Кремлевский туз - Николай Леонов

Арина ошеломленно наблюдала, как Гуров встает и выходит из бара. Похоже, она не ожидала от него такой вспышки. У нее, как это ни странно, даже не нашлось подходящих слов на такой случай. Но замешательство ее продолжалось совсем недолго – едва Гуров вышел за дверь, Арина сорвалась с места и бросилась за ним вдогонку.

К счастью, он вовремя успел услышать стук ее каблучков и, поспешно свернув в боковой коридор, нырнул в какой-то люк. Шум погони растаял наверху, и Гуров с облегчением вытер вспотевший лоб. Такого докучливого внимания ему не приходилось испытывать уже давно. Возможно, при других обстоятельствах это ему и польстило бы, но сейчас Гуров ничего такого не испытывал – только невольное внутреннее сопротивление. Он с ужасом вспомнил, что его каюта совсем рядом с каютой Арины, и избавиться от нее теперь вряд ли удастся. Эта настырная женщина не только зарабатывала на фантазиях – она реализовывала их в собственной жизни. «Интересно, кем она меня вообразила? – устало подумал Гуров. – Неужели в самом деле укротителем диких зверей? Идиотизм, черт бы ее побрал!.. Однако надо отсюда выбираться – кажется, я попал в служебное помещение…»

Вокруг него были только стены из рифленого металла и наглухо задраенные люки. Тускло светились плафоны на потолке. Гул машин слышался здесь гораздо отчетливей.

Гуров повернулся и стал подниматься по металлическому трапу. Он поставил ногу на последнюю ступеньку и едва не столкнулся с женщиной – той самой. Она ждала его.

Глава 10

– Пардон! – немного растерянно сказал Гуров, останавливаясь. – Не ожидал… Вы вниз? Там довольно неуютно, надо сказать.

Женщина, не отвечая, холодно и подозрительно рассматривала его. Гуров поразился чистоте и гладкости ее кожи – такого совершенства в жизни он никогда не видел и был уверен, что добиться подобного невозможно в принципе. Теперь уверенность его получила чувствительный удар.

– Вы из тридцать шестой каюты? – очень тихо спросила женщина.

– Да, – удивленно ответил Гуров – он и в самом деле был удивлен. – А что?

– Слушайте внимательно! – перебила его женщина. – Сойдете на берег в Стамбуле. После всех. К вам подъедет такси. Сядете в него. Остальное потом.

Ее глаза снова испытующе уставились на Гурова, словно ища подвоха. Но он выдержал этот взгляд, и женщина, оставшись, кажется, удовлетворенной осмотром, шагнула в сторону и скрылась за дверью. Гуров понял, что она не хочет, чтобы их видели вместе, и немного задержался. Когда он перешел в соседний коридор, женщины уже не было. Гуров отправился к себе в каюту.

Теперь он не испытывал никаких сомнений – события принимали серьезный оборот. За ним наблюдали и с ним искали контакта. Видимо, совсем скоро должен был наступить критический момент, поэтому нельзя было расслабляться ни на секунду. И упаси бог снова встрять в какой-то конфликт. На первый раз, видимо, пронесло, но лучше не испытывать судьбу.

Чтобы исключить возможные случайности, Гуров до самого последнего момента безвылазно просидел в каюте, ограничившись тем, что рассматривал в иллюминатор погруженные в синеву и зелень купола и минареты Стамбула.

У него были опасения, как бы его не вздумал именно сейчас разыскивать кто-нибудь из старых или новых знакомых – их количество и притязания росли с угрожающей быстротой, – но все обошлось.

Он терпеливо дождался, когда затих шум машин, лязг цепей, возбужденный многоголосый говор сходящих на берег пассажиров, потом не спеша оделся, постаравшись придать своей внешности максимально европейский лоск, и вышел на палубу.

Трудно было сказать, остался ли кто-нибудь на корабле, кроме команды. Во всяком случае, на глаза Гурову никто из пассажиров не попадался. Скорее всего, подавляющее большинство уже отправилось искать приключений на улочках древнего города. Для многих, вероятно, Стамбул был конечной точкой путешествия – провернув нехитрые торговые операции, эти люди опять отправятся домой, но уже не на «Гермесе».

Гуров не собирался ничего покупать и очень не хотел никаких приключений. Он выбрался налегке, захватив с собой лишь документы и немного денег. Таможенный контроль прошел без проволочек и вслед за последней партией пассажиров покинул территорию порта.

Он опять не увидел знакомых лиц, но теперь это вызвало у него глухое раздражение – по логике вещей, Баранову следовало бы постоянно держать Гурова под присмотром. Но тот, похоже, был убежденным фаталистом или превосходным конспиратором – его присутствие ничем не обнаруживалось.

Гуров старался держаться уверенно, но суета и пестрота портового района ошеломили его: волнующаяся человеческая масса, разнообразие одежд, надписи на незнакомом языке, гортанная речь, разноцветные автобусы, запахи рыбы, бензина и пряностей – от всего этого кружилась голова. Пожалуй, доведись ему в одиночку выбираться отсюда, он не сразу справился бы с таким непростым делом.

Но все разрешилось без его участия и в соответствии с планом незнакомки. Не успел Гуров толком осмотреться, как почти вплотную к нему подкатил юркий старомодный автомобиль с многочисленными надписями на пузатых дверцах. Одна из них раскрылась, и знакомый голос приказал Гурову побыстрее садиться.

Он влез в автомобиль и оказался на заднем сиденье рядом с темноволосой женщиной, которая теперь переоделась в строгое синее платье, закрытое до самого горла. Неизменными оставались только ее гладкая прическа и ледяное выражение красивого лица.

Убедившись, что Гуров на месте, женщина что-то сказала шоферу – толстому смуглому весельчаку в цветастой рубахе, из-под коротких рукавов которой выглядывали мощные волосатые лапищи, и он, согласно кивнув, тут же нажал на газ.

Похоже, женщина свободно говорила по-турецки, и это явилось для Гурова откровением. Он впервые серьезно задумался о своих пробелах в этой области. Пожалуй, это было еще одной серьезной ошибкой в подготовке операции – само собой подразумевалось, что владеющий русским Кузмин свободно говорит также по-французски и, вероятно, еще на парочке европейских языков. Но всерьез этого факта никто не обсуждал, и Гуров понял, что эта невозмутимая красотка-полиглот может засыпать его в два счета – стоит ей заговорить с ним по-французски, например. А может, Кузмин и на турецком калякал, и об этом не знает один Гуров…

Впрочем, экзамен по языкознанию никто устраивать ему не собирался – может быть, женщине это просто не пришло в голову. Ее интересовали другие вопросы. Едва такси тронулось с места, она требовательно сказала Гурову:

– Дайте ваш паспорт!

Он пожал плечами, полез в карман и протянул ей зарубежный паспорт, выписанный на имя Крупенина. Женщина довольно придирчиво перелистала страницы и вернула документ Гурову. Движения ее были нервными, и он понял, что в душе она далеко не так спокойна, как старается казаться. Это придало ему уверенности. Он неторопливо спрятал паспорт в карман и спросил:

– А теперь наконец я могу узнать, что все это значит?

– Вы все узнаете, потерпите немного, – раздраженно откликнулась женщина, отворачиваясь к окну.

– Скажите хотя бы, как вас зовут, – предложил Гуров.

– Зачем это? – подозрительно поинтересовалась она.

– Надо же мне вас как-то называть, – Гуров пожал плечами. – Если вы собираетесь со мной общаться.

– Вам не придется со мной долго общаться, – оборвала его женщина. – Кстати, доллар у вас с собой?

– У меня с собой около двух сотен долларов, – испытывая мстительное удовольствие, сказал Гуров. – Я так и думал, что они могут пригодиться.

Спутница зло сверкнула глазами.

– Не валяйте дурака! – резко сказала она. – Нашли время для шуток! Отвечайте на поставленный вопрос!

– В России такие строгие женщины! Признаться, я представлял их как-то иначе… – притворно вздохнул Гуров. – Ну, успокойтесь, успокойтесь – со мной ваш доллар, – он достал бумажник, развернул его и продемонстрировал половину купюры. – Показывайте теперь вашу!

Сердито сжав губы, женщина раскрыла сумочку, лежащую у нее на коленях, и вытянула оттуда тонкими бледными пальцами вторую половину купюры. Гуров бережно взял их обе и сложил вместе – они сошлись идеально.

– По-моему, мы все-таки перебарщиваем по части конспирации, – небрежно заметил Гуров, отправляя обе половинки банкноты в свой бумажник. – Насколько я успел понять, в вашей стране можно делать любые дела, не слишком даже напрягаясь.

– Ни хрена вы не поняли! – негодующе воскликнула женщина. – Все очень серьезно, зарубите это себе на носу! И вообще, у нас к вам большие претензии – вы чересчур смело ведете себя в рейсе. Вокруг вас постоянно крутятся какие-то шлюхи.

– Это же ваши соотечественницы, – спокойно объяснил Гуров. – И что дурного, если я перебросился парой слов с красивой женщиной? Не можете же вы требовать, чтобы я шарахался ото всех, кто ко мне приблизится, – тогда мне и от вас следовало бы держаться подальше!