Дело о немом партнере - Эрл Гарднер

— Но вы же не стреляли, правда? — спросила она. Трэгг оставил вопрос без ответа.

— Больше того, — продолжал он, — когда у вас будет столько же опыта по части пуль, сколько его у меня, вы научитесь с первого взгляда определять направление, в котором они прошли через стекло. И в довершение всего, в комнате пахнет бездымным порохом. Боюсь, мисс Фолкнер, что я буду вынужден осмотреть дом.

— Вы не имеете права. Я вам запрещаю.

— Что ж, придется осмотреть его без вашего разрешения.

— Он не может этого сделать без ордера, не правда ли, мистер Мейсон?

— Мейсон вас не представляет.

— Знаю, но это-то он мне может сказать.

Мейсон сделал глоток виски, со скучающим видом затянулся сигаретой и не проронил ни слова.

— Вот что, мисс Фолкнер, — сказал лейтенант Трэгг, — вы немедленно прекратите дурачиться, и мы начнем серьезный разговор. Если вы скажете мне, кто стрелял и куда делся револьвер, я не повезу вас в полицейское управление, не стану вас обыскивать и не буду вызывать следователей, чтобы они перевернули весь дом… Так, погодите-ка минутку. Вы должны были стоять примерно здесь. Вы слышали, как я подъехал. Должно быть, вы выстрелили в тот момент, когда я остановил машину. Так, теперь приблизительный угол выстрела… Я позвонил в дверь. Да, самым естественным для вас было бы спрятать револьвер под подушками этого дивана.

Он спокойно подошел к дивану и начал поднимать пуфики.

— Вы не имеете права! — воскликнула она, хватая его за руку. Трэгг оттолкнул ее в сторону.

— Полегче, сестренка, — предупредил он, — или через двадцать минут в этом доме полицейских будет как муравьев в муравейнике.

— Но вы не можете… Вы… О…

Трэгг опустился на колени, нагнул голову к самому полу и заглянул под диван.

— Ого!

В этот момент Мейсон услышал натужный звук автомобильного мотора: какая-то машина ползла по крутой поперечной улице. Он тщательно затушил окурок, бросил его в пепельницу, потянулся, зевнул и сказал:

— Ну что же, если лейтенант меня извинит…

— Лейтенант вас не извинит, — оборвал его Трэгг, засовывая левую руку под диван.

— Вы хотите сказать, что намерены задержать меня? — вежливо поинтересовался Мейсон.

— Я хочу сказать, что, прежде чем вы выйдете отсюда, вы расскажете мне все, что знаете об этом деле.

Шум машины приближался.

— А вот сержант Голкомб просто не выносил моего присутствия во время снятия показаний с подозреваемого. Он считал, что я становлюсь невыносимо назойливым. Есть у меня занятная черта характера: когда я оказываюсь в одной с ним комнате, я просто не могу удержаться, чтобы не напомнить человеку о его конституционных правах, не предупредить вовремя о ловушке и так далее.

— Ваша взяла. Проваливайте.

Мейсон ободряюще улыбнулся Милдред Фолкнер:

— До встречи. Нет, нет, можете меня не провожать. Я найду дорогу.

Как только Мейсон повернулся к ним спиной и вышел в коридор, лейтенант Трэгг начал:

— Итак, мисс Фолкнер. Расскажите мне о револьвере. Почему вы из него выстрелили?

— Это вышло случайно.

Мейсон открыл входную дверь.

— Вы, может быть, стреляли в Мейсона, или он пытался отнять у вас револьвер, или…

Мейсон аккуратно прикрыл за собой дверь и вышел на крыльцо.

Сзади к седану Трэгга приткнулось небольшое купе. Из него выходила женщина. Мейсон поднял руку, показывая, чтобы она остановилась, и быстро подошел к машине.

— В чем дело? — спросила женщина потухшим голосом. — В чем…

— Вы мисс Лоули? — тихо в ответ спросил Мейсон.

— Да. Я сестра Милдред Фолкнер. Что…

— Садитесь в машину, — прервал ее Мейсон, — развернитесь и поезжайте вниз по улице, пока я вас не нагоню. Делайте все быстро. И тихо. В доме полиция, и…

У нее перехватило дыхание.

— Вы Перри Мейсон, адвокат?

— Да. Ваша сестра хочет, чтобы я представлял ваши интересы.

— Мои интересы? Но, ради Бога, зачем?

— Не знаю. Но если только вам не хочется, чтобы вас потащили в полицейское управление и стали там это выяснять, вам лучше сесть в машину и уехать незамедлительно.

Он подошел к своему автомобилю, включил зажигание и постарался произвести как можно больше шума, сдавая назад, вертя руль туда-сюда, со скрежетом шестеренок при переключении скоростей и ревом мотора на холостом ходу. Когда машина Карлотты Лоули благополучно развернулась и заскользила вниз по склону, Мейсон одним движением включил скорость, поспешил следом и метров через двести пристроился рядом и посигналил, чтобы она остановилась.

— Вы направлялись домой? — спросил он.

— Вообще-то я… видите ли, я…

— Домой вам нельзя. Поезжайте в отель «Клермаунт», зарегистрируйтесь как миссис Чарльз Экс Дюнкерк из Сан-Диего. Не перепутайте фамилию: Д-ю-н-к-е-р-к. Вы подниметесь к себе в комнату, ляжете в постель и будете ждать. Никуда не выходите, не читайте газет, не слушайте радио. Просто оставайтесь в номере и ждите, когда я приеду; это произойдет, видимо, только завтра — вернее, уже сегодня, попозже днем.

— Вы хотите сказать, что я должна буду ждать там…

— Да. Я не хочу привлекать внимание, появившись у вас в три или четыре часа утра. До моего приезда к вам мне еще нужно успеть кое-что сделать.

— И вы не хотите поговорить со мной прямо сейчас, задать мне вопросы, вы…

— Нет, — прервал ее Мейсон. — Прямо сейчас у меня есть более важные дела, и я хочу, чтоб вы тем временем переждали в безопасном месте.

— Я… мой муж…

— Забудьте о нем и отправляйтесь в отель «Клермаунт». Вы знаете, где это?

— Да.

— Тогда поезжайте. Лейтенант Трэгг далеко не дурак. Сейчас он возбужден тем, что обнаружил у Милдред револьвер, и ни о чем другом думать не может, но пройдет совсем немного времени, и он сообразит, что я слишком сильно шумел, отъезжая от дома и разворачиваясь.

Не проронив ни слова, Карлотта Лоули скользнула в машину и понеслась вперед.

Глава 6

Оставшись наедине с Милдред Фолкнер, Трэгг подождал, пока шум машины Мейсона стихнет вдали, наблюдая между тем, как молодая женщина пытается не дать выражению испуга и неуверенности пробраться в ее глаза. Ей это удалось, и она с вызовом посмотрела на него. Все в ней говорило о том, что она собирается защищаться до конца. Она стояла, высоко вздернув подбородок, и упорно старалась вернуть себе самообладание. Возбуждение заставило сильнее искриться ее глаза, добавило краски на щеках. Она была, признался себе Трэгг, восхитительной женщиной, совершенно очевидно привыкшей к мужскому поклонению, — и она оказалась в ловушке. Ему осталось только захлопнуть дверцу.

Поскольку она была целиком в его власти и поскольку она по своей наивности явно не представляла себе всей опасности того, что ей придется иметь дело с опытным следователем полиции, он колебался какое-то мгновение, затем, отбросив в сторону восхищение ее мужеством, резко заговорил:

— Мисс Фолкнер, я сейчас задам вам два вопроса. Ответы на эти вопросы определят все наши с вами дальнейшие отношения. Если вы расскажете мне правду, я, возможно, смогу вам помочь.

— Что за вопросы? — спросила она. Ее голос прозвучал хрипло и надрывно, как скрежетание в радиоприемнике.

— Первый: это вы послали Эстер Дилмейер отравленные конфеты?

— Нет.

— Второй: это вы убили Харви Линка?

— Нет.

Трэгг сел в кресло, расположившись в нем поудобнее.

— Что ж, очень хорошо, ловлю вас на слове. Если бы вы убили Линка или послали конфеты Эстер Дилмейер, я бы первый посоветовал воспользоваться вашими конституционными правами и не отвечать на мои вопросы.

— Другими словами, — в ее голосе зазвучало негодование, — если бы в ответ на ваш вопрос, не посылала ли я отравленных конфет Эстер Дилмейер, я сказала бы «да», вы были бы настолько любезны, что сообщили бы мне: «А теперь, мисс Фолкнер, раз уж вы во всем сознались, я советую вам не отвечать на мои вопросы, так как все сказанное вами может быть обращено против вас». Какое великодушие!

Он ухмыльнулся:

— Ну, это едва ли. Я не надеялся, что вы сознаетесь в том случае, если вы действительно виновны. И уж конечно, я не ожидал от вас такого многословия. Я просто рассчитывал понаблюдать за вашей реакцией.

— Уж не хотите ли вы сказать, что можете задать человеку подобный вопрос, чтобы узнать, как он на него ответит, правду он говорит или нет?

— Не всегда, конечно, но, как правило, после этого для меня все значительно проясняется.

— Следовательно, — продолжала она е той же враждебностью, — установив теперь, что я не совершала ни одного из перечисленных вами преступлений, вы выполнили свой долг, и ничто не должно далее задерживать вас в моем доме, где вы понапрасну теряете ваше драгоценное время.

— Вы очень торопитесь с выводами. Во-первых, я не говорил, что убедился в вашей невиновности. Во-вторых, даже будучи невиновной, вы тем не менее можете располагать информацией, представляющей для нас большой интерес.