Алгоритм невозможного (По ту сторону Вселенной - 2) - Александр Плонский

Кей говорил не тем суховатым, официальным тоном, который неприятно задел меня при нашей первой встрече, а доверительно, свободно, на "ты", словно давно знал меня и испытывал ко мне симпатию. За грубыми чертами его лица угадывалась доброта...

- Но Урм, действительно, не такой! - с жаром воскликнул я.

- Да, пока не такой. Он искренен в стремлении принести космополитянам свободу. Готов сознательно пожертвовать жизнью. Ненавидит тиранию.

- Вот именно!

- Но и те революционеры на первых порах были "не такими". Их перерождению предшествовала и способствовала "двойная игра", подобная той, что ведет Урм. Сперва с врагами, затем с друзьями и, наконец, с самими собой. Ведь любой диктатор, и Лоор не исключение, оправдывает себя "великими целями", хотя они диаметрально противоположны провозглашенным вначале.

- Значит, человек неизбежно перерождается?

- Я имел в виду людей определенного склада. Ты к ним не принадлежишь.

- Откуда вы знаете? - буркнул я смущенно.

- Мы не вмешиваемся в ваши дела, однако наблюдаем за вами.

Я рассмеялся, хотя было не до смеха.

- То-то у нас ловят агентов Гемы!

- Их как раз и нет. Мы не нуждаемся в агентах.

- Подглядываете в замочную скважину?

- Нам приходится это делать по необходимости, - признал Кей.

- Вы оправдываетесь совсем как Урм, даже его словами!

- Разве дело в словах? Своим незримым присутствием мы никому не вредим, а помочь можем.

- Не вмешиваясь? Странная помощь...

Кей опустил мне на плечо тяжелую руку, и я вздрогнул, потому что не ожидал этого от "призрака".

- Мы могли бы приобщить тебя к нашему коллективному разуму.

- Я не уверен, что нам от него будет польза.

- И зря. В нашем обществе интеллектуальный потенциал каждого сделался достоянием всех. Осуществилась мечта философов о гармонии между личностью и обществом. Равенство стало возможным!

Едва ли Кей был склонен к пафосу, но с какой же гордостью произносил он эти слова!

А мной овладел дух противоречия:

- Какое может быть равенство между глупым и умным!

- Но ведь человек не виноват, что глуп. Таким уж он родился. И умный не вправе поставить себе в заслугу свой интеллект.

- Выходит, формула "от каждого по способностям, каждому по потребностям" не так уж плоха? - спросил я с подковыркой.

- А кто говорит, что плоха? Такими-то формулами Лоор и завоевывал популярность, - парировал Кей. - Только задача эта, при всей своей привлекательности, не имеет решения.

- И у вас тоже?

- Мы избрали другой путь: уравняли способности людей.

- У одних повысили интеллект, у других понизили?

- Нет, всех подняли до интеллектуального уровня гениев.

Я был обескуражен.

- Но ведь это могло привести к всеобщей унификации не только способностей, но и вкусов, интересов, склонностей, словом, к унылому единомыслию!

- Думаешь, появились миллионы гениальных инженеров и ни одного гения-врача? - добродушно усмехнулся Кей. - Ну нет, каждый утверждает свою гениальность в той сфере, которая ему по душе. И каждый мыслит по-своему, но одинаково эффективно.

- Эффективность мышления... Это что-то новое!

- В нашем коллективном мозгу сопоставляется множество мнений, порою исключающих друг друга. Эффективность мышления состоит в их обобщении, синтезе оптимального варианта.

- И вам удается примирять непримиримое? - спросил я недоверчиво. - Или все сводится к подчинению меньшинства большинству?

Кей снова усмехнулся.

- Между прочим, чаще бывает право не большинство, а меньшинство!

- Так ведь можно оправдать Лоора и кучку его приспешников! - возмутился я.

- Диктатура не в счет, - поморщился Кей, - она-то как раз опирается на "большинство". "Да здравствует великий Лоор!" это разве выкрикивали фанатики-одиночки? Нет, я говорю о демократическом обществе. Так вот, истина озаряет сначала немногих. И лишь затем ее постигают все. Решение у нас считается принятым, если нет ни одного несогласного с ним человека.

- Но ведь споры могут продолжаться бесконечно!

- Коллективному мозгу присущ ускоренный отсчет времени. Да и спорить не с кем: в это время все объединены в сверхличность, для которой не существует вкусовщины, амбиций, упрямства. Единственный критерий - целесообразность.

- А как же мораль?

- То, что противоречит морали, не может быть целесообразным. Коллективное сознание опирается на правовые акты и этические нормы, - пояснил Кей. - Но не хочу сказать, что все у нас идеально, что мы достигли того, к чему стремимся. А если бы это произошло, то худшей беды нельзя и придумать: наше общество превратилось бы в замкнутую систему. Надеюсь, так не случится, и мы сохраним в себе вечное стремление к совершенству...

Я молчал. "Призрак" не торопил меня.

- В условиях Гемы ваш... коллективный разум... может быть, очень даже хорош... - сказал я наконец, - но нам он не подходит.

- Верно, - подтвердил Кей. - Его нужно выстрадать. К системе коллективного мышления надо прийти сознательно и добровольно. Мы вовсе не собираемся экспортировать ее на Космополис. Речь идет лично о тебе. Ты сможешь воспользоваться ею для решения ваших проблем. Ну, что скажешь?

Мое молчание затянулось, и Кей повторил вопрос в лоб:

- Ты согласен?

- Нет, - отказался я. - Спасибо за доверие, которого не заслужил и вряд ли заслужу. Я никогда не смог бы стать агентом Гемы, да и вы в этом не нуждаетесь.

- Неужели ты так меня понял? - с обидой спросил "призрак".

- А вы не понимаете, в какое двусмысленное положение я бы себя поставил, согласившись?

- Вовсе нет! Ты бы всего лишь воспользовался нашей интел-лектуальной мощью.

- Почему же вы не хотите наделить ею Урма? Я ведь тоже человек и могу пойти по стопам Лоора!

- Мы бы этого не допустили, - возразил Кей.

- Вот! - торжествующе воскликнул я. - Кого пытаетесь ввести в заблуждение? Меня или себя? Кому хотите внушить, что, войдя в коллективный мозг, я буду независим в поступках?

- Странный ты человек... - раздосадованно произнес "призрак". - Прошлый раз настаивал на том, чтобы мы вмешались, а теперь опасаешься нашего вмешательства?

Я стиснул руками голову.

- Не знаю... Ничего не знаю! Что-то мешает мне принять ваше предложение. Не могу...

- Ну что ж... Наверное, я слишком хорошо убедил тебя во вреде вмешательства... Не пришлось бы нам обоим пожалеть об этом.

- Вероятно, вы ошиблись во мне.

- Нисколько. Ты именно таков, каким я тебя представлял. Не буду уговаривать. Действительно, между вмешательством и невмешательством слишком зыбкая грань. Ты прав, мы пытались обмануть самих себя. Пытались найти лазейку, чтобы помочь вам, не поступаясь собственными принципами. Хорошо, что это лишь сон.