прежде всего предметы Марфовского клада. Затем семьдесят серебряных понтийских и боспорских монет митридатовского времени, то есть II—I веков до нашей эры, из очень интересного, по мнению ученых, почти неизученного Тиритакского клада, обнаруженного при раскопках в конце 1935 года. Далее — золотые бляшки с изображением скифов, пьющих вино из рога; бляшки, обнаруженные на горе Митридат во время рытья котлована: одна — с изображением юноши, сдерживающего коня, другая — с изображением сфинкса; коллекция пряжек средневековья из семнадцати штук; всевозможные браслеты, серьги, кольца, перстни, подвески с изображением грифона, сфинксов, льва, медальоны с изображением Афродиты и Эрота, маски, золотые бусы, пояса из серебряных пластин, золотые иглы и лепестки. Наконец, пантикапейские монеты червонного золота, золотые боспорские монеты греческого и римского времени, генуэзские, византийские, турецкие, русские монеты, медали, древняя иконка и многое другое.

Предметы в количестве семисот девятнадцати штук — из золота и серебра. Все — неповторимые памятники мировой культуры. Справедливо чемодан именовался «золотым»!

26 сентября Юлий Юльевич Марти и инструктор горкома партии (по другим сведениям, сотрудник горисполкома) Ф. Т. Иваненкова покинули Керчь и отправились с музейными ящиками в тыл. Поездка была крайне тяжелой. Вначале на катере через беспокойный Керченский пролив. В Тамани ящики погрузили на армейские машины. Дорога проходила по открытой степной местности, хорошо просматривающейся с самолетов. При налетах выскакивали из грузовиков и прятались где придется. Марти и Иваненкова попадали в укрытие позже всех, когда кругом рвались бомбы: приходилось тащить с собой тяжелый и неудобный чемодан. Он всегда был с ними — ведь «место № 15» они обязаны были сберечь при любых, даже самых чрезвычайных обстоятельствах.

Добрались до Краснодара. Ящики разместили в местном музее. Что случилось с ними после? Конечно, меня интересовала прежде всего судьба «золотого чемодана». В Краснодаре, где я пытался разобраться в этом, мне лишь говорили, и то со ссылкой на смутные и разноречивые слухи, что фашисты, оккупировавшие город, усиленно разыскивали какие-то крымские сокровища. Снаряжена была специальная зондеркоманда, в которую входили прибывшие из Берлина археологи. Но гитлеровцы, опять-таки по слухам, ничего не нашли, ибо эти «несметные богатства» успели отправить из Краснодара. Куда? Кажется, в Армавир. Не исключено, что в какой-нибудь другой город...

Безуспешность поездки в Краснодар, на которую я возлагал большие надежды, огорчала. Но почему безуспешность? Уже то, что я прослышал о какой-то зондеркоманде с берлинскими археологами (?), отыскивающими крымские сокровища (а не «золотой ли чемодан»?),— сведения, явно достойные внимания. Они могли пригодиться и, как выяснилось позже, пригодились!

Вернулся в Москву. Засел в архивы. Быть того не может, чтобы об эвакуации такого крупного музея не осталось никаких документальных свидетельств... И мне повезло! В Государственном архиве РСФСР попалось вначале упоминание о том, что керченские экспонаты действительно были перевезены в Армавир. А затем и то, что «золотой чемодан» доставила в Армавир Иваненкова. Одна Иваненкова. Марти же, человек пожилой и больной, не перенес тягот беспокойного пути и надолго слег в краснодарскую больницу.

Должен с огорчением признаться, что усилия что-либо выяснить об Иваненковой оказались тщетными. Так, первый секретарь Керченского горкома партии в 1941 году Наум Абрамович Сирота, к которому я обратился, ответил, что не помнит у себя такого инструктора, оговорив, правда, «лет-то уж сколько прошло!». Списки довоенных сотрудников горисполкома не сохранились. И в партийном архиве Крымского обкома КПУ меня также ничем не порадовали. А ведь Иваненкова столько бы рассказала о приключениях «золотого чемодана»...

Возможно, эти строки прочтут люди, знающие или знавшие ее. Откликнитесь тогда!