Босиком по облакам (СИ) - Ардо Маргарита

– А то потом второй вам может отомстить, – прыснул Костя.

Зарина, его подруга что-то вспомнила и тоже засмеялась.

Вован поднял палец вверх:

– Главное доверие! Потом ведут вас, тоже час. Встречаемся у озера с лебедями. Поводыри могут пользоваться картой. И указатели есть везде. Если что, я на связи. Посмотрим, как вы можете заботиться о незнакомом человеке. А потом, как вы можете довериться незнакомцу. Ощущения обсудим позже, во время чаепития. Старайтесь говорить поменьше, чувствовать побольше и потратьте эти два часа практики с пользой для себя! Готовы?

Нестройное «Да» в ответ, на лицах новичков неуверенность, а старики довольны, словно их в цирк отправили. Мда, будет та ещё клоунада. Повеселим белок в парке. Лебеди тоже обхохочутся.

– Всё, – радостно произнёс Вован. – Снимаем обувь, надеваем повязки. Сумки с ковриками на плечи, чтобы руки освободить. И не подсматривать!

Эля-Мира послушно выполнила всё, но с недовольным лицом. Я тоже разулся. Мы были готовы одними из первых. Я протянул ей руку, она схватилась. Нежная ладонь, маленькая, но цепкая. Ну, ладно. Играть так играть.

Она сделала несколько уверенных шагов по пирсу, нащупала правой рукой лестницу. Чуть поосторожничала со ступеньками. Потом ступила на гравий и ойкнула.

– Крепче держись, – сказал я, сам морща нос от неприятной колкости.

– Угу, назвался йогом, будь готов к некрологам, – буркнула она. И пошла медленно-медленно.

Остальные нас обогнали. Когда мы вышли с пляжа в парк, большинства уже и след простыл. Между нами чувствовалось раздражение. Зато кончился гравий и начался асфальт.

– Всё! – сказала она и резко остановилась.

– Уже запал кончился? Хиловато, – усмехнулся я.

Она сдёрнула с себя повязку и уставилась на меня. Волосы влажные, светом пропитаны, лицо чуть тронул загар, глаза горят, нос торчит вызывающе.

– Так не по правилам, – съехидничал я.

– Пофиг.

Она осмотрелась, схватила меня за руку и потащила по дорожке вверх.

– Эй, ты куда? – опешил я, но не отбиваться же от хрупкой женщины. Ладно, пошёл.

Что у неё на уме?

В две секунды она втащила меня в круглое углубление типа беседки со скамьёй по краю, закрытое от посторонних глаз кустами самшита и ещё чего-то тропического. Сверху каркнула ворона. Радует, что не кукушка...

– Так, – важно заявила Эля-Мира. – Если речь о доверии, мы начали не с того!

– И что тебе не нравится? – хмыкнул я.

– Да вот эти твои смешки, улыбка и вообще твоё лицо! – выпалила она.

– Надень повязку, будет не видно.

Уже очень хотелось её послать, но не в моих правилах хамить женщинам. И вдруг она сказала:

– Оно ненастоящее. Вчера было настоящим.

– Откуда тебе знать? – разозлился я.

– И правда, откуда... – пожала она плечами, теряя энтузиазм.

– У самой-то много настоящего? – буркнул я. – Тебя как называть? Мира или Эля? Или как-то ещё?

– Да как тебе нравится, – пожала она плечами.

– Так говорят только проститутки, – усмехнулся я. И тут же получил оплеуху. Аж в глазах сверкнуло. А рука у неё тяжёлая, даром что маленькая... Сначала в ответ пыхнул гнев, а с выдохом вдруг исчез. И в голове стало тише. Я опомнился: – Прости. Вырвалось.

– Доверие, – поджала губы она. – Угу... Вот тебе и всё доверие. Чтоб ты знал: меня зовут Эльмира. Так что оба имени настоящие! Даже родители разделились, один так называет, другой эдак. И вообще я Близнецы! А ты... А ты кретин!

Гаечка развернулась и направилась из беседки. До меня дошло.

– Стой! – я схватил её за руку.

Бурундук посмотрел меня, надув щёки. Кажется опять хочет вмазать. Но я не готов подставлять вторую щёку. Ещё от первой звон в ушах.

– Извини, – повторил я. На этот раз совершенно искренне.

Её глаза налились слезами, и я растерялся. Всегда теряюсь, когда женщины плачут.

– Да, я кретин... Я подумал, что...

– Что? – она снова посмотрела с вызовом, сдунула упавшую прядь с лица и уткнула свободную руку в бок.

Красивая. Дерзкая. Грудь вздымается взволнованно. Нравится.

– Что ты меня обманываешь, – сказал я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Зачем?! – поразилась она.

– Мало ли. Люди делают много необоснованных поступков. Или обоснованных, с выгодой для себя. Не знаю. – Мне не хотелось говорить правду: буду выглядеть ещё большим кретином.

Она посмотрела на меня, остывая, словно видела в первый раз. А я не выпускал её руку, впрочем, она и не вырывалась. Хороший знак. Мне оставалось удивляться, почему даже это спонтанное прикосновение вновь вызвало желание. Это магия какая-то! Или химия? Чёрт знает что!

– Ты странный, – сказала, наконец.

– Не без того, – я слегка улыбнулся.

– Вот! – она ткнула в меня пальцем, как режиссёр в актёра под прицелами камер. – Теперь настоящая. – И громко выдохнула.

Я расцепил пальцы, опешив.

– Так что ты хотела?

Она снова пожала плечами.

– Уже ничего? – добавил я. – Игра кончилась. Без двух танцев, сразу по домам?

– Танцы – это хорошо, – ответила она. Вытерла одноразовым платком уголки глаз инос.

Я стоял. По домам не хотелось.

– А я никогда не играл в игру «Слепой и поводырь». Любопытно было бы... Но еслиты против, то, конечно... И да, извини ещё раз. Мне правда жаль.

Гаечка глянула на меня оценивающе и буркнула:

– Ладно.

– Что ладно? Играем?! – Я обрадовался, как пацан.

– Да. Ты меня спас, потом нагрубил, так что пойдёт взаимозачётом. Только давай сначала не вслепую потренируемся.

– Как это?

Она села на скамью. Я тоже. Напротив.

– А чтобы такой ерунды не было, давай скажем друг другу правду, – в её глазах вновь начал загораться задор.

В беседку заглянула морда мохнатой собаки – той, что пыталась подсунуть мне свой хвост во время асан.

– Всю? – удивился я.

– Нет, – хихикнула Гаечка. – А то просидим до вечера. Давай ту, что сейчас. Устроим пятиминутку правды.

– Хм... – я потёр подбородок и развёл руками. – Ну, допустим, правда в том, что я теперь не пойму, как тебя называть.

– Если Мира не нравится, давай Элей.

– Окей. Твоя очередь.

– Про улыбку я уже сказала. Слушай, лучше если тебе невесело, сделай хмурое лицо. Или злое. А то фонишь фальшью. Тебе не идёт.

Сказанула, угу. Как серпом по... красной армии. Я аж закашлялся.

– Теперь ты! – звонко перекинула пас она.

Что ей сказать? Скажешь, что наглая рожа, обидится. Что у неё сейчас возбуждающе разведены бёдра, кто его знает. Мда, правда мне давалась так себе...

– Ладно. Я считаю, что только слабые ноют и ходят с кислыми лицами.

– А ты сильный?

– Есть сомнения?

– Не честно вопросом на вопрос. – Она деловито осмотрела меня с ног до головы идобавила: – В общем, нет. На слабака не похож.

– Ну и слава Богу, – улыбнулся я.

– Та-ак, - протянула Гаечка и постучала пальцами по бёдрам, – что ж ещё сказать?

Я приготовился к очередной дерзости. Забавно, но это меня заводило. Надопопробовать заявиться в офис в понедельник с утра и устроить пятиминутку правды моим топам. Если что, детектором лжи припугнуть. Повеселюсь на славу...

– Ну ладно, – она вскинула на меня смелые глаза. – Меня взбесило это твоё «я миллиардер» при первой встрече.

– Да что тут такого?

– А что, не миллиардеры не люди? Или сразу классовое неравенство решил установить, чтобы все остальные в ножки кланялись? Это фу. У меня миллиарданет, но я, между прочим, тоже очень классная.

– Ты же говорила, что не хочешь всем нравиться, – саркастически напомнил я.

– Себе-то можно, – хитро прищурилась она.

– А-а, двойные стандарты! – констатировал я. – Имей в виду, при нашей встрече ты была несносной. Образчик советского обслуживания второй свежести. И у тебя раздутое эго.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Кто бы говорил! – выпятила она нижнюю губу.

Смешная. На каждую фразу своя гримаска.

Она решительно встала и потянулась за брошенной на серую скамью повязкой исумкой с йога-ковриком.