История войны 1814 года во Франции - Модест Богданович

Довольно трудно объяснить, почему Блюхер назначил для переправы наибольшей части своих войск окрестности Каубе. Утвердительно можно сказать, что если бы неприятель оборонял там переправу, то союзники не успели бы перейти через Рейн. Теснина от Вейзеля до Каубе может удобно быть обозреваема и обстреливаема с высот левого берега реки. Французы, бросив в местечко Каубе несколько гранат и зажегши его, не позволили бы союзникам подойти к реке, а левый берег ее весьма скалист, что затрудняло дебуширование войск на противоположный берег. Но из обозрения, сделанного накануне переправы одним из офицеров прусского генерального штаба, оказалось, что в ближайших пунктах, Бахарахе и Обервезеле, было не более нескольких сот французов и что неприятель вовсе не ожидал здесь переправы. Быть может, сие обстоятельство и заставило Блюхера предпринять переправу у Каубе.

19 (31) декабря корпус Йорка расположился в этом местечке и деревнях, лежащих позади Каубе и Гоарсгаузена (Goarshausen). Войскам наистрожайше было приказано, чтобы ни один из солдат не показывался на берегу. Около полуночи Йорк подвел к самой реке 8-ю бригаду Гюнербейна с двумя ротами егерей; кавалерия и артиллерия сей бригады, усиленные семью эскадронами и 3-й конной ротой, расположились в Вейзельской теснине. Тогда же было приготовлено множество лодок; в полночь прибыли русские понтонеры и немедленно приступлено к наводке моста. Одна 12-фунтовая батарея подъехала к берегу у Каубе; четыре 12-фунтовых орудия были выдвинуты на позицию несколько выше, у Гуттенфельса. Несмотря на шум, неизбежный при передвижениях войск, все оставалось спокойно на левом берегу Рейна. В половине третьего сели в лодки двести бранденбургских фузелеров под личным начальством графа Бранденбурга. Солдаты высадились близ караульного дома таможенной стражи, где горела свеча; по-прежнему все было тихо, но когда солдаты, несмотря на запрещение, огласили левый берег Рейна громким ура, раздались выстрелы из караульни и было ранено несколько фузелеров и жителей, добровольно служивших им проводниками. Неприятель в числе 400 человек с несколькими орудиями устремился из Бахараха и Обервезеля навстречу высадившимся войскам, но после небольшой перестрелки отступил. Один из преследовавших его отрядов занял Бахарах, а другой – Обервезель.

В 9 часов утра уже был наведен мост на рукаве Рейна, шириной в полтораста шагов, между правым берегом его и небольшим островом Пфальцем , для чего было употреблено 27 понтонов. Два орудия и два эскадрона гусар, перешедшие по мосту, были немедленно переправлены на паромах на левый берег, а между тем пехоту перевозили на лодках весь день, при радостных восклицаниях жителей страны, встречавших войска с музыкой и песнями. В четыре часа пополудни, когда уже был почти совершенно готов другой мост от Пфальца к левому берегу, на 44 понтонах, длиной в 240 шагов, якоря были снесены сильным напором течения реки, мост разорван34. Не прежде следующего утра, 21 декабря (2 января), удалось снова навести его; затем перешли через Рейн остальные войска Йорка и на другой день – корпус Ланжерона35.

Одновременно с прочими войсками Силезской армии 8-й русский корпус подошел к Кобленцу. Граф Сен-Приест в ночь на Новый год н. ст. переправил на судах бригады генералов Бистрома 2-го и Карпенка, которые овладели неприятельским редутом против устья реки Ланы, с находившимися в нем четырьмя чугунными орудиями, несмотря на упорное сопротивление неприятеля, и в четыре часа торжественно вступили в Кобленц при шумных кликах жителей. Генерал Дюрютт со своей дивизией отступил к Гундсрюку, с потерей семи орудий и 500 человек, захваченных в плен; в городе оставался французский госпиталь с 1 100 больных и раненых. На площади стояла воздвигнутая [24] французами по случаю занятия ими Москвы колонна с надписью: «A Napoléon le Grand. An 1812, remarquable par la campagne contre les Russes» («Великому Наполеону, во славу похода 1812 года»). Полковник Магденко, назначенный комендантом Кобленца, оставил памятник неприкосновенным, приказав поместить под хвастливой надписью следующие слова: «Vu et approuvé par nous, commandant russe à Coblence en 1814»36.

По переходе через Рейн Блюхер, в приказе по армии напомнив своим войскам совершенные ими подвиги, указывал им цель дальнейших действий – побуждение неприятеля к миру – и требовал от них хорошего обхождения с жителями страны и соблюдения строжайшей дисциплины. В воззвании же к жителям он: «Я перевел Силезскую армию через Рейн, чтобы восстановить свободу и независимость наций, для достижения мира. Император Наполеон, присоединив к французской монархии Голландию, часть Германии и Италию, объявил, что он не уступит ни одного селения из этих завоеваний даже в таком случае, если бы неприятель появился в виду Парижа. Против этого объявления, против этих начал ополчились все европейские державы. Если вы намерены защищать такие начала, то станьте в ряды Наполеона и испытайте свои силы в борьбе против правого дела, столь очевидно покровительствуемого Провидением. Если же вы этого не хотите, то найдете у нас себе защиту. Я буду охранять ваше имущество. Пусть обитатели городов и селений остаются спокойно в домах своих, пусть все чиновники продолжают исполнять порученные им обязанности. Со вступлением союзных войск прекращаются всякие сношения жителей края с французским правительством. Нарушители этого приказания, как виновные в измене союзным державам, будут предаваемы военному суду и подвергнутся смертной казни»37.

Как из перехваченной неприятельской депеши оказалось, что Мармон получил приказание сосредоточить войска и занять позицию у Кайзерслаутерна, то Блюхер решился там предупредить его. С этой целью, оставя Ланжерона с большей частью его корпуса для обложения Майнца и графа Сен-Приеста с его войсками для занятия Кобленца, Блюхер с корпусом Йорка двинулся на Крейцнах и Кузель по направлению к Саарбрюку, между тем как корпус Сакена и за ним 9-й корпус Олсуфьева получили приказание идти от Мангейма к Кайзерслаутерну. Но по достижении окрестностей Санкт-Венделя 27 декабря (8 января н. ст.) Блюхер узнал, что Мармон уже отступил за Саару к Саарбрюку и присоединил к своему корпусу войска Рикара и Дюрютта, прибывшие от Кобленца. Немедленно были сделаны распоряжения к переправе через Саару и к нападению на неприятеля 30 декабря (11 января), но Мармон, у которого было не более 11 000 человек38 против 25 000 союзников, будучи обойден с обоих флангов, отошел к Мецу 31 декабря (12 января). Побеги в его войсках усиливались по мере отступления внутрь страны. На другой день, 1 (13) января, у него оставалось в 48 батальонах 6 000 человек; 11-й гусарский полк, состоявший большей частью из голландцев, разбежался и увел своих лошадей. Мармон, поручив оборону Меца генералу Дюрютту, оставил ему несколько кадров и всех конскриптов, собранных в крепости, поставил на валах до ста орудий, снабдил гарнизон продовольствием, а сам, расположившись за Мозелем, приказал уничтожить мосты у Понт-а-Муссона и Фруара; но последний, по оплошности французов, был оставлен в целости, что заставило маршала после отступления Нея и Виктора к Вокулер и Коммерси отойти 6 (18) января за Маас, к Вердюну и Сен-Мигиель. Мармон, усилив по возможности оборону Вердюна, предполагал защищать переправу через Маас; как в продолжение нескольких дней шел довольно сильный дождь, то вода в реке значительно поднялась, и потому неприятель надеялся остановить наступление союзников, но маршал Виктор и здесь не озаботился о разрушении мостов выше Вокулера. Блюхер, пользуясь тем, оставил корпус Йорка для наблюдения за французскими крепостями на Мозеле – Мецем, Тионвилем и Люксембургом, а сам двинулся далее. 2 (14) января отряд принца Бирона Курляндского занял Нанси39, а 5-го (17-го) Блюхер вступил в сей главный город Лотарингии, расположив войска Сакена и Олсуфьева между Нанси и Шато-Салин (Chateau Salins). Донося об этом успехе императору Александру, Блюхер писал: «Считаю себя счастливым, повергая к стопам Вашего Императорского Величества ключи Нанси, первого из занятых союзными войсками добрых городов старинной Франции, пользующегося правом посылать своего мэра на коронацию французских государей». Государь отвечал: «Очень рад, что именно вам была предоставлена слава занять первым один из добрых городов старинной Франции. Быстротой ваших движений вы приобрели новые права на признательность союзных монархов. Вам известно всегдашнее участие мое в ваших успехах, и мне приятно повторить вам ныне изъявление моих чувствований».

Несмотря на глубокую ненависть Блюхера к французам, он старался внушить в них доверенность к себе. По словам его, союзники вовсе не были враждебны Франции и вели войну единственно с Наполеоном, которого падение, а вместе с тем и мир не подлежали сомнению. Нередко случалось ему отпускать пленных французов, причем обыкновенно он изъявлял гласно, что вскоре также разойдется вся наполеонова армия. Это заставляло многих конскриптов и даже старых солдат оставаться дома, в надежде скорого окончания военных действий. Жители в начале похода, когда в союзных войсках соблюдалась строжайшая дисциплина, принимали их весьма радушно, но впоследствии движения значительных сил по одному и тому же направлению истощили средства страны, и дела приняли иной оборот40.