Ловцы удачи - Алексей Пехов

Очень обнадеживающее напутствие.

— Будем надеяться на лучшее! — крикнул я ему в ответ и направил стреколет по рулежной дорожке на полосу.

«Месяц» Хавьеса уже ушел вверх, и я отправился следом. Разбег у «Чаровницы» был удивительно коротким, я взял быстрый старт, низко пролетев над берегом, где толпились зрители, и начал набирать скорость над заливом, поднимаясь спиралью вверх и выискивая в небе стреколет соперника. Демон действительно оказался покладистым, управление — удобным и мягким. В моей груди кипело лишь ликование, я вновь был в небе, я снова летал, а как и на чем — совершенно неважно.

Как только «Чаровница» поравнялась с «Месяцем», он упал вниз, крутанув «бочку», а после, когда я рухнул за ним, пытаясь скорректировать курсы, резко погасил скорость, едва не уйдя в плоский штопор.

Я чуть было не пролетел мимо, но разгадал его маневр, и мы оба вновь начали набирать высоту, закладывая петли на радость зевакам. Разумеется, он пошел на солнце, стараясь ослепить меня, так как ни шлемофона, ни очков мне никто не дал. И это удалось. Я на несколько мгновений потерял «Месяц» из виду, ушел выше, повернул и лишь тогда заметил его ниже себя ярдов на триста, летящим параллельно берегу.

Хавьес, похоже, тоже не мог меня найти, я видел, как крутится его голова, так что воспользовался этой заминкой и оказался в сотне ярдов за ним. Поймав стреколет в прицел, я сказал:

— Пиф-паф!

Начался форменный аттракцион на зависть всем гномьим каруселям. Человек пытался сбросить меня, а я — удержаться. Этот Хавьес действительно был хорош и превосходно чувствовал небо. За двадцать секунд он выполнил весь максимум чудес для любого боевого летуна, уводя меня на перегрузки[9] так, что темнело в глазах, но каждый раз я говорил:

— Пиф-паф!

Было жаль, что он меня не слышит, это бы его порядком разозлило.

Его «Месяц» ушел в затяжное пикирование, выровнялся возле самой воды, но утащить меня на дно у него не вышло.

Стрелки на часах загорелись красным. Минута закончилась, я выиграл, и выпивку придется оплачивать не мне. Поравнявшись с Хавьесом, несколько секунд я двигался параллельно с его стреколетом. Затем он резко ушел вверх, показывая, что моя компания ему не нравится. Что же. В друзья к нему я точно набиваться не буду.

Я отвернул к посадочной полосе, снизил скорость, выравнивая стреколет, мельком глянув на магический шар, корректируя высоту. Впереди, на берегу, меня встречала толпа зрителей. Внезапно мелкие фигурки начали разбегаться в разные стороны, я резко обернулся и увидел, что «Месяц» как раз заходит мне в хвост.

Я рванул жезл влево, и «Чаровница» проворно ушла с курса, избежав целого роя огнепчел.

Надо было пошевеливаться, так как стало понятно, что сесть спокойно мне никто не даст. И вот тут пришлось воспользоваться преимуществами старенькой «Чаровницы» — ее проворством и верткостью.

Я уходил над водой, бросаясь то влево, то вправо, избегая стегающих очередей, от которых закипал океан. Хавьес, как видно, потерял от ярости последние мозги, поэтому лупил в «молоко», не особо целясь, и как только мы пролетели над землей — пальмам и ближайшим домам крепко досталось.

— А как тебе такое? — пробормотал я, заставляя демона взвыть от напряжения, а стреколет свечой уйти вертикально вверх.

Он не отстал, но запоздал с подъемом, и я вытащил его на крутую «горку», спикировав вниз как раз над мысом, где находилась полоса и казармы Патруля. Если честно, у меня просто не было выбора, ульи пусты, отвечать нечем, так что пришлось звать на помощь, пускай и столь своеобразным способом.

Я вывел стреколет из пике над постройками, едва не снеся брюхом крышу, и почти тут же за меня это сделали огнепчелы Хавьеса, «распоров» дом так, что у меня за спиной на мгновение взлетело высокое пламя.

Шутки кончились, крутиться над городом стало опасным в первую очередь для живущих в нем, и я отвернул к джунглям и далеким горам. Увеличив скорость до максимума, «Чаровница» стала закладывать большой круг, а я надеялся, что помощь не заставит себя долго ждать. Так и случилось. Когда внизу появился влажный, укрытый туманом лес, справа появились два «Развратника» в знакомой черной расцветке.

Ребята не собирались церемониться, узнавать, что произошло, и тем паче просить приземлиться. Как я уже успел понять, не в правилах Патруля разговаривать с теми, кто их атакует. «Месяц» Хавьеса лопнул огненной сливой, и его дымящиеся останки рухнули в душные джунгли.

Я летел прежним курсом, не дергался и не менял высоту, не желая провоцировать летунов из Патруля. Надо думать, что они сейчас страшно злы из-за случившегося, поэтому следует быть вежливым.

Угольно-черный «Развратник», глухо ревя, пристроился мне в хвост, второй стреколет оказался рядом, и летун в шлеме резким и непреклонным жестом показал мне, чтобы я шел на посадку. Получив мое согласие, он повел меня к ближайшей в городе полосе, заставив сесть практически без захода, с резким отворотом от холма Логова.

Возле ангаров уже собрались зеваки. Я погасил скорость, и стреколет, пробежав по инерции еще сотню ярдов, остановился рядом с гомонящей толпой. Только после этого Патруль слаженной двойкой убрался восвояси. К зрителям присоединились стражники — ребята в алых мундирах. Рыжий лепрекон в зеленом цилиндре как раз что-то втолковывал их лейтенанту, молодому человеку с золоченой шпагой на поясе.

Часть публики приветствовала меня дружным ревом и аплодисментами, надо полагать, они кое-что заработали на моей победе. Буваллон с помощью Моржа первым поднялся на крыло, заглянул в кабину:

— Ну ты дал, паря! Все аж рты пооткрывали, когда ты колечки в небесах стал выписывать! Ну ты дал, паря!! У меня сущий восторг! Только плакала моя халявная выпивка. Хавьес теперь точно не заплатит.

— Ни одной пробоины. Ты счастливчик, — сказал Морж, когда я спрыгнул на землю. — Я даже не думал, что моя старушка еще так резва. Отличный полет, эльф.

— Зарядил бы ты ульи, было бы еще интереснее, — сказал я ему. — Но машина замечательная. Спасибо тебе.

— Тебе спасибо, порадовал, — сказал он, хлопнув меня по плечу. — Хавьес дважды сбивал меня в Шестичасовых гонках. Наконец-то отлетался. На стражу внимания не обращай, Тулл им рассказал, как дело было. Тебя трогать не станут.

Ну, может, эти про меня и забудут, но вот приятель Хавьеса, волкодлак Косматый, смотрел с ненавистью, и мне подумалось, что это совсем не конец истории.

Глава седьмая

Как и полагается цифре «семь», счастливая.

Было раннее утро — вышедшие на промысел лодки рыбаков еще не успели раствориться на горизонте, фэйри продолжали сиять на холме Логова, а поднявшиеся в небо за последний час стреколеты можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Воздух дышал свежестью, океан едва шептал, аромат деревьев гико, увенчанных огромными алыми цветами с пушистыми венчиками, опьянял. Вокруг могучих стволов юркими молниями летали колибри, чьи перышки были тусклыми из-за того, что солнце все еще не появилось над горизонтом. Трехлапый носился по мокрому песку, то и дело засовывая когти в норы, вырытые крабами за ночь, но успеха в охоте не добился. Поэтому, найдя рядом с пальмой упавший кокос, начал грызть его с одной стороны, поглядывая на меня с укоризной за то, что я не спешу отправляться завтракать.

Я сидел на гладком камне, освобожденном от плена ушедшей воды, ожидая, когда сквозь отливающие розовым светом величественные облака пробьются солнечные лучи. Здесь, на Черепашьем, это происходило удивительно быстро. Яркая вспышка, которая слепила глаза, а затем солнце быстро взбиралось на небосклон, освещая восточную часть острова — начиная с верхушек Бараньего кряжа и заканчивая прибрежными трущобами.

Как только это случалось, от нагревающихся джунглей начинал идти пар, поднимался над деревьями плотной стеной, закрывая вершины, нехотя превращался в облака, уползающие к Силуэту — большому острову на дальнем конце залива, где жила целая колония хаффлингов…

Едва не черпая боевым килем воду, урча демоном, медленно и неспешно к берегу подлетел бронированный барк гномов.

Металл бортов был цвета вороненой стали, орудийные башни грозили любому, кто посмеет приблизиться, а название на борту смотрелось просто чудесно: «Всехрабрейший всесильнейший всепобедоносный длиннобородый Маргус фон Фрагус Первый».

Конечно. Кто же еще, как не Всехрабрейший всесильнейший всепобедоносный длиннобородый Маргус фон Фрагус Первый? У гномьего племени несколько специфические представления о названиях для судов. Они искренне считают, что такие длинные словосочетания не дают злу найти корабль и причинить ему вред, а вражеским шпионам — запомнить и составить полные данные по составу флотилий.