Воздушный корабль - Александр Беляев

Сузи очень заинтересовался этим сообщением. Его смущала только высота. Она была очень значительна. Доберется ли до нее «Альфа», в особенности отяжеленная археологическим грузом?

Подъем начался. Но «потолок» «Альфы» оказался значительно ниже уровня «полярной реки». Власов, Сузи, Шкляр и Ханмурадов начали совещаться, как быть.

На «Альфе» имелось некоторое количество балласта. Но его нельзя было выбрасывать при подъеме. Балласт хранился только на случай аварийного падения.

– А мы еще верблюжонка каменного прихватили с собой! – ворчал Ханмурадов. – Один этот верблюжонок съел, наверное, не одну сотню метров высоты! К черту бы его, за борт! Я заявил Бачелли, что мы не берем никаких гарантий за сохранность!

– За борт? Нет, это не годится, – возразил Сузи. – Надо найти иной выход.

– Тогда я предлагаю вот что. Верблюжонка и один археологический ящик мы торжественно спустим на парашюте. У нас их достаточное количество. Спустим в населенной местности, предварительно оповестив местное население по радио. И все будет в порядке.

На этом порешили. Власов взял на себя дипломатическую миссию подготовить Альфредо Бачелли.

– Как? Бросать с высоты нескольких тысяч метров археологические уники, которым нет цены? – вскричал возмущенный археолог.

– Не бросать, а спускать на парашюте, тихо и плавно.

– Нет, нет и нет! – возражал Бачелли. – Я протестую, я не позволю, слышите? Я лягу на ящики и не встану. Это насилие, варварство, дикость!

Он вопил, стонал, кричал все время, пока шли приготовления, словно готовились казнить его ребенка. Схватился за голову, убежал в каюту, тотчас вернулся назад. В этот момент парашют отделился от «Альфы» и стремительно пошел вниз. Бачелли театрально вскрикнул. Парашют раскрылся и начал плавный спуск. Археолог облегченно вздохнул.

Он долго стоял у иллюминатора, провожая глазами маленькую белую точку, пока она совсем не исчезла в облаках.

Успокоился он только тогда, когда было получено известие, что парашют найден, ящики целы, груз по железной дороге будет отправлен в Италию.

– Ну вот, видите, – говорил Сузи археологу, – ваши экспонаты прибудут в музей даже раньше вас. Надо было спустить таким образом весь ваш научный багаж.

– Профессор! Я получила радиограмму, которая, как мне кажется, должна заинтересовать вас, – сказала Лаврова, появившаяся в капитанской рубке. Корреспондент «Таймса» сообщает, что английская археологическая экспедиция…

– Что? Экспедиция Гриволла? Нашла зарытый мною клад?

– Вы угадали, профессор!

– О небо, за что ты караешь меня! – воскликнул Бачелли. – Сколько несчастий на мою голову! Они, как шакалы, гнались за мной по пятам…

– Мужайтесь, профессор, не падайте духом, и вы перенесете все удары и превратности судьбы! – в том же тоне мелодрамы, но с веселыми искорками в глазах сказал Сузи.

Капитан был в хорошем настроении. «Альфа», сбросив груз «древней истории», легко поднялась до «полярной реки» и пошла по течению.

Бачелли сидел на стуле и глядел на потолок, словно призывая в свидетели «всемогущее небо».

– Все, все заберут, все, до последнего камушка, до последней тряпочки, и увезут в Британский музей… Марко Поло! Тебе хотел я воздвигнуть памятник, создать музей твоего имени. Я отдал этому делу себя, свои средства, я рисковал жизнью… Зачем она мне теперь?

– Капитан! – крикнул Бачелли, переведя глаза с потолка на Сузи. Капитан, я вас прошу – на этот раз прошу! – многозначительно сказал Бачелли. – Спуститесь вниз и высадите меня на землю.

– Вполне сочувствую вам, но это невозможно, – мягко, но решительно ответил Сузи.

Бачелли подумал.

– В таком случае, спустите меня на парашюте!

– В этом я также должен отказать вам.

– Но почему? – начал кипятиться Бачелли. – Разве вы не спустили на парашюте груз? Я знаю, у вас имеются лишние парашюты. Вы, ваша «Альфа» освободитесь еще от лишнего груза, это вам будет только на пользу.

– Вы спускались когда-нибудь на парашюте, господин профессор? – спросил Сузи.

– Никогда!

– В том-то и дело. Это искусство, и искусство большое. Не всякий парашютист рискнул бы спрыгнуть с такой высоты. Леденящий холод. Кислородная маска затрудняет спуск. Падение может ошеломить вас. А растерявшись, вы не сумеете и раскрыть парашюта. Нет, я не могу обречь вас почти на верную гибель. Пока вы на борту «Альфы», я отвечаю за вашу жизнь!

– Никто не возлагает на вас эту ответственность! Я сам могу распоряжаться собой!

– Здесь, на «Альфе», распоряжаюсь только я, – твердо ответил Сузи.

– Ах, вот как! – взвизгнул археолог. – Ну, посмотрим! Посмотрим!.. – И Альфредо Бачелли вышел из каюты, ни на кого не глядя.

– Не надо было передавать Бачелли это сообщение, – сказал Сузи, обращаясь к Лавровой. – Ну, да что сделано, то сделано.

Пришел Буся, и Сузи рассказал ему о новом конфликте с Бачелли. Шкляр вдруг улыбнулся – ему пришла в голову одна затея. Шкляр изложил свой план. Сузи улыбнулся и вызвал Альфредо Бачелли. Тот явился нахмуренный, заранее готовясь протестовать.

– Господин профессор, – обратился Сузи к Бачелли. – Обстоятельства изменились. Сейчас товарищ Шкляр сообщил мне, что «Альфа» вновь пошла на снижение. Нам необходимо облегчить вес дирижабля, чтобы не потерять высоты. Ваше желание может быть немедленно приведено в исполнение. Ханмурадов готовит парашют. Мы привяжем вас и сбросим вниз вместе с остатками ваших археологических грузов.

– Я вам не балласт, не мешок с песком, чтобы меня сбросить! – запальчиво ответил Бачелли.

– Но ведь вы только что сами просили меня об этом! – удивленно ответил Сузи, едва сдерживая улыбку.

– Да, просил, настаивал, – отвечал Бачелли. – Но то, что вы предлагаете сейчас, совершенно иное. Этого я принять не могу. Это оскорбительно для меня!

– Значит, вы отказываетесь?

– Решительно и категорически! – ответил Бачелли. – Я прошу послать телеграмму нашему правительству, итальянским консулам в Китае, чтобы они приняли меры охраны моих археологических находок. А я… я переступлю борт «Альфы» только вместе с вами, когда ваше путешествие окончится.

И, гордо закинув голову, он вышел.

Шкляр громко рассмеялся.

– Власов заболел! – озабоченно сказал Ханмурадов капитану.

– Что с ним? – спросил Сузи.

– Слег. Суставы болят. Температура – тридцать восемь и восемь десятых. Предупреждал я его, чтобы не лазал легко одетым на вышку шары-зонды пускать. Простудился. И приступы астмы усилились. Начал я искать его знаменитое лекарство, нитроглицерин, – без него Власов, как без воздуха, пузырек оказался разбитым. Наверно, когда «Альфу» в урагане трепало.