Каникулы с невидимкой - Валерий Гусев

– В чем дело? - включился в их крики Карлсон. - Что вы разорались?

Лешка и Майский стали в два голоса, перебивая друг друга, нещадно врать:

– Мы стоим и вдруг - прямо над дорогой два вертолета! Низко, прямо вот так. И бесшумно. А на бортах - щит и меч нарисованы. Значит, милицейские, специальные.

– И где они? - Карлсон побледнел от страха.

– Улетели. В сторону леса. Покружились над нами и улетели. Это они нас ищут. Ну теперь вам будет!

– Идите в дом! - приказал Карлсон. Дрожа то ли от страха, то ли от холода. - И не высовывайтесь!

А сам побежал на доклад к бабуле.

– Успел? - спросили меня «артисты», когда вернулись в дом. - Передал?

– Успел, - похвалился я. - Вам всем привет от МВД Российской Федерации.

И вдруг с лестницы скатился Карлсон с ревом:

– Кто?

Что-то сегодня мы все много кричим?

– Кто? - Карлсон грозно и зло вращал очами. - Кто выключил свет в туалете? Кто включил мой сотовик? Кто? - он даже выхватил откуда-то пистолет и размахивал им во все стороны. - Кто звонил по моему телефону? Куда? В милицию?

– Кто ел из моей миски? - прошептал Алешка.

А Август - вот молодец - спокойно сказал:

– Что вы так раскричались? Ну что особенного произошло? Свет вы, конечно, сами погасили, машинально. Это привычка аккуратного человека, она не забывается даже в экстремальной ситуации…

– А телефон? - уже спокойнее, но все еще подозрительно, спросил Карлсон. - Я никогда не разговариваю по телефону из сортира. Культурный человек так не делает!

– Вы могли включить его раньше, - пожал плечами Майский. - Захотели позвонить какому-нибудь своему Кузьмичу, но передумали.

Карлсон обвел нас всех глазами, успокаиваясь. Но пистолет не убрал.

– Марш в камеру! - он даже ногой топнул. - Связался я с вами! И чтоб завтра прибор был готов. Или я вам всем оторву уши. Вместе с головой.

Мы спустились в подвал, послушали, как загремел за дверью замок и затихли шаги Карлсона, и сели рядышком на раскладушку.

– Как же ты так неосторожно? - пожурил меня Майский Август.

– Машинально, - сознался я. - Как культурный человек. В экстремальной ситуации. А про телефон забыл, торопился очень. Боялся, что он меня застанет.

– Ну да ладно! - Майский весело хлопнул ладонями по коленям. - Еще одного жулика в милицию сдали.

Он все больше начинал мне нравиться. Под нашим благотворным влиянием он становился совсем практичным человеком.

– Меня очень беспокоит эта дурацкая затея с невидимкой. - Майский встал и, взяв себя за подбородок, прошелся по комнате.

– Надо его как-то обдурить. Пусть он думает, что стал невидимым. Пусть нахально войдет в банк и станет хапать деньги. И его тут же заберут в милицию. Как сумасшедшего.

– Это невозможно. И я не могу ни ему, ни вам это доказать.

– А вы подумайте, - посоветовал Алешка. - Поставьте перед собой научную цель и найдите путь к ее достижению.

Во выдал! У Майского нахватался.

– Ладно, - согласился Майский. - Пойду на вахту, там буду думать. - И он, захватив пальто и фонарик, уполз в кошачий короб подслушивать разговоры наших врагов, которых становилось все меньше и меньше.

Глава XIV

КАРЛСОН - НЕВИДИМКА

А в Москве тем вечером происходило так…

Центр города. Смеркается. Затихает столица.

Узкая улица, зажатая меж старинных особняков. У самого красивого, за высокой каменной оградой, с разноцветным флагом на фронтоне, стоят двое охранников в пестрой форме, с пистолетами и дубинками на поясе.

К Посольству начинают важно съезжаться машины с государственными флажками на капотах и радиаторах. Из машин, дверцы которых распахивает шустрый молодой человек в черном хвостатом костюме, выходят важные послы, посланники, атташе и их дамы в длинных платьях и со всякими украшениями на руках, на шеях и даже на голове.

Каждая машина, высадив своих пассажиров, проезжает по переулку и останавливается в тупике. Водители сразу же выходят на свежий воздух и собираются в кучки. Угощают друг друга сигаретами и сплетничают о своих пассажирах.

А пассажиры исчезают в гостеприимных дверях Посольства, где уже много всякого света и слышна на всю улицу веселая музыка.

Праздник. А для кого-то - рабочие будни.

В том числе и для оперативных работников группы захвата. Но их как будто нигде и нет. Их не видно. Только шаркает по чистому асфальту добросовестный дворник. Только влез под капот забарахлившей машины незадачливый водитель, одни ноги торчат. Только балансирует на приставной лесенке дежурный электрик, меняя перегоревшую лампу над подъездом соседнего дома.

Тишь да гладь. Самое время угнать от Посольства какую-нибудь дорогую и престижную машину с флажком, разобрать ее на запчасти и передать их Кузьмичу, в магазин, чтобы он их продал подороже и побыстрее.

Водители машин все курят, все пьют всякие пепси и сплетничают. Охранники у входа в Посольство зевают. И мечтают, чтобы гости поскорее разъехались по своим домам.

А в Посольстве идет прием. Дипломатические разговоры, звон бокалов, беседы и танцы.

В переулке темнеет. Зажигаются фонари на улице и вспыхивает свет в окнах домов. Прохожих становится все меньше. И машин тоже. Все стихает.

И вот в глубине улицы появляется одинокий мужчина. Высокий и худой. Похожий на Карпухина.

Папа предупредил всех сотрудников, что задерживать его нужно только с поличным. То есть когда он откроет дверцу, сядет в машину и поедет. Иначе доказать его преступление будет невозможно. Возьмет и скажет: дождик пошел, я сел в машину, чтобы не промокнуть, а она была не заперта. И все - остается только извиниться и посмотреть ему вслед - как он, посвистывая или напевая, уходит в сторону ближайшего метро…

Высокий, худой одинокий мужчина проходит вдоль длинного ряда красивых иностранных машин, ожидающих своих хозяев. Его безразличный взгляд скользит по ним без всякого интереса. Он проходит мимо длинного белого «Линкольна», останавливается, закуривает и идет дальше. И его безразличный взгляд ищет возможную опасность. Но ее нет. Только возится дежурный электрик, с трудом балансируя на стремянке; только шаркает метлой усталый дворник; только чешет затылок над двигателем старенькой «Волги» незадачливый водитель.

Высокий, худой одинокий мужчина возвращается и снова идет вдоль ряда красивых машин. Поравнявшись с белым «Линкольном», он останавливается, бросает кругом быстрые взгляды, достает из кармана какую-то маленькую штучку и сует ее в замок дверцы.

Дверца послушно распахивается. Одинокий мужчина ныряет внутрь, и тотчас же беззвучно оживает двигатель. «Линкольн» плавно выплывает из сонного ряда машин и, набирая скорость, стремится к Садовому кольцу. Водители ошалело смотрят ему вслед.

Но здесь, совершенно некстати, из переулка выезжает черная машина и преграждает «Линкольну» путь. Он резко тормозит, дает задний ход, но сзади, из другого переулка, так же некстати выезжает другая черная машина.

И тут же и усталый дворник, и незадачливый водитель, и дежурный электрик окружают «Линкольн», распахивают его дверцы и, достав пистолеты, выдергивают Карпухина на асфальт.

Из одной черной машины выходит наш папа и говорит Карпухину:

– Гражданин Карпухин, вы задерживаетесь органами правопорядка при попытке хищения автомашины, принадлежащей дружественному нам государству.

Карпухина обыскивают, забирают у него пистолет, ставят на ноги.

Жаль, мы этого не видели. Это нам потом рассказал папа. Когда кончилась вся эта история с Дедом Морозом на воздушном шаре.

Карпухина отвезли в следственный изолятор и, помещая в камеру, выдернули ремень из брюк и шнурки из ботинок. Так что одной проблемой у него теперь меньше.

Правда, других прибавилось…

Но это все было в Москве. А вот как развивались события в теремке.

Мы сидели под замком и старались не пропустить «последние известия». Дремали по очереди в коробе, пытаясь подслушать что-нибудь важное.

Но в первое время ничего важного ни Карлсон, ни его боевая мамочка нам не сообщали. Только Карлсон нервничал и все время повторял:

– Где же он шляется? Почему его до сих пор нет? Я ему голову оторву. Вместе с ушами.

А Карпухина все не было и не было. Ни с «Линкольном», ни без него.

Карпухина в это время допрашивал следователь по особо важным делам…

Наконец, уже за полночь, Карлсон встал, прошелся по комнате - было слышно, как он стучит каблуками и щелкает подтяжками, - и сказал упавшим голосом:

– Все, мама, замели Карпухина. Или менты взяли, или гаишники остановили. А конец один - печальный.

– Не отчаивайся, сынок, - поддержала его мамочка. - У тебя есть еще шанс разбогатеть на всю жизнь.

– Да, - вздохнул Карлсон. - Остается одна надежда - на прибор этого дурака Майского.

Вот интересно! Даже самые глупые люди считают дураками всех других. Даже самых умных.

И мы спокойно легли спать на своих раскладушках. И спали крепко и дружно, с сознанием выполненного долга.