Против ветра - Александра Верева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я села на кровать и закрыла лицо руками, снова стало себя жалко, однако с каждой оброненной слезой в душе стало нарастать внутренней сопротивление. Я — дочь своего отца, я — Валюшицкая и не позволю сломить себя при первой удобной возможности. У меня есть руки, ноги, здоровье и сильное желание жить так, как мне хочется, самой строить свою судьбу не завися от прихоти и желаний других, без оглядки на чужую благосклонность и жалость. Решительно вытерла слезы, взяла легкий спортивный рюкзак и отправилась за покупками.
Спустилась вниз, вышла из двора и решительно направилась по протоптанной дорожке к остановке городского транспорта. Дойдя до дороги передумала ехать, так как заметила на противоположной стороне небольшой магазинчик и направилась к нему. Конечно, ассортимент был гораздо уже, чем тот к которому я привыкла, но, в конце концов, набрала всего необходимого. Ненадолго задержалась у холодильника и взяла пакет пельменей, а на кассе прихватила плитку горького шоколада и коробку печенья "курабье". На первое время предостаточно.
Вернулась в квартиру без приключений. Поставила на плиту чайник, включила холодильник и тот сразу монотонно зажужжал, словно радуясь моему присутствию. Когда начала выкладывать продукты из рюкзака, раздался звонок в дверь, неожиданно громко, так что я подпрыгнула на месте. Кто это может быть? Я никого не ждала. Через секунду звонок повторился. Я на цыпочках подошла к двери и осторожно посмотрела в глазок. Соседка, Нина Ивановна. Щелкнув замком, открыла дверь нараспашку.
— Вероничка, привет, — осторожно поздоровалась старушка, видимо помня наш последний разговор. — Я пришла поинтересоваться, ты решила переехать сюда жить или мне старой все это показалось?
Я улыбнулась в ответ. Вот же прелюбопытная старушенция.
— Да, я переехала и буду здесь жить, — и неожиданно для себя самой добавила, — чаю хотите?
— Хочу, — со всей уверенностью ответила та, словно ждала приглашения — только погоди минутку.
И мышкой юркнула к себе в квартиру, чтобы через несколько секунд появиться на моем пороге с круглым румяным пирогом на белом блюде. Я пропустила соседку вперед, и та направилась прямиком в кухню, ловко орудуя шкафчиками и помогая мне найти нужную посуду, ложки, нож.
Разлив черный чай по большим белым кружкам в красный горох, на правах хозяйки квартиры разрезала пирог. Он был еще теплым, начинка из творога с вишней. Аромат шел такой восхитительный, что я готова была съесть его одна и целиком. Конечно, за сегодняшний день у меня с утра не было и крошки во рту! Я сглотнула слюнки, аккуратно положила кусок на тарелку и поставила перед незваной гостьей. Рядом поставила тарелку с купленным печеньем и открыла шоколадку.
Я попробовала кусочек пирога и зажмурила глаза от удовольствия. Вкусно безумно.
— Нина Ивановна, так вкусно! Дайте рецепт.
Лицо старушки вытянулось от удивления.
— А ты, детонька, готовить то умеешь?
— Конечно умею, — ответила, откусывая еще кусочек и запивая горячим чаем, — зачем же мне тогда его у вас просить? И простите, пожалуйста, за то, что нагрубила вам в прошлый раз. Я не со зла, просто день выдался тяжелый.
Повисла минутная тишина. Я положила себе еще кусок пирога, соседка без особого желания ковыряла свой, с интересом рассматривая меня, а затем спросила:
— Так ты навсегда сюда или как?
Я чуть не поперхнулась от таких слов. Сделав два больших глотка чая ответила, что не знаю. А ведь и на самом деле не знаю. Просто не представляю, как буду жить дальше и чем буду заниматься. Насытившись и допив чай, откинулась спиной к холодильнику. Соседка молча смотрела на меня, не выказывая явного намерения уйти.
— Нина Ивановна, вы ведь хорошо знали мою бабушку? — решила первой задать вопрос, чтобы хоть как-то разрядить молчаливую обстановку. — Почему она меня не любила, почему никогда не звонила, не навещала и, вдруг, ни с того ни с сего оставила квартиру и все что имела именно мне?
— Почему ты решила, что она тебя не любила? Отец так сказал? — прищурившись спросила старушка, положив вилку на стол рядом с почти не начатым куском пирога.
— Нет, отец мне ничего подобного не говорил, — покачала головой, — только сказал, что бабушка на нас очень зла и не хочет больше видеть. Зачем она так со мной? За что так не взлюбила? Что я ей сделала?
Нина Ивановна сложила руки на коленях и опустила взгляд.
— Ничего ты не сделала. Это ее вина и ее крест, который она несла долгие годы до конца своей жизни. Она всегда была своенравной и закрытой, а после того как умерла Наташка, твоя мать, так и вовсе ушла в себя. Тебе разве отец ничего не рассказывал?
— О бабушке не рассказывал, ни хорошего, ни плохого. А маму он любил и очень сильно, да так, что и по сей день привязаться серьезно ни к кому не может, так и живет один.
— Вот в ней и был их камень преткновения, — вздохнула соседка. — Любили твою мать оба слишком сильно и не смогли поделить. Вера Николаевна родила Наташу, когда ей было уже за тридцать. Единственный долгожданный ребенок в семье, больше детей у нее с Валентином не было, не получалось. Дочь растили в любви и согласии. Дедушка твой был человеком добрым, порядочным, трудолюбивым, но умер в пятьдесят три года от разрыва сердца, ушел на работу и не вернулся. А через год Наташа привела домой твоего отца и сообщила, что выходит замуж. Это был страшный удар для Веры, она была против этого брака, не могла пережить, что и дочка уходит из дома. Но свадьбу все равно сыграли. Молодая семья сразу переехала жить в другую квартиру, а в скором времени и ты родилась. Наташа часто привозила тебя к бабушке, и ты прибегала ко мне за творожными плюшками. Неужели не помнишь?
— Нет, не помню, — я уставилась в одну точку перед собой, пытаясь вспомнить прошлое, но не могла. Неясные размытые образы, далекие секундные приятные ощущения, чей-то звонкий смех и больше ничего.
— Когда погибла Наташа, Вера Николаевна закрылась в себе и почти год ни с кем не общалась и никого
