Иннокентий Анненский - Иннокентий Анненский

Из окна

За картой карта пали биты,И сочтены ее часы,Но, шелком палевым прикрыты,Еще зовут ее красы…

И этот призрак пышноризыйПод солнцем вечно молодымГлядит на горы глины сизой,Похожей на застывший дым…

Зимний сон

Вот газеты свежий нумер,Объявленье в черной раме:Несомненно, что я умер,И, увы! не в мелодраме.

Шаг родных так осторожен,Будто всё еще я болен,Я ж могу ли быть доволен,С тюфяка на стол положен?

День и ночь пойдут Давиды,Да священники в енотах,Да рыданье панихидыВ позументах и камлотах.

А в лицо мне лить саженнымКопоть велено кандилам,Да в молчаньи напряженномЛязгать дьякону кадилом.

Если что-нибудь осталосьОт того, что было мною,Этот ужас, эту жалостьВы обвейте пеленою.

В белом поле до рассветаСвиток белый схороните…

………………………..

А покуда… удалитеХоть басов из кабинета.

Сон и нет

Нагорев и трепеща,Сон навеяла свеча…В гулко-каменных твердыняхДва мне грезились луча,Два любимых, кротко-синихНебо видевших лучаВ гулко-каменных твердынях.

Просыпаюсь. Ночь черна.Бред то был или признанье?Путы жизни, чары снаИль безумного желаньяВ тихий мир воспоминаньяЗабежавшая волна?Нет ответа. Ночь душна.

Не могу понять, не знаю…

Не могу понять, не знаю…Это сон или Верлен?..Я люблю иль умираю?Это чары или плен?

Из разбитого фиалаВсюду в мире разлитаИли му́ка идеала,Или му́ки красота.

Пусть мечта не угадала,Та она или не та,Перед светом идеала,Пусть мечта не угадала,Это сон или Верлен?Это чары или плен?

Но дохнули розы пленаНа замолкшие уста,И под музыку ВерленаБудет петь моя мечта.

Мой стих

Недоспелым поле сжато;И холодный сумрак тих…Не теперь… давно когда-тоБыл загадан этот стих…

Не отгадан, только прожит,Даже, может быть, не раз,Хочет он, но уж не можетОдолеть дремоту глаз.

Я не знаю, кто он, чей он,Знаю только, что не мой, —Ночью был он мне навеян,Солнцем будет взят домой.

Пусть подразнит – мне не больно:Я не с ним, я в забытьи…Мук с меня и тех довольно,Что, наверно, все – мои…

Видишь – он уж тает, канувИз серебряных лучейВ зыби млечные туманов…Не тоскуй: он был – ничей.

Развившись, волос поредел…

Развившись, волос поредел,Когда я молод был,За стольких жить мой ум хотел,Что сам я жить забыл.

Любить хотел я, не любя,Страдать – но в стороне,И сжег я, молодость, тебяВ безрадостном огне.

Так что ж под зиму, как листы,Дрожишь, о сердце, ты…Гляди, как черная груда́Под саваном тверда.

А он уж в небе ей готов,Сквозной и пуховой…На поле белом меж крестов —Хоть там найду ли свой?..

Тоска кануна

О, тусклость мертвого заката,Неслышной жизни маета,Роса цветов без аромата,Ночей бессонных духота.

Чего-чего, канун свиданья,От нас надменно ты не брал,Томим горячкой ожиданья,Каких я благ не презирал?

И, изменяя равнодушноИскусству, долгу, сам себе,Каких уступок, малодушный,Не делал, Завтра, я тебе?

А для чего все эти мукиС проклятьем медленных часов?..Иль в миге встречи нет разлуки,Иль фальши нет в эмфазе слов?

Тоска синевы

Что ни день, теплей и крашеОсенен простор эфирныйОсушенной солнцем чашей:То лазурной, то сафирной.

Синью нежною, как пламя,Горды солнцевы палаты,И ревниво клочья ватыЛьнут к сафирам облаками.

Но возьми их, солнце, – душных,Роскошь ка́мней всё банальней, —Я хочу высот воздушных,Но прохладней и кристальней.

Или лучше тучи сизой,Чутко-зыбкой, точно волны,Сумнолицей, темноризой,Слез, как сердце, тяжко полной.

Желанье жить

Сонет

Колокольчика ль гулкие пени,Дымной тучи ль далекие сны…Снова снегом заносит ступени,На стене полоса от луны.

Кто сенинкой играет в тристене,Кто седою макушкой копны.Что ни есть беспокойные тени,Все кладби́щем луне отданы.

Свисту меди послушен дрожащей,Вижу – куст отделился от чащиНа дорогу меня сторожить…

Следом чаща послала стенанье,И во всем безнадежность желанья:«Только б жить, дольше жить, вечно жить…»

Дымные тучи

Солнца в высях нету.Дымно там и бледно,А уж близко где-тоЛуч горит победный.

Но без упованьяТонет взор мой сонныйВ трепете сверканьяКапли осужденной.

Этой неге бледной,Этим робким чарамСтрашен луч победныйКровью и пожаром.

Тоска сада

Зябко пушились листы,Сад так тоскливо шумел.– Если б любить я умелТак же свободно, как ты.

Луч его чащу пробил…– Солнце, люблю ль я тебя?Если б тебя я любилИ не томился любя.

Тускло ль в зеленой кровиПламень желанья зажжен,Только раздумье и сонСердцу отрадней любви.

Поэзия

Сонет

Творящий дух и жизни случайВ тебе мучительно слиты,И меж намеков красотыНет утонченней и летучей…

В пустыне мира зыбко-жгучей,Где мир – мираж, влюбилась тыВ неразрешенность разнозвучийИ в беспокойные цветы.

Неощутима и незрима,Ты нас томишь, боготворима,В просветы бледные сквозя,

Так неотвязно, неотдумно,Что, полюбив тебя, нельзяНе полюбить тебя безумно.

Миг

Столько хочется сказать,Столько б сердце услыхало,Но лучам не пронизатьЧастых перьев опахала, —

И от листьев точно сетьНа песке толкутся тени…Всё, – но только не глядетьВ том, упавший на колени.

Чу… над самой головойИз листвы вспорхнула птица:Миг ушел – еще живой,Но ему уж не светиться.

Завещание

Вале Хмара-Барщевскому

Где б ты ни стал на корабле,У мачты иль кормила,Всегда служи своей земле:Она тебя вскормила.

Неровен наш и труден путь —В волнах иль по ухабам —Будь выносли́в, отважен будь,Но не кичись над слабым.

Не отступай, коль принял бой,Платиться – так за дело, —А если петь – так птицей пойСвободно, звонко, смело.

На полотне

Платки измятые у глаз и губ храня,Вдова с сиротами в потемках затаилась.Одна старуха мать у яркого огня:Должно быть, с кладбища, иззябнув, воротилась.

В лице от холода сквозь тонкие мешкиСмесились сизые и пурпурные краски,И с анкилозами на пальцах две рукиБезвольно отданы камина жгучей ласке.

Два дня тому назад средь несказанных мукУ сына сердце здесь метаться перестало,Но мать не плачет – нет, в сведенных кистях рукСознанье – надо жить во что бы то ни стало.

К портрету Достоевского

В нем Совесть сделалась пророком и поэтом,И Карамазовы и бесы жили в нем, —Но что для нас теперь сияет мягким светом,То было для него мучительным огнем.

К портрету

Тоска глядеть, как сходит глянец с благ,И знать, что всё ж вконец не опротивят,Но горе тем, кто слышит, как в словахЗаигранные клавиши фальшивят.

Майская гроза

Среди полуденной истомыПокрылась ватой бирюза…Люблю сквозь первые симптомыТебя угадывать, гроза…

На пыльный путь ракиты гнутся,Стал ярче спешный звон подков,Нет-нет – и печи распахнутсяСредь потемневших облаков.

А вот и вихрь, и помутненье,И духота, и сизый пар…Минута – с неба наводненье,Еще минута – там пожар.

И из угла моей кибиткиВ туманной сетке дождевойЯ вижу только лоск накидкиДа черный шлык над головой.

Но вот уж тучи будто выше,Пробились жаркие лучи,И мягко прыгают по крышеЗлатые капли, как мячи.

И тех уж нет… В огне лазуриЗакинут за спину один,Воспоминаньем майской буриДымится черный виксатин.

Когда бы бури пролеталиИ все так быстро и светло…Но не умчит к лазурной далиГрозой разбитое крыло.

Что счастье?