Воспламеняющая - Стивен Кинг

– Конечно. Привези их мне, Эл.

– Обязательно, – пообещал Альберт и направился к двери.

– Альберт?

Он повернулся – невысокий мужчина с кожей нездорового желтого цвета.

– Кто изображен на пятисотдолларовой банкноте? Ты проверял?

Альберт Штайновиц улыбнулся.

– Маккинли. Его убили.

Он вышел, мягко закрыв за собой дверь, оставив Кэпа в раздумьях.

5

Десять минут спустя Кэп вновь нажал клавишу аппарата внутренней связи.

– Рейнберд уже вернулся из Венеции, Рейчел?

– Да, вчера, – ответила Рейчел, и Кэп подумал, что уловил нотку отвращения в обычно бесстрастном голосе секретарши.

– Он здесь или на Санибеле? – Контора располагала базой отдыха на острове Санибел у побережья Флориды.

Последовала пауза: Рейчел сверялась с компьютером.

– В Лонгмонте, Кэп. Данные на восемнадцать ноль-ноль вчерашнего дня. Вероятно, отсыпается после перелета.

– Пусть его кто-нибудь разбудит. Я хочу увидеться с ним сразу после ухода Уэнлесса… при условии, что Уэнлесс еще здесь.

– Пятнадцать минут назад был.

– Хорошо… я буду ждать Рейнберда в полдень.

– Да, сэр.

– Ты хорошая девочка, Рейчел.

– Благодарю вас, Кэп. – По голосу чувствовалось, что секретарь тронута. Кэпу она нравилась, очень нравилась.

– Пожалуйста, пригласи ко мне Уэнлесса, Рейчел.

Он откинулся на спинку кресла, положил руки перед собой, переплел пальцы и подумал: Это за мои грехи.

6

У доктора Джозефа Уэнлесса инсульт случился в тот самый день, когда Никсон объявил об уходе с поста президента: 8 августа 1974 года. После инсульта его не разбил паралич, но полностью физически он так и не восстановился. Как и умственно, по мнению Кэпа. Именно после инсульта интерес Уэнлесса к эксперименту с «Лотом шесть» и его последствиям стал постоянным и превратился в одержимость.

Уэнлесс вошел в кабинет, опираясь на трость. Свет, лившийся в панорамное окно, отразился от круглых очков без оправы, и на мгновение показалось, что за ними нет глаз. Левая рука Уэнлесса напоминала скрюченную птичью лапку. Левый угол рта изогнулся, застыв в пренебрежительной усмешке.

Рейчел сочувственно посмотрела на Кэпа поверх плеча Уэнлесса. Кэп кивнул, показывая, что она может идти. И она ушла, тихо закрыв за собой дверь.

– Добрый доктор, – мрачно произнес Кэп.

– Как мы продвигаемся? – спросил Уэнлесс и, крякнув, уселся.

– Секретная информация, – ответил Кэп. – Ты же знаешь, Джо. Чем я могу тебе помочь?

– Я обратил внимание на здешнюю суету. – Уэнлесс проигнорировал вопрос. – А что еще мне оставалось делать, просиживая тут все утро?

– Если приходишь без предварительной договоренности…

– Ты думаешь, вы опять вышли на них, – прервал его Уэнлесс. – Иначе зачем нужен этот мясник Штайновиц? Что ж, может, и вышли. Может, и так. Но раньше вы тоже думали, что вышли, правда?

– Чего ты хочешь, Джо? – Кэпу не нравились напоминания о прошлых неудачах. Однажды они даже взяли девочку. Люди, которые в этом участвовали, до сих пор не оправились – и, возможно, уже никогда и не оправятся.

– Чего я всегда хочу? – переспросил Уэнлесс, нависнув над тростью. Господи, подумал Кэп, старый козел сейчас ударится в риторику. – Почему я до сих пор жив? Чтобы убедить тебя в необходимости ликвидировать их обоих. А заодно ликвидировать и Джеймса Ричардсона. И ликвидировать тех, кто сейчас на Мауи. Полная ликвидация, капитан Холлистер. Уничтожить их. Стереть с лица земли.

Кэп вздохнул.

Скрюченной рукой Уэнлесс указал на библиотечную тележку.

– Я вижу, ты опять просматривал досье.

– Я знаю его практически наизусть, – ответил Кэп с легкой улыбкой. Последний год он ел и пил с «Лотом шесть». А два предшествовавших года этот вопрос стоял в повестке каждого совещания. Так что, возможно, «Лот шесть» стал навязчивой идеей не только для Уэнлесса.

Разница в том, что мне за это платят. А для Уэнлесса это хобби. Опасное хобби.

– Ты читаешь документы, но ничему не учишься, – гнул свое Уэнлесс. – Позволь мне еще раз попытаться наставить тебя на путь истинный, капитан Холлистер.

Кэп уже собрался запротестовать, но вспомнил о Рейнберде и предстоящей встрече с ним в полдень. Его лицо тут же разгладилось. Стало спокойным, даже сочувствующим.

– Хорошо, – согласился он. – Стреляй, как будешь готов, Гридли[11].

– Ты по-прежнему считаешь меня безумным, правда? Я для тебя псих.

– Это говоришь ты – не я.

– Тебе следует помнить, что именно я первым предложил провести испытания диэтиламида лизергиновой кислоты.

– Случаются дни, когда мне хочется, чтобы ты этого не делал, – ответил Кэп. Стоило ему закрыть глаза, как перед мысленным взором появлялся первый отчет Уэнлесса, двести страниц подробного описания нового препарата, сначала известного как ДЛК, потом – среди технического персонала – как «суперкислота», а в конце концов ставшего «Лотом шесть». Одобрил исходный проект предшественник Кэпа. Этого добропорядочного господина уже шесть лет как похоронили на Арлингтонском кладбище со всеми полагающимися воинскими почестями.

– Я просто хочу сказать, что мое мнение должно иметь определенный вес. – Сегодня голос Уэнлесса звучал устало: слова медленно слетали с языка, растягивались. Когда он говорил, левая часть рта не двигалась.

– Я слушаю, – ответил Кэп.

– На текущий момент я могу утверждать, что остаюсь единственным психологом или медиком, к которому ты прислушиваешься. Твоих людей интересует только одно: что этот мужчина и эта девочка могут сделать для безопасности Америки… и, возможно, для будущего баланса сил. Идя по следу Макги, мы выяснили, что он вроде безобидного Распутина. Он может…

Уэнлесс продолжал бубнить, но Кэп временно перестал его слышать. Безобидный Распутин, подумал он. Несмотря на напыщенность, эта фраза ему понравилась. Он задался вопросом, а что бы сказал Уэнлесс, если бы узнал, что, согласно расчетам компьютера, выбираясь из Нью-Йорка, Макги ликвидировал себя с вероятностью, чуть превышавшей двадцать пять процентов. Очевидно, пришел бы в восторг. А если бы он показал Уэнлессу эту странную купюру? Наверняка его хватил бы второй удар, подумал Кэп и прикрыл рукой улыбку.

– Прежде всего меня волнует девочка. – Сколько раз Уэнлесс говорил ему об этом? Двадцать? Тридцать? Пятьдесят? – Макги и Томлинсон поженились… один шанс из тысячи. Это следовало предотвратить всеми возможными средствами. Но кто мог предположить…

– Ты сам был обеими руками «за», – напомнил Кэп и сухо добавил: – Думаю, ты бы согласился стать посаженым отцом на свадьбе, если бы тебя пригласили.

– Никто из нас не догадывался, – пробормотал Уэнлесс. – Понадобился инсульт, чтобы до меня дошло. «Лот шесть» – как известно, синтетическая копия экстракта гипофиза… невероятно мощное обезболивающее-галлюциноген, механизм действия которого мы не понимали тогда и не понимаем теперь. Мы знаем – во всяком случае, уверены на девяносто девять процентов, – что природный аналог этой субстанции в какой-то степени ответственен за проявления пси-способностей, которые демонстрируют практически все люди, пусть и считаные разы за целую жизнь. И мы наблюдали удивительно широкий спектр этих способностей: ясновидение, телекинез, ментальное доминирование, проявление сверхчеловеческой силы, временный контроль над симпатической нервной системой. Тебе известно, что гипофиз проявляет гиперактивность практически во всех экспериментах по изучению биологической обратной связи?

Кэп это знал. Уэнлесс говорил ему и это, и все остальное бессчетное число раз. Но отвечать не требовалось. В это утро риторический талант Уэнлесса расцвел пышным цветом, лекция только набирала ход. И Кэп был готов слушать… в последний раз. Пусть старик выговорится: для него пошла вторая половина девятого иннинга.

– Да, это так, – ответил на собственный вопрос Уэнлесс. – Гипофиз активен при реализации обратной биологической связи. Он активен в фазе быстрого сна, и люди с повреждениями гипофиза редко спят нормально. У людей с повреждениями гипофиза невероятно часто случаются опухоли мозга и лейкемия. Гипофиз, капитан Холлистер. С точки зрения эволюции, это самая древняя эндокринная железа человеческого организма. В подростковом периоде вещества, которые она впрыскивает в кровеносную систему, по весу во много раз превосходят ее саму. Это невероятно важная эндокринная железа, и невероятно загадочная. Верь я в существование души, капитан Холлистер, я бы говорил, что она обитает в гипофизе.

Кэп хмыкнул.

– Мы все это знаем, – продолжил Уэнлесс, – как знаем, что «Лот шесть» каким-то образом изменил физическое строение гипофиза участников эксперимента. Даже у вашего так называемого «спокойного» Джеймса Ричардсона. Более того, благодаря девочке можно предположить, что он также изменил хромосомную структуру… и эти изменения в гипофизе могут быть настоящей мутацией.