Право на месть - Александр Мазин

Выскочив из подъезда, Малява натолкнулся на четверых мужчин, непринужденно беседующих и не пожелавших посторониться, когда такой крутой мэн, как Малява, сваливает с места преступления.

Малява отпихнул одного… и получил ногой под зад.

Возмущенный, он забыл даже о грозном Ласковине. Повернулся с перекошенным от ярости лицом… Мужики загоготали.

– Йог вашу мать! – зарычал Малява и полез за ножом, который предпочитал всяким газовым штучкам. Сейчас…

Мужчины перестали смеяться.

– Что сказал? – с характерным акцентом спросил один из них.

«Бля буду,– с опозданием сообразил Малява.– Черные».

А хоть бы и красные!

– Йог твою мать! – Малява выхватил нож и поиграл в воздухе, припустив длинный загиб по фене о «черножопых пидорах». Отчасти он рассчитывал на Коляна и авторитет «тобольцев». Но Колян валялся в отключке, а четверка мигом взяла его в оборот. Нож полетел на асфальт, а через секунду в ту же лужу плюхнулся и сам Малява. Свернувшись и прикрыв голову, он, как мог, уворачивался от пинков.

«Попинают и уйдут»,– надеялся он. Пинали его далеко не в первый раз, и пока обходилось. Главное, голову и яйца беречь.

Но оскорбленные «черные» пинками не удовлетворились. Побитый Малява был загружен на кожаное сиденье «вольво».

– Какой сран! – ругался его сосед слева.– Такой хороший куртка порезал! – и в сердцах треснул Маляву по уху.

Сосед справа что-то проговорил по-своему, Малява не понял, «черные» заржали.

На всякий случай Малява втянул голову в плечи.

– Вай, не сердыс! – воскликнул сосед справа.– Будешь харош, мы – тоже харош. Бить – нет. Лубыт – да! – и похлопал Маляву по ободранной щеке.

Да, Малявин день, начавшийся с мыслей о гребле, греблей и закончился. Но совсем не так, как рассчитывал выпускник спецучилища для несовершеннолетних правонарушителей.

Впрочем, ему даже повезло. Его отпустили.

– Пачему тощий такой? – вопросил на прощание тот, чья куртка пострадала от Малявиного ножа.– Плохо кушаешь, э? Давай хорошо кушай, чтоб попка толстый был. Тогда прыхады, дарагой, да?

«У, суки,– скрипел зубами Малява, трясясь в троллейбусе.– Скоро узнаете, как „тобольца“ опетушить!»

Глава десятая

Вечером Ласковин привез Наташу домой. И еще раз позвонил Потмакову. И опять никто не взял трубку.

– Что-то там с телефоном,– сказал он Наташе.– Завтра заеду, если успею. А хочешь, вместе поедем, вечерком?

– Давай,– согласилась девушка.– А можем и сегодня. Или поздно уже?

– Завтра вставать рано,– ответил Андрей.– Так что завтра и заедем.

С утра Ласковин намеревался заглянуть к Корвету. Если парней послал он, пусть скажет: почему? Если не он… тогда кто их послал? Судя по всему, встреча с ним, Ласковиным, для «тобольца» Коляна оказалась сюрпризом.

– Наезд, говоришь? – по широкой физиономии Корвета трудно было судить, как он воспринял заявление Ласковина.– Нет, это не мои, если ты об этом. А что, проблемы?

– Так, проблемки,– небрежно отозвался Андрей.

Если «тобольцам» желательно его прихлопнуть, проще всего сделать это прямо сейчас. По крайней мере, так им может показаться.

Но раз впустили его, даже не обыскав, и сейчас рыжий главарь спокойно беседует с Андреем тет-а-тет, тезис о его причастности к нападению выглядел сомнительно.

Андрей поерзал в кресле.

– Неудобно? – осведомился Корвет.

Удобно. Слишком удобно. На счет «раз» не встанешь. Зато, хоть это и не предусмотрено модельером, можно без проблем уйти кувырком назад с опрокидыванием, глядишь, креслице и от пули защитит. «Если ворвутся сзади,– размышлял Ласковин,– выстрел в компьютер (отвлекающий эффект), кувырок, и из-под прикрытия, глядишь, удастся положить пару-тройку…»

– О чем задумался? – спросил Корвет, похрустев пальцами.

– О жизни,– ответил Ласковин.– А что, такой коренастый, низенький больше у вас не работает?

– Это который?

Ласковин попытался вспомнить кличку (ведь слышал!), но не сумел.

– А еще один, тощий, с головой, как ночной горшок, нет?

– Нет,– Корвет покачал головой.– Может, померещилось тебе, Спортсмен?

Ноздри Ласковина слегка расширились, а губы сжались в прямую линию.

– Лучше бы тебе так не шутить,– произнес он после небольшой паузы.

Глаза рыжего сузились:

– Лучше бы тебе не забывать, кто тебя с крюка снял! – Корвет со стуком уронил на стол кулаки.– Ты передо мной в долгу, Спортсмен!

Ласковин сунул руку за пазуху (Корвет даже глазом не моргнул!) и грохнул на стол отнятый револьвер. И заточку.

– Тоже – мерещится? – спросил он.

Корвет взял револьвер, привычно большим пальцем крутанул барабан: заряжен – и бросил в ящик стола. Туда же смахнул и заточку.

– Ладно,– пообещал он.– Разберусь. Есть хорошая работа, Спортсмен. Ты как?

– Сейчас я занят! – отрезал Ласковин.

– Честный бизнес,– продолжал Корвет,– для решительного человека, вроде тебя. Большие деньги. И еще большие премиальные! – Уговаривая, лидер «тобольцев» очень внимательно следил за реакцией Ласковина.– Сразу квартиру тебе дам. Машину возьмешь классную, не какие-нибудь «Жигули»,– он подмигнул,– в качестве аванса. А от тебя потребуется ерунда – двум-трем уродам мозги вправить.

– Долги вышибать? – брезгливо спросил Ласковин.

– Спортсмен! – укоризненно произнес Корвет, поднимая брови.– Разве мы друг друга не знаем? Я же сказал: честный бизнес. Для честного парня. Честного и умелого. Есть люди, которые этого слова не понимают и не уважают тех, кто заслуживает уважения. Вспомни Крепленого, Спортсмен! Разве без него всем нам не стало легче? – Корвет снова подмигнул.– И не один он был. Крепленый, сам знаешь.– Лидер «тобольцев» двинул ящиком стола, так что револьвер внутри загремел.– Эта работа как раз для тебя, поверь мне! И поддержка…

За дверью раздались голоса. Один – возражал, другой настаивал. Рыжий оборвал свою речь, насторожился. Ласковин – тоже.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался… Колян!

Ласковин сжал подлокотники, готовый к перевороту, но Колян попросту его не заметил. Подскочив к столу, он принялся быстро сыпать словами, подавляющее большинство которых Ласковин не понимал. Во-первых, потому что феню знал в очень ограниченных пределах, во-вторых, потому что дикция Коляна и в прежние времена оставляла желать лучшего, а нынче, когда нижняя челюсть его непомерно раздулась…

Корвет, похоже, также мало что понимал. Но по тому, как он похлопывал по столу широкой ладонью, все сильней и сильней, человек проницательный сразу понял бы: лучше Коляну заткнуться и уйти.

Колян не был проницательным человеком. Поток «кирзух», «падл», «черножопых», «петухов» и прочего не иссякал, пока ладонь Корвета с треском не ударила по столу.