Девочка и луна - Марк Лоуренс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пойдем. — Венна потянула Яз за руку, что предупредило Яз о том, что она перестала двигаться. Над ней уже давно никто не смеялся. Возможно, никогда. И открытие того, насколько сильно ей это не нравилось, стало для нее чем-то вроде шока.
— Яз! — Куина обернулась. — Пошли.
— Они смеялись надо мной. — Яз обнаружила, что ее зубы стиснуты. Она не была уверена, откуда взялся этот гнев, но она потратила месяцы, переходя лед, не для того, чтобы над ней смеялись.
Куина взглянула на пару.
— Значит, в зеленых землях тоже есть идиоты. — Она схватила Яз за руку и потащила ее дальше. — Я никогда не рассказывала тебе о моем кузене, Квенте. И вот этот идиот…
Когда Яз отвернулась, рыжеволосая подняла руки к шее и пронзительно фальшиво закричала, изображая, очевидно, Куину, скатывающуюся в Стеклянную Воду.
Настала очередь Куины остановиться и обернуться.
— Не надо. — Теперь, когда Куине грозило избиение, внезапное желание Яз к насилию схлынуло, как волна, рассеивая ее силу. — Ты же видела, как они дерутся. Сначала нам нужно научиться.
Но другие послушницы остановились, чтобы посмотреть на зрелище, и темноволосая девушка тоже начала корчить гримасы, бормоча слова, которые не имели смысла ни на одном из языков, но должны были принадлежать льду.
Куина направилась к ним. Яз расфокусировала взгляд и увидела нить-пейзаж, полупрозрачную путаницу взаимосвязей между каждой вещью и каждой другой. Нити связывали одну послушницу с другой, нити показывали центр их внимания, нити изгибались от их веселья, от гнева Куины и от воспоминаний, которые две послушницы использовали для инсценировки своего представления. Эти нити памяти тянулись к Яз и Куине и были особенно четкими. Чистые и гибкие, они были связаны с все еще свежим опытом Яз о другой стороне тех событий.
Яз протянула руку и зажала между большим и указательным пальцами каждой руки нить памяти рыжей и ее спутницы. Она не знала трюков, которые должна была знать Сестра Сова, тех, которые использовал Эулар, чтобы изменить мнения и воспоминания, но у нее было какое-то представление о том, что нужно делать, какой-то инстинкт, возможно, проистекающий из ее крови Пропавших. Соответствующие нити памяти, казалось, светились активностью, взывая к ней. Она не попыталась что-то изменить, только добавила к воспоминаниям о падении Куины свое собственное воспоминание о том, как она тонула в черноте далеко под поверхностью Стеклянной Воды. Она добавила все: неотфильтрованный ужас, грохот ее сердца, когда легкие требовали, чтобы она открыла рот и вдохнула жидкую грязь, холод, ужасное давление, слепую темноту и жестокое отчаяние. И толчками передала им по нитям памяти.
Глаза обеих девушек расширились от ужаса, и мгновение спустя они упали на землю, брыкаясь, как рыбы на дне лодки. Почему-то их молчание было более пугающим, чем если бы они кричали. Обе были заперты в памяти Яз и боролись с невозможностью сделать вдох, в котором так отчаянно нуждались.
— Что ты сделала? — Куина с ужасом посмотрела на нее.
— Показала им, на что это было похоже. — Яз повернулась и пошла прочь, одновременно убирая нити и освобождая пару; она с облегчением услышала, как они вздохнули у нее за спиной. Последствия ее действий оказались более эффективными, чем она предполагала. Возможно, память была ее специальностью.
Куина и Венна поспешили за ней.
— Я просто хотела дать им пощечину, — прошипела Куина.
Но Венна удивила Яз, сказав что-то короткое и неразборчивое — она поняла только одно слово, которое суммировало все другие слова: «хорошо».
— В какие неприятности мы вляпались? — спросила Куина.
— Я… — Яз взглянула на Венну. — Я думаю, у нас все хорошо, — сказала она. В конце концов, это было место, где зеленоземельцы учили детей сражаться. И хотя икта не воевали, они знали достаточно, чтобы понять: часто лучший способ предотвратить начало войны — нанести ответный удар сильнее.
Венна повела их дальше, оставив «утонувших» девушек позади, и остановилась в конце очереди послушниц, входивших в зал, где они наелись этим утром.
— Мы делаем это снова? — Куина ахнула.
Яз коснулась плеча Венны и подняла два пальца:
— Мы едим дважды?
Венна казалась смущенной. Она подняла три пальца:
— Завтрак, обед, ужин.
Каким-то образом связь Яз с Мали придала этим словам смысл. Яз в изумлении повернулась к Куине:
— Они едят три раза в день!
— Боги во Льду… — Куина схватилась за живот. — Я люблю это место.
7
Турин
— ПРОСНИСЬ! — ЕЩЕ ОДНА пощечина. — Турин! Проснись!
Турин моргнул и потер рукой онемевшую щеку, пощечина не вызвала обычной боли. Улица снова погрузилась во тьму, нарушаемую только светом звезд и слабым пламенем ближайшего фонаря. Кое-что, однако, изменилось. Все углы и расстояния выглядели неправильными. В поле зрения появилась рука Эрриса.
— Подожди. Перестань бить меня. — Турин почувствовал, что рот набит шерстью, а язык стал слишком ленивым и не может правильно произносить слова. Он решил, что лежит на спине и видит улицу, а пятна света, кружащиеся перед глазами, — настоящие звезды.
— Что случилось с монахами?
Эррис повернул голову Турина. В слабом свете было трудно что-либо разглядеть, но у основания стены лежали два тела. Эррис выпустил пламя из указательного пальца. Оба Брата, Красный и Серый, связанные тонкими веревками, один из них слабо сопротивлялся, другой был неподвижен.
— Я воткнул в них дротики, которые попали в меня, а не в тебя. К счастью, они захватили с собой немного веревки.
— Я вырубил того, кто душил тебя? — Турин не помнил столкновения, но он двигался быстро, и, казалось, он никак не мог промахнуться.
— Нет, для этого он двигался слишком быстро. Но ты стряхнул его с моей спины и дал мне шанс, в котором я нуждался. Если бы он был менее уверен в своих ядах и вместо этого использовал бы меч… это была бы другая история.
Мали помогла Турину сесть, в то время как Эррис отвернулся, чтобы что-то рассмотреть.
— Все плохо, верно? — сказал Турин. — Они пытались убить нас. И если мы их убьем — ну, я не хочу никого убивать; к тому же тогда за нами начнут охотиться монахини, а они могут утопить Яз и Куину по-настоящему.
— Достаточно плохо. — Эррис со щелчком открыл что-то в своих руках. — Если мы